оглавление канала
Судя по тому, как я устала, время перевалило далеко за полдень. По крайней мере, мне так казалось. Уже хотелось есть, но это значило, вернуться назад. Вернуться назад, не разгадав загадки? Ну уж, нет! Это не мой характер. Уж, коли взялась, надо идти до конца. И я пошла.
Коридор то сужался, то расширялся опять, поворачивал то в одну, то в другую сторону. Лампочка в фонарике стала светить тускло, и не давала достаточно освещения. Теперь я могла видеть только небольшой пятачок у себя под ногами. Я выключила фонарь совсем. И запалила фитиль в «летучей мыши». Да, будет весело, если керосин в лампе тоже закончится. А еще предстоял обратный путь. По крайней мере, я очень на это рассчитывала. Отбросив пессимистичные мысли, я зашагала дальше. Ведь, когда-ни будь, этот чертов коридор должен будет закончиться!!
Будто, подслушав мои мысли, коридор стал расширяться. Вскоре я оказалась в небольшой квадратной комнате. Я подняла лампу повыше и выкрутила фитиль. Язычки пламени заметались тенями по стенам, создавая иллюзию некоего волшебства. Но, волшебством здесь и не пахло, а даже совсем наоборот.
По периметру комнаты (если этот каземат можно было так назвать) были набиты несколько деревянных нар. На одних нарах лежала куча какого-то тряпья. Вонь в каморке стояла невообразимая. Меня затошнило, начались позывы рвоты. Я порадовалась, что ничего существенного сегодня не ела. Поэтому позывы сумела успокоить. Судорожно сделала несколько глотков воды. И тут я увидела, что в камень стены была вмонтирована большая ржавая цепь, оканчивающаяся парой металлических кандалов.
Я стояла и пялилась на эти кандалы, не в силах осознать, что это реальность, а не страшный сон. Перед глазами стояло тело покойного Федора, истерзанного, избитого, со следами этих самых кандалов на запястьях. Его страх, ужас, безысходность, все разом накрыло меня леденящим ужасом и болью. Как будто, это не его здесь держали много дней и ночей, а меня. Я моргнула и наваждение исчезло, оставляя привкус крови во рту и ужасную вонь этого места.
Сколько я так простояла, не знаю. Может быть минуту, а может быть час. В конце концов, я стала осознавать окружающую реальность. И мне захотелось оказаться далеко отсюда, наверху, почувствовать на губах вкус свежего предзимнего ветра, пропахнувшего прелой осенней листвой и сосновой хвоей. На меня напал панический ужас, что я никогда не смогу больше увидеть солнца. Он наползал на меня из темных углов, из-под деревянных убогих нар, из щелей, прорытых насекомыми и мелкими грызунами. Его страшная рожа выглядывала на меня из-под сваленного в кучу грязного и вонючего тряпья. Мне потребовалось значительное усилие воли, чтобы прекратить весь этот кошмар, начинавший клубиться угольной тучей в моем сознании.
Я прикрутила фитиль лампы, и стала оглядываться. Попыталась сосредоточиться на простых задачах. Например, как он сюда попал? Какой дорогой он выбрался, я уже знала. А вот как он попал сюда, в эту вонючую и темную земляную яму? Я стала крутить головой в разные стороны. Не нашла ни малейшей щели или выступа, который бы намекнул мне, что здесь может быть дверь. Но, ведь кто-то приковал его здесь. И этот кто-то должен был как-то тут оказаться. Я не верила. Что он мог прийти сюда со стороны рудника. Я стояла и гадала еще некоторое время, пока не догадалась посмотреть наверх. Свет лампы не достигал потолка, и он тонул во мраке где-то высоко над моей головой. Но, я заметила подобие щели наверху, через которую просачивался бледный свет. Я достала свой фонарик, моля про себя: «Ну, дай мне один хороший луч, хоть ненадолго!» Фонарик вспыхнул на некоторое мгновение по-прежнему ярким светом, и тут же стал гаснуть. Но, этого мгновения вполне хватило, чтобы разглядеть, что наверху был деревянный люк.