— Прости, — буркнула я и убежала, чувствуя, как пылает от стыда лицо.
Я чуть ли не молнией влетела в аудиторию, со словами извинения на устах. Но замерла,
увидев перед собой разгневанного преподавателя. Остальных словно бы не существовало для
меня.
— Что это только что было, Ридвин? – яростно зарычал он.
— Я-я...
— Нечего тут блеять как овца! – его грубая речь заставила меня еще сильнее
покраснеть. Что если теперь он решит выгнать меня? Ведь я пропустила занятие. Да и не это
самое страшное – моя прогулка с Каспом. Но я и правда не знаю, что со мной только что
было.
— Я искренне думал, что вы не явились по причинам, которые мы все прекрасно знаем
— ваше вчерашнее состояние! Я не одобрял прогула и хотел позже высказаться, по этому
поводу, но...
— Профессор, — попыталась заговорить, желая объясниться, однако снова была
перебита:
— Молчать! Вы уже показали все, на что способны. Теперь уж говорить буду я.
— Это все неправда! – воскликнула, закусывая от бессилия губу и не зная, что сказать.
Посмотрела на Эвина, ища поддержки, но друг отвернулся, показывая свое презрение.
Вся команда презирала меня. Но были и те, кто откровенно ликовал – Фран, он чувствовал,
нет — знал, что победил меня. И сидящая рядом с ним Сорин тоже довольно улыбалась.
— Я видел все своими глазами! – продолжил профессор на мой бессмысленный выпад.
– И не только я... — тут он осекся, посмотрев на группу. – Выйдите все, мне надо
поговорить с адепткой наедине.
Рин и Эвин выскочили сразу, а кто-то ушел неохотно, желая стать свидетелем моего
демонстративного наказания.
Когда дверь закрылась, Крэйф еще с минуту молчал, глядя на меня, словно на
прокаженную.
— Как ты могла, Ридвин? – наконец, прошептал он. И от его слов стало только больнее.
Я схватилась за грудь, готовая броситься на колени, и клясться в своей невиновности.
— Я на самом деле не знаю, как такое произошло.
— Да прекрати ты строить из себя невинную овечку! – наставник вновь вспылил, со
всей силы ударив кулакам по столу, так что я вздрогнула. – Все видели, как ты вместо того,
чтобы готовиться к турниру, обжималась с тем юношей. Сладкая жизнь на третьем курсе
дала о себе знать? Получила все, что хотела, и теперь готова ко всему наплевательски
относиться? Ты думаешь, я такое терпеть стану?
— Нет, я...
— Прекрати мямлить! Ты уже пала в моих глазах. Не удивлюсь, если ты сама тогда
пила. Можно было догадаться по твоему непристойному виду. А ведь я еще прикрывал тебя,
списал все на глупую издевку старших.
Мое сердце ушло в пятки. Непристойный вид? Сама пила? Это все обо мне? О нет!
Великий эфир, но как же так?
— Профессор Крэйф, я клянусь вам, что не знаю, почему пошла за тем юношей в сад. Я
не знаю, что на меня нашло и как осмелилась пропустить ваше занятие. Это словно было
наваждением...
— Это наваждение называется девичьей незрелостью, вот как Ридвин, и не надо ничего
мне здесь изобретать! – раздраженно оборвал мою сбивчивую речь Крэйф.
Я покраснела, закрывая глаза и готовая вот-вот разрыдаться. Но он все равно больше не
смотрел в мою сторону. Отвернулся к окну. Как-то слишком подозрительно спокойно.
Просто смотрел на тихий осенний вид, заложив руки за спину.
— Я ошибся в вас, Ридвин. Увы, вы еще глупая маленькая девочка, которая может
думать только о красивых мальчиках. Полагаю, нам придется распрощаться с вами. Идите.
Наверное, мне стоило как-то защищать себя, что-нибудь сказать, оправдаться, но сил не
было. Я не знала, что говорить, ведь сама себя не понимала. Я не знала, что было со мной. А
если я не могу разобраться в себе, то как смогу защититься? Просто кивнула и ушла,
осознавая, что все кончено. Но нет... был еще один последний удар, последовавший мне в
спину, когда я уже закрывала за собой дверь:
— Я разочарован в вас, — еле слышные слова, которые резали больнее ножа и которые
еще долго преследовали...