Имя единственного в истории Премьер-министра Советского Союза Валентина Сергеевича Павлова сейчас вспоминают только историки и специалисты в финансовой сфере, а когда-то, в 1991 г. на исходе Советской власти, когда Горбачев делал неуклюжие попытки как-то остановить развал экономики, фамилию «Павлов» знали все. С его именем связана последняя в СССР конфискационная денежная реформа.
Я, выпускник истфака и соискатель в историко-архивном институте работал тогда в Вологодском музее-заповеднике старшим научным сотрудником с окладом 130 рублей. Еще в конце 1980-х годов это была вполне приличная зарплата, можно было даже «закопить десяточку», но к началу 90-х купить на эти деньги стало попросту нечего. Граждане СССР сметали с полок все, что можно было как-то использовать в хозяйстве, кооперативные цены превышали государственные в три-четыре раза. Помню у музейных был выбор, идти в столовую, где обед из трех блюд стоил 60-80 копеек, или в кооперативное кафе на берегу реки, где покушать менее чем за 2.50 р. не получалось. Но качество городской столовской пищи было столь отвратительно, что кооператоры резонно рассчитывали на хорошие барыши. Именно по этой категории новых деловых людей и прошлась так называемая «павловская реформа».
5 и 20 числа каждого месяца, работающие получали аванс и получку, примерно одинаковые суммы. Сторублевые банкноты редко бывали в руках музейных работников, не тот уровень зарплат, а вот банкноту в 50 рублей нам давали в получку обязательно. Многие откладывали крупные купюры-копили на что-то значительное: телевизор, холодильник, мебель, а кое-кто откладывал и на машину. В народе есть мнение, что деньги в крупных купюрах легче сохранить, поэтому многие и откладывали именно эти номиналы.
Люди слушали с экранов телевизоров и читали в газетах интервью нового Премьер-министра -тучного мужчины средних лет, в больших солидных очках и модной стрижкой «бобрик» Валентина Павлова и верили, что трудности пройдут, деньги менять не будут и скоро жизнь наладится. Перестройка шла полным ходом.
21 января 1991 г. в музей привезли очередную зарплату сотрудникам, все крупными купюрами по 100 и 50 рублей. Народ, желавший поскорее получить деньги, встал в очередь. Но давали не всем, а только тем, кто мог дать сдачу с крупной банкноты. Сдачу в 20-30 рублей было найти нелегко, музейные в большинстве своем жили от зарплаты до зарплаты, а домашние «заначки» были все в тех же крупных купюрах. Кооперировались по двое-трое, получали крупными и шли разменивать. Мне тоже досталась «бумажка с Лениным»- 50 рублей.
Вечером 22 января по телевизору был передан указ об изъятии из обращения банкнот достоинством 50 и 100 рублей образца 1961 г. Именно такими деньгами еще днем накануне выдали зарплату и как выяснилось повсеместно в рамках Союза ССР. Теперь государство давало три дня на обмен, кто не успел, тот потерял деньги. Я полез в заначку, точно, вот она, засада! У меня 600 рублей накоплено и все банкнотами по 50.
На другой день в музее только и разговором было, что об обмене денег. Создали комиссию и с сотрудников, имевших на руках более 3 крупных банкнот, стали требовать объяснение-откуда деньги. Откуда? Сами третьего дня выдали! Не без труда я обменял свои кровные на мелкие купюры, бюджет семьи не пострадал, так было у большинства, но далеко не у всех.
В кооперативном кафе на кассе большими буквами висело объявление-«50 и 100 рублевые банкноты не принимаются». Так было везде, обменивали по заявлению суммы меньше 1000 рублей, остальное-на усмотрение комиссии. И это в организациях и на предприятиях. Те, кто торговал на рынке, коооператоры, не сдавшие выручку в банк- все остались «с носом».
Люди в панике метались по городу с пачками наличности в крупных купюрах и проклинали Советскую власть. Нашлись и предприимчивые. Скромная сотрудница нашего музея Людмила все три дня обмена ходила на рынок и скупала у торговцев 100 рублевки по 50 рублей, обменивая их в музейной бухгалтерии, как свои, которые будто бы нашла дома и в деревне у родни. Предприимчивая тетя за эти дни удвоила свои сбережения. А сколько таких «Людмил» было по стране.
Помню в эти дни торговца цветами, нагловатого вида молодого азербайджанца. Он был растерян и напуган. Держал в руках пачку «сторублевок» и предлагал всем купить хотя бы за половину. Кое-кто соглашался, большинство хихикало, дескать, наказал Павлов хапугу!
В Вологде того времени обмен прошел без каких-либо больших волнений, но по стране их было немало. Результат «Павловской реформы»- не оправдал ожиданий. Всего 8 миллиардов рублей не были предъявлены к обмену. В условиях огромной страны-это незначительная сумма. Зато куда более тяжелыми были моральные издержки. Авторитет власти, отменившей деньги своего же выпуска был еще больше подорван, особенно в союзных республиках. Развал СССР «павловская реформа» только приблизила.
Последний раз я видел Министра Павлова по телевизору в августе 1991 г. в дни ГКЧП, членом которого он являлся, выступив против президента СССР Горбачева, человека, который и выдвинул Павлова на высокую должность.
Среди коллекционеров банкноты в 50 и 100 рублей образца 1961 г. редкостью не являются. Те, не предъявленные 8 миллиардов остались у людей и теперь являются предметами бонистики.
И в заключении коротких воспоминаний еще один интересный пример. Как-то раз в конце 90-х, когда я работал в Музее дипломатического корпуса, к нам зашел мужчина с вещмешком типа «сидор». Вежливо спросил, сверкнув золотым зубом, не принимаем ли мы советские деньги. Я попросил показать, что есть. Он открыл «сидор» и достал оттуда несколько пачек по 100 рублей образца 1961 г. все в банковской упаковке. Я только присвистнул:
-Откуда сколько?
- Из сберкассы, -хитро улыбнулся мужчина и золотая фикса сверкнула у него во рту.
-Не понял?
-Что не понятно, взял в 90-м году банк, около миллиона наличными, пачками по 100 рублей. Деньги огромные, основную часть спрятал, на остальные начал гулять, попался, дали 7 лет по совокупности деяний, сидел и думал, вот выйду и буду сказочно богат. Вышел, а деньги эти никому не нужны. В банке надо мной только посмеялись. Сказали, это вам к Павлову надо по обмену, а кто такой Павлов? Вот думаю, может коллекционерам сгодится.
Я отрицательно покачал головой. Мужик вздохнул, сложил пачки с деньгами в «сидор» и ушел. «Еще одна жертва «павловской реформы»,- подумал я,-но Павлов, по сути не виноват, он ведь и сам жертва обстоятельств».