Я догораю и снова горю... Глава 49
Глава 50
Андрей
– А я думал, что это у нас в Москве дурдом и вечные проблемы с организацией. Что ни организуем – в последний момент кто-нибудь как-нибудь да отличится!
– Это общечеловеческое, – невесело предположил Макс, отныне мой деловой партнёр – представитель директора одной из Красноярских швейных фабрик. Огляделся и приуныл ещё больше. – Неужели всё-таки заблудились?
Вокруг был мрачный зимний лес, в котором стремительно темнело. Узкая колея, оставленная другими снегоходами до нас, конечно, куда-то вела, но туда ли, куда нам сейчас было нужно… Да и эту колею уже было сложно различать.
– Твою ж мать, – Макс снял перчатки и полез во внутренний карман куртки за смартфоном. – И ведь я тут десяток раз ездил…
Я подышал на руки – перчатками меня тоже одарили, но сейчас они не особенно помогали. Подышал и огляделся – красиво.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
План продажи нами франшиз был прост – предлагаем их во всех крупных городах. Начинаем с Дальнего Востока и постепенно добираемся до Калининграда. Калининград – не крупный, но мне всегда нравилось название. Но на Дальнем Востоке нами банально не заинтересовались. Доступность китайской продукции и бедность большей части здешнего народа не давали поводов надеяться на массовую реализацию недешевых творений Милко. Договорённость с Иркутском сорвалась в последний момент. Таким образом, краем географии для нас оказался именно Красноярск. И уж тут принимающая сторона решила оторваться по полной программе. Как я ни твердил, что не такой уж москвич, что вырос пусть и в Западной, но тоже Сибири, для них я был гостем из столицы. Из тех, что свято уверены – тут по улицам ходят медведи в ушанках, а из еды существуют исключительно рыба, водка и борщ. Переговоры мы провели накануне выходных, и в воскресенье руководство запланировало совместный выезд на какую-то базу отдыха. Насладиться офигенной местной природой, пообщаться и нажраться той же водки для укрепления деловых отношений. Собраться без женщин, потому что я соврал, мол, женат. И уточнил – жене принципиально не изменяю. Что ж, местная природа и правда была хороша. Только любоваться нам ею пришлось не в окультуренном человеком месте.
– Сигнал не ловит, и вообще всё глючит, не могу определить, где мы, – уже с нотками паники сообщил Макс. – А у тебя?
Вытащив из кармана телефон, я продемонстрировал его – кнопочный, всё собираюсь сменить и не соберусь.
– Ну ты, москвич, даёшь, – протянул изумлённый моим раритетом партнёр, даже забыв на пару секунд о нашем положении.
Я слез со снегохода и шагнул в сторону от тропы, мгновенно провалившись по колено, а со следующим шагом – и глубже.
– Спички, зажигалка есть? – крикнул мне Макс.
– Не курю.
У меня не было ничего, кроме денег, телефона и нескольких шоколадных конфет, утащенных из вазочки в переговорной. У Макса – тоже ничего полезного, ведь на этой базе всё есть и всё включено… И там нас сейчас ждут счастливчики, добравшиеся туда раньше и на более надёжном транспорте. Но жаловаться не на кого – я сам выбрал снегоход.
– То есть если что, и костёр развести нечем?
– А толку? Сидеть тут у этого костра и подкарауливать таких же идиотов? Не думаю, что тут плотное движение. Поехали уже по этой дороге. Куда-то она да приведёт.
– Ракетницу бы, – продолжал Макс бессмысленный разговор. – Или какой фейерверк, дома с Нового года парочка осталась, знать бы.
Паниковать нужно было бы мне, это я не местный и понятия не имею, где мы даже теоретически можем находиться, но паниковал именно он.
– Хочешь, расскажу тебе, как сделать фейерверк своими руками? – спросил я, чтобы изменить ход его мыслей. – Получится лучше магазинного! Только запоминай, два раза повторять не буду. Тебе понадобится толстая картонная труба. Такая, чтобы стенки не порвало пороховыми газами. Понадобятся гипс и саморезы…
Вытаращенные не то от напряга интеллекта, не то от изумления – зачем это вообще запоминать, когда ракет и хлопушек полно на любой оптовке? – глаза Макса поблёскивали в сумерках.
– Порох делается из калийной селитры, угля и серы…
– Жданов, – очнулся Макс, – иди ты со своим порохом. Мы тут нахрен замёрзнем. Поехали, пока хоть что-то видно.
Он влез на снегокат и больше меня не слушал. Я ещё раз подышал на руки – пальцы онемели, потёр нос – и стартанул следом.
Ещё через час мы всё-таки достигли цели – не той базы, куда ехали, а пары избушек, робко жмущихся к лесу. Наверняка рядом было что-то – или охотничье хозяйство, или санаторий – что угодно, чему нужен круглогодичный человеческий присмотр. Колея вилась между избушками и уходила куда-то дальше.
