Найти тему

— Она уже готова! — рассмеялся Эдд. — Смотри, не переусердствуй

Я услышала, как скрипнул диван. Эдд ушел? Почему перед глазами все расплывается? И так хочется пить...
Вновь сделала глоток, с удивлением понимая, что этот напиток еще вкуснее. Вишневый и прохладный, утоляющий жажду.
Так хорошо! Легко. Мне вновь хочется танцевать. По-новому посмотрела на Франа, чувствуя, как горят щеки... не то от жары, не то от чего-то еще. Здесь очень душно. Даже не помогает ветерок из раскрытого окна.
— Тебе помочь? — вежливый голос, и я ощутила, как его руки расшнуровывают ленту на моем корсете. — В нем, наверное, невероятно душно.
Киваю. Он красив. У него такие глубокие серые глаза...
— Ребята, нас, кажется, засекли! — громкий знакомый голос лисички.
Староста здесь?
— Бегом расходитесь! Неприятности будут. Сегодня профессор Крэйф дежурный. Поймает, головы всем оторвет! — Ивоника вдруг запнулась, и я услышала свое имя. — Фран, ты чего с новенькой творишь?! Совсем с ума сошел? Ханна, а ну иди сюда!
Я на самом деле хотела пойти, но стоило только встать, как вновь пошатнулась и оперлась на Франа.
— А что ты на меня смотришь? — насмешливо спросил пепельноволосый. — Она сама пила. Я ведь не вливал. Даже благородно готов отвести ее в комнаты.
— Ну уж нет... — договорить староста не успела. — Бегом отсюда! Он уже здесь!
Я толком ничего не поняла, с трудом устояв на ногах и непонимающе наблюдая за разбегавшимися в разные стороны адептами, спешившими все спрятать. Какое-то мгновение — и в проеме показывается профессор Крэйф, а я с ужасом осознаю, что стою перед ним совсем одна. Все куда-то испарились. Даже Фран исчез! Но почему-то страха не было, скорее, удивление. Почему рядом со мной на низком столике
стоят пустые бутылки? Откуда?
— Профессор, ик, я... — ослаблено осела назад на диван, вдруг понимая, что он стоит передо мной на коленях.
Держит мою руку. Я не вижу его лицо. Оно размывается. Улыбаюсь.
— Профессор, а у вас три глаза.
— Ханна?! — он с силой дернул меня за руку. — Вы знаете, что на территории академии пить нельзя? За такое исключают!
— Пить? — это все что я услышала, громко икнув. — Я очень хочу пить.
— Догадываюсь, — хмуро ответил мужчина и неожиданно серьезно спросил: — Третьекурсники устроили вечеринку?
Я хотела сказать «да». Рассказать о Фране, но почему-то вместо этого вышло только:
— Хочу танцевать! Давайте танцевать? Мне так понравилось!
Хотела потащить преподавателя в центр зала, но вышло только обнять и беспомощно повиснуть.
— Вам надо хорошо выспаться, и тогда уже завтра...
— Не хочу завтра! — громко перебила, еще крепче обнимая шею. Ой, а она у него крепкая! И плечи мужественные...
— У вас такие подкаченные плечи и... — я пощупала его руки ниже. — Прямо, как у моего папы!
— Ханна... — голос какой-то усталый и нервозный. Мгновение — и я понимаю, что меня подхватили на руки.

— Папа тоже меня часто так носил! В детстве...
Вздох. А мне все равно. Прижалась крепко-крепко к нему всем телом, чувствуя быстрый стук его сердца. Вот у папы оно всегда тихое и размеренное.
— Да что же это такое?! — неожиданно рассердился Крэйф, убирая со своей шеи мои руки. — Я ведь не железный, в конце концов.
— Железо самый непослушный металл! — вспомнила я, задумываясь. — Точно! Вы похожи на него: хмурый, серьезный и такой же строгий.
Он не ответил, только изумленно на меня посмотрел, а я уверенно продолжила:
— А глаза у вас — малахит! Это очень красивый и редкий камень, который, если найдешь, будет верно служить. Получше ваших всех артефактов стихий. Знаете, ик, я ведь так и не осветила тот пенткаль. Он не нужен мне, ведь меня слушаются камни.
— О чем это вы?
— Точно! Люди ведь больше не верят в нас. Скажите, вы тоже не верите, что существуют духи? Да?