Как некоторые из вас, наверное, знают, я сейчас пишу адаптированный под современного любителя фантастики римейк средневекового китайского романа "Путешествие на Запад" под названием "Куда идем мы..." - https://author.today/work/128812. Делая римейк этой великой книги, я стараюсь адаптировать ее поэпизодно, ничего не выкидывая. Но иногда у меня просто нет нужных скиллов. Например, сейчас я дошел до эпизода, где четыре главных героя после обильного ужина в монастыре, где их очень хорошо приняли, вышли пописать перед сном. Стоят, значит, они, делают свои дела, смотрят на Луну и читают друг другу стихи.
В оригинале этот эпизод занимает несколько страниц - все-таки средневековый китайский автор. В современной версии я бы ограничился четырьмя смешными четверостишиями о Луне. Первое произносит религиозный и богобоязненный монах-буддист, второе - вспыльчивый и драчливый царь обезьян, третье - демон-аутист, говорящий обрывками фраз и постоянно использующий оборот "потому что", завершает стихотворение прожорливый, ленивый и похотливый свиноид.
Проблема в том, что я не спообен подобрать рифму даже к слову "Европа", и в силу этого обстоятельства никогда не сочинял никаких стихов, даже в ранней юности.
Товарищи поэты и примкнувшие к ним! Не выручите бездаря экспромтом?
Автор самых забавных четверостиший о Луне (если, конечно, претенеденты вообще объявятся) получит от меня промокоды на все написанные и еще не написанные книги этой серии.
Ниже - оригинальный эпизод. Но я сомневаюсь, что он кому-то чем-то поможет. ))
________________
Затем Трипитака вышел на улицу по малой нужде. Взглянув на луну, заливавшую все вокруг ярким светом, он позвал учеников.
Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн вышли и встали рядом со своим учителем. Трипитака же, пораженный сиянием луны, которая, словно огромный светильник, заливала бездонный, сверкающий перламутром небосвод и озаряла ярким светом всю вселенную, предался воспоминаниям и не мог удержаться, чтобы не сочинить экспромтом оду на старинный манер.
Стихи гласили:
Зеркально ясен чистый свет луны,
Земля ж покрыта трепетною тенью,
А дивные дворцы – озарены;
Б прозрачном небе – зеркала круженье,
Иль это блюдо блещет серебром,
На десять тысяч ли страна в сиянье,
Ночь – всплеск волны на море мировом;
Нет равных ей по силе обаянья
Там – в сини – диск подвешен ледяной.
В гостинице, в селенье позабытом,
Усталый путник с думою одной
Сел под окном, холодным и раскрытым;
Вот старец одинокий задремал,
И вдруг пред ним в чудесном сновиденье
Сад ханьских императоров предстал,
Старик от седины своей – в смущенье,
И к башням Цинь идет тогда Юй Лян:
Он, летописец Цинь, был и поэтом.
Уж в винной чаше плавает луна.
Не дремлет Юань Хун, носясь по свету.
Поет о снеге каждое окно,
Но стужа не страшит – вы снова юны…
В монастыре спокойно и темно,
И холодны, как лед, трепещут струны…
Мы эту ночь проводим без тревог,
Но где конец и странствий и дорог?
Когда Трипитака начал читать, Сунь У-кун подошел к нему и сказал:
– Учитель! Блеск луны вызвал у вас воспоминания о родине, но вы совсем не знаете открытых астрономами законов, установленных природой для небесных тел. Когда наступает тридцатый день месяца, блеск луны, являющийся мужским началом, исчезает, и вода, являющаяся женским началом, заливает ее диск. Поэтому луна темнеет, и от нее нет никакого излучения света. Это называется – последний день лунного месяца. В этот момент луна соединяется с солнцем, и в промежутке между последним ее днем и первым днем новолуния она под действием солнечных лучей зачинает. В третий день месяца появляется первое положительное начало. В восьмой день зарождается второе положительное начало. И после этого на небе появляется серп луны. На пятнадцатый день все три положительных начала проявляются в полной мере и луна всплывает на небо в своем полном блеске. На шестнадцатый день зарождается первый признак отрицательного начала, а на двадцать второй день – второе отрицательное начало, и тогда луна снова принимает форму серпа. На тридцатый день все три отрицательных начала собираются вместе, и тогда луна полностью исчезает. Эти изменения луны испокон веков предопределены небом. Если мы сумеем воспитать в себе свои внутренние чувства до такого же совершенства, какое бывает на шестнадцатый день, в полнолуние, тогда мы без труда увидим Будду и свободно вернемся на родину.
Пусть меняет облик свой луна –
Ночью мир наш ею озарен,
Каждому испытывать дано
Будды всеобъемлющий закон
Кто в святом горниле закален,
Кто большую силу обретет,
Тот достигнет западных небес –
Недоступных грешникам высот!
Выслушав это, Трипитака сразу как бы прозрел и понял истинный смысл сказанных Сунь У-куном слов. Это доставило ему огромную радость, и он искренне поблагодарил своего ученика.
Вдруг стоявший рядом Ша-сэн произнес:
– Хотя брат мой и прав, однако он сказал лишь о том, что первая фаза луны находится под влиянием положительного начала, а последняя – отрицательного и что это объясняется сочетанием элементов воды и металла. Но он совсем не упомянул о том, что:
Пусть связаны тесно огонь и вода –
Их разные судьбы по жизни вели,
Но пламени сила и сила воды
Зависят от матери общей – земли!
Когда же и тело, и мысль, и душа,
В гармонию слившись, познают покой,
Тогда уж не будут соперничать вновь.
Речная вода и луна над рекой!
Услышав это, Трипитака снова почувствовал себя невежественным человеком. Поистине можно было сказать, что познание одной истины раскрыло перед ним тысячи других и показало неверность утверждения, что человек, еще не родившийся, уже бессмертен.
Но тут к нему подошел Чжу Ба-цзе и, взяв его за руку, сказал:
– Да не слушайте вы, учитель, всю эту ерунду. Вы же не выспитесь. А что касается луны, то:
После ущерба луны –
Полнолуние следом.
Этот порядок и мне,
Без сомнения, ведом.
Жизнь у меня не всегда
Весела, беззаботна,
Так же и вы не всегда
Угощаете гостя охотно.
Чашку возьмете – слюна
Померещится в чашке!
Знаю, удел для себя
Приготовлю я тяжкий.
Все же другие себе
Уготовят блаженство.
Вам путешествие даст
Высоту совершенства.
Вам вознестись к небесам
И при жизни уж надо,
Преодолев без труда
Три последних разряда.
– Хватит! – прервал Трипитака. – Ученики мои, – сказал он, – нам предстоит тяжелый путь. Вы отдыхайте, а я почитаю псалом.