Десятки голосов за тентом говорили о том, что давно пора вставать. Было уже 10, но мне хотелось дать болящему телу ещё хоть немного отдохнуть перед новым, неизвестным днём. Решил, что его стоит провести тут, в лагере. Хотелось проникнуться атмосферой в округе, пообщаться с местными пилигримами, ну и просто отдохнуть.
Углекислого газа по утрам всегда в переизбытке. Вззз… Прохладный свежий воздух приятно освежил влажное лицо, а солнце ослепляло.
В центре будто древнего кратера стоял небольшой домик в окружении сотни всевозможных палаток.
В этом прекрасном, гостеприимном месте было всё необходимое для путников: душевые кабины с солнечной системой обогрева речной воды, туалеты, тазики для стирки белья, умывальники, место для набора родниковой воды и для мытья посуды ниже по течению. И всё это – бесплатно. В домике я подписал документ о том, что «дошёл до приюта и завтра выдвинусь дальше по маршруту «30» к морю», хоть, по словам Виталика, это было не обязательно. В ларьке продавали товары по бешеным ценам т.к. всё доставляется на вертолёте (к слову, пиво стоило 400 р., а сигареты 300 р.). Погода стояла прекрасная. Я умылся, искупался в ледяной, непрогретой воде, постирал вещи. За завтраком у костра я встретил Ольгу с мужем, которые дошли до лагеря этим утром. Так вот, Ольга, та самая женщина, которая угостила меня бубликом в первый непростой день моего маршрута, а сегодня свершила мою судьбу, сообщив, что в двух часах ходьбы расположен ледник. Прихватив с собой лишь документы, деньги и камеру, я потопал вверх по тропе. Проходя мимо большого камня, я проникся историями на табличках о погибших спасателях-альпинистах и тех, кого те не спасли. Лесная тропа показалась мне не такой живописной, как путь по встретившемуся ручью, с которого было прекрасно видно казавшийся таким близким ледник.
Сделав свой трип разнообразнее «поднимусь отсюда, а спущусь по-человечески», я прыгал по валунам, порой карабкаясь на заслонявшие проход скалы. Ручей превратился в большую, тихую заводь, а ледник казался всё дальше. Намочив кеды, я уже шёл по пояс в воде, разговаривая сам с собой:
- Жалеешь ли ты, что не пошёл, как нормальный человек по тропе?
- Нет! К чему жалеть о том, что я уже не исправлю? Да и о чём жалеть? О том, что я нахожусь в том месте, в котором наверняка были немногие, судя по тому, как «просто» сюда добраться? Нет. Даже сейчас, пробираясь сквозь берёзы, напоминающие формой мангровые заросли, я счастлив. Наверное потому, что мне нравится испытывать здоровую усталость от таких маршрутов, чувствовать холодную воду в обуви, запахи природы и всё вокруг… Это так по-настоящему…
… А вот и ледник.
Мои ноги ступили по снежной корке, что в начале, была тонка. С каждым проделанным шагом лёд становился крепче, скала в миллионы тонн ближе, а я всё сильнее ощущал себя песчинкой в этом необъятном мире. Кругом мирно лежали отколовшиеся от матери-Фишта сыновья-валуны, словно «яблоки от яблони…». Солнце уже касалось вершины, и мы с тенью Фишта пошли навстречу друг другу. Вода ручьём выбивалась из скал, а рельеф создавал впечатление, что этот поток впадает в озеро, которого там не оказалось – вода убегала под ледник. Над ледником нависла тень, и прохлада льда ощущалась вдвойне. Отдохнув, я рассмотрел два силуэта вдали. Стоило поспешить, дабы успеть спросить у ребят, где та тропа, по которой спускаются нормальные люди. Я побежал. И… знаете, это так здорово… Бежать по леднику, порой подскальзываясь, но сохраняя равновесие, скользить по льду, будто на сноуборде, на котором никогда не катался. И вот спустя три минуты я уже шёл рядом с ними: мужчиной и двумя мальчиками. Заметил, что мужик профессионально держит свою мыльницу.
- Ты фотограф? – спросил я у него.
- Да, иногда балуюсь. А ты?
- Вообще да, но сейчас снимаю для себя, не заморачиваясь. Ну, ладно, до встречи в лагере.
Оставив новых знакомых позади, я побежал вниз, периодически останавливаясь, чтобы собрать горных трав. Колени будто окрепли, в ногах чувствовалась сила, которую давненько не ощущал. Оказавшись в лагере, я заварил чай с дикими травами, который никто, кроме меня не стал пил. Меня угостили шашлыком с водкой и вновь это чувство посетило меня: просто представьте, как сидите в горах у костра, и едите то, что вам очень нравится. Наверняка, у вас не получится почувствовать то же самое, сидя в маршрутке, дома или где-то ещё. Но вы всегда можете испытать это там, в горах.
Остаток дня я провёл у костра, общаясь то с одним, то с другим и интересуясь тем, что мне дома не расскажут: мозг словно губка впитывал каждое слово присевшего погреться травника Сергея и позже конюха Ивана, который уже пятнадцать лет водит туристов в конные походы по горам. Люди здесь все живые, интересные. Может, это потому, что вся гниль в походах постепенно наружу выходит, следом исчезая вовсе, а может мне и показалось. Надеюсь, узнаете сами, как оно там.
Вечером я забрался на Фиштёнок – это кусок Фишта (высочайшей вершины западного Кавказа – 2870 метров), когда-то он неё отколовшийся (фотографии лагеря сделаны с него), побывал в скальной расщелине, где казалось, что скалы сейчас сожмутся и раздавят. Вообще всё время потрясал сам масштаб окружающего и та простота, с которой учёные говорят: «Северо-Кавказские горы сравнительно молоды, им всего 23-28 МИЛЛИОНОВ ЛЕТ». Всего…
Вернулся к костру, к общению. Общался с гидом Олегом, с Ольгой, рассказывал племяннику Виталика о фотографии. Глаза его так горели от нового, что я не мог остановиться. Показал как снимать звёзды, как свет, проникая в объектив, ложится на матрицу, и рассказал, что раньше луч ложился на плёнку и даже на металл, покрытый светочувствительным материалом. В общем, загрузил я ребёнка, но ему однозначно нравилось. Нравилось оставлять камеру на полминуты, а потом находить запечатленный Млечный путь, нравилось рисовать горящей палочкой кружки в воздухе, следом разглядывая то, что получилось. Виталик смотрел на меня так, будто я впариваю его племяшу какую-то дичь и даже что-то говорил, на что мне было всё равно, я был в мире ребёнка, которому интересно.
Пока я «собирал» звёзды, конюх Иван возился с лошадьми. Позже я прибился к нему хвостом, дабы посмотреть, как он готовит их ко сну. Думал я, что не плохо было бы поработать с ним месяца два-три, узнать, как обращаться с этими животными, перестать опасаться и научиться управлять ими верхом, и т.д.. Когда я озвучил своё желание, Иван буркнул что-то вроде: «А оно тебе надо?». На что я ответил: «Мне всё интересно. Я очень разносторонний». У костра мы попрощались, но спать совсем не хотелось. Меня осенило, впервые я настолько ясно осознал, что могу всё. Я могу всё, что пожелаю. Никаких отступлений, оправданий, просто… – Я могу всё! Почему? Потому, что я человек!
