Я вытерла лезвие о штаны и протянула нож Лебу. Тот так и сидел – жалкий, медлительный человечишка. Он уставился на меня, и я, вскинув брови, подала нож настойчивее. Тогда он взял. – Спасибо, – сказал тихо. Я нахмурилась, он опустил голову, и мне захотелось кивнуть или сказать «не за что». Благодарности я не ждала. Я даже не знала толком, зачем сделала это. Да, я считала его своим любимым офицером КРВЧ, но это было все равно что любить овощи. В них нет ничего интересного. Прижимая к животу руку, я пошла на свое место. Рубашка пропиталась кровью. Двадцать два сидел, обхватив голову. Я уставилась в пол, радуясь, что мне больше не надо выдерживать его испуганный взгляд. Глава девятая Сгорбившись, Двадцать два ковырялся ложкой в овсянке. Он подпер голову рукой, закрыл глаза и чуть ли не улегся на стол. Мы с Эвер сидели напротив, и она, заметив его угрюмое выражение, с тревогой посмотрела на меня. Сегодня она выглядела немного лучше. Ночью никто не рычал. Я заснула и ни разу не просыпалась. – Ты в порядке? – спросила у него Эвер. Лучше бы не спрашивала. Он явно не был в порядке, как и большинство салаг после первого задания. – Бессмысленно, – промямлил он. – О чем ты? – спросила Эвер. Двадцать два взглянул на меня: – Ты зря теряешь со мной время. Надо было брать номер Сто двадцать один. Я никогда не научусь. Эвер озабоченно сдвинула брови и смотрела то на меня, то него. – Все образуется, – сказала она. Соврала, конечно. Двадцать два тоже уловил ложь. Он нахмурился и отвернулся с суровым гневом в темных глазах. – Тот тип выстрелил в тебя четыре раза, – сказал он. – А ты и глазом не моргнула, как будто все это не с тобой происходит. – В меня много стреляли. Привыкаешь, – ответила я. – Это ты привыкаешь. А я не могу. – Тренер изрешетил ее, – негромко проговорила Эвер, и я застыла. – Она тоже боялась, поэтому они с охранниками палили в нее, пока страх не прошел. Это была правда, но я рассердилась на Эвер за болтливость. Поначалу пули парализовали меня, напоминая о моей человеческой смерти, и тренер счел это неприемлемым. Он попросил охрану стрелять в меня, пока во мне не выработается равнодушие. Двадцать два немного смягчился и повернул ко мне голову. – А кто был твой тренер? – спросил он, вкладывая отвращение в каждое слово. Это он зря. Единственной причиной, по которой я выжила, было то, что мною занимался хороший тренер. – Сто пятьдесят семь. Он умер на местности несколько месяцев назад. Во всяком случае, так сказал мне Леб. Моему тренеру было почти двадцать лет. – Просто позор, что я не остановил того молодчика, – пробормотал Двадцать два, скрестив на груди руки. – Все дело в том, что ей это пошло на благо, – объяснила Эвер, не обращая внимания на мое недовольство. – Пойдет и тебе. – Не надо мне этого блага. Я вообще не хочу этим заниматься. – Надувшийся, со скрещенными руками, он напоминал капризного трехлетку. Это было почти умилительно. – У тебя нет выбора, – сказала я. – Значит, должен появиться."