Соскакивая со снегохода, я ощущал, насколько дико замёрз.
Ещё через полчаса мы пили чай в компании древней пары – старичок и старушка, чудом сохранившиеся среди тайги, мигом просветили Макса, где он не туда свернул и почему он идиот.
– Да в темноте тут даже деревенские не ездят!
Кроме чая нас угостили местной самогонкой, и Макс повеселел. Принялся рассказывать, как хотел бы переехать в Москву, но это очень сложно. Надо иметь связи, почву под ногами, кучу денег и всё такое.
– А я переехал без всего, – от самогонки в голове поплыло, и состояние приблизилось к максимально комфортному. После мороза – тепло, запах еды и дровяной печки, полное счастье. – Точнее, мы переехали с другом. Он продал квартиру, а мне продавать было нечего. Кроме мотоцикла, но в Москве тут же пришлось купить новый. Были небольшие накопления с прошлой работы. Мы приехали наугад. Сначала сняли убитую комнату и устроились – он в агентство по организации праздников, а я в компанию промышленных альпинистов, потом сняли квартиру. У Ромки его капитала и хватило-то – на машину, фототехнику и первые месяцы аренды. Так что не всё так страшно…
– Ой, ладно, – отмахнулся Макс, – альпинист. Чего же ты бумажки на юбки продаёшь? И.о. президента модного дома. Только не говори, что сам сделал такую карьеру.
Я задумался. Самогон в голове мыслить не очень-то помогал. А хозяева подливали и смотрели с интересом, видно, не часто к ним тут являлись гости. С одной стороны, я мог откровенно сказать – сам. Из курьеров в помощники президента я добрался исключительно своим умом. Но… на этом, вероятно, всё и закончилось бы, если бы не ситуация в компании, идиотик Сашка с «Никамодой» и, в конце концов, самое важное – вмешательство отца.
– Погоди, я припоминаю, – Макс засмеялся, мол, не обманешь, – я же вами интересовался перед тем, как ты приехал. Твоя мать была президентом! А потом – твой брат.
Рассказывать, почему они мне не мать и не брат, было долго, и я сдал назад:
– Ну ладно, врал. Но в альпинисты я попал точно сам. Без всякой помощи. Так что перебраться в Москву при желании – не такой уж подвиг.
– То-то же, а то нагонят вечно. Купил яблоко за бакс, помыл – продал за два. И так два года подряд, а потом умер дедушка, и так я стал миллионером. Ой, смотри, сеть появилась.
– Телефоны, – влез дед-хозяин, – тут иногда ловят. Но чаще нет. Прервётся – не волнуйся.
И мой телефон тут же зазвонил тоже. Я думал – Катя, но звонил Малиновский. Разговор со мной из Египта обойдётся ему недёшево.
– Тут прикольно, – сообщил Ромка, за границу раньше не выезжавший. Это я ещё в детстве побывал с отцом в нескольких странах, а ему повезло куда меньше. – Арабы, верблюды. Сплошная «Тысяча и одна ночь».
– Я тебе сам перезвоню, завтра из гостиницы, – пообещал я. – Пока, друг.
Ромка ещё успел проворчать, что я, как обычно, забуду, но я уже отключил телефон.
Спать мне постелили недалеко от печки, и, глядя в приоткрытую дверку, я видел угольки догорающих дров. К утру угольки погаснут, в доме выстынет, и топить надо будет снова. Поэтому мне дали тяжелое ватное одеяло.
Я закрыл глаза. И мне приснился сон, собравший воедино все дневные события и переживания, – снился мне Малиновский, живущий в такой вот избушке где-то в лесах Новосибирской области, мёрзнущий и страдающий без центрального отопления. Особенно замерзали у него нос и руки. И однажды он решил покорить Москву без связей и приличного капитала. Продал избушку, приехал в Москву и купил себе верблюда. Отличная альтернатива мотоциклу. А на сдачу приобрёл арабский прикид и припёрся в нём в «Зималетто». Конечно, его тут же устроили курьером. Раз уж у него верблюд. Удобно объезжать пробки. И однажды Малиновский попал даже на показ. Милко скреативил коллекцию нарядов для гаремов нефтяных шейхов. Но забыл нужные бумажки на столе. Ромка побежал за бумажками, а потом полез с ними на подиум. В чалме и в этой вот длиннополой арабской фигне типа платья. И, наступив на собственный подол, полетел с подиума кубарем, теряя чалму и остроносые, как у старика Хоттабыча, туфли. И врезался в стену…
Я вздрогнул и проснулся. В доме было уже прохладно, а лоб у меня болел не то от самогона, не то оттого, что во сне я дёрнулся и боднул стену за диваном.
Выбравшись из-под одеяла, я взял несколько поленьев и разжёг в печи огонь. Что только не приснится!
На улице мороз набирал обороты. Проскакав к туалету за домиком, я на обратном пути захватил ещё дров. Нет уж, к чёрту их местные базы, где всё включено. Леса, красