Я буду в здании КРВЧ. Это недалеко отсюда. Дэвид кивнул, слегка изменившись в лице. Я сомневался, что мои родители готовы переступить порог филиала корпорации, тем более захваченного рибутами. А я уж точно не стану из кожи вон лезть, чтобы снова набиваться к ним в гости. – Лично я рад, что никогда не знал своих родителей, – заявил Рили. – С ними, похоже, одна морока. В другое время я бы точно рассмеялся, но только не сейчас. Слишком тяжело было на душе. – Все будет хорошо, – участливо сказала мне Адди. – С ней ничего не случится. Я кивнул и снова заходил взад-вперед. – Да, конечно. Небось уже спалила Нью-Даллас дотла, и мы ей там даром не нужны. Все одобрительно расхохотались, а я попытался выдавить улыбку, словно ничуть не беспокоился. – Никогда себе не прощу, если она пострадает, – перебирая траву, негромко произнес Рили после долгой паузы. – Я ведь знал, что Михей и раньше сбрасывал неугодных ему рибутов за борт. Надо было предупредить вас, ребята. – Чувство вины еще никому не помогало, – отозвалась Адди и пристально посмотрела на меня. – Ведь так? Я не знал, что она имела в виду – мою вину в том, что я вынудил Рен остаться в резервации, или в том, что я убил человека. И то и другое не давало мне покоя ни на секунду. – Так, – признал я. – Но это не значит, что его не должно быть. – Но ведь это прекрасно! – оживился Дэвид. – До твоего возвращения я думал, что рибутам неизвестно чувство вины. Здорово, если у тебя оно сохранилось. – Верно, – чуть улыбнулся я. Всего несколько дней назад я гнал от себя угрызения совести за убийство того человека, но Дэвид был прав. Без них стало бы только хуже. – Чувство вины хорошо тогда, когда оно помогает задать людям жару, – выдала Адди. Дэвид опасливо покосился на нее и чуть отодвинулся. Я подавил смешок, когда она в притворном изумлении выгнула бровь. Затем оглянулся на челноки, уже готовые к взлету. – Думаю, это можно считать превосходным планом. Глава 28 Рен Мясо. У меня не двигались руки. И ноги. Я лежала на жестком столе и не могла пошевелиться. Мне было не добраться до мяса. Глаза слепил яркий свет. Сквозь прикрытые веки я посмотрела на окружавшие меня фигуры, оскалила зубы и дернулась, но металл крепко удерживал мои запястья. Стоял невнятный гул голосов, затем в поле зрения возник мужчина. Он был сочненький, пухленький, жирненький. Я зарычала и, насколько смогла, приподняла голову. Мясо скрылось. Голоса стали громче, мясо держало меня за руки и за ноги. Я забилась, стол зашатался, вокруг загалдели. Паника. Мне нравилась паника. От паники мясо пахло вкуснее. Я высвободила руку и вцепилась в ближайшее мясо. Все погрузилось во мрак. Я заморгала, стены камеры расплывались перед глазами. Голова была тяжелой и холодной. Щека прижалась к ледяному бетону. Упершись ладонями в пол, я начала подниматься и задохнулась от приступа тошноты. Сейчас меня вырвет. Нет, не вырвало. В желудке было пусто. Голод терзал меня так сильно, что вдруг стало трудно дышать. Меня мутило, бросало из жара в холод, в голове все смешалось. Я снова моргнула, и теперь уже увидела четкие очертания решетки. Давно ли я здесь?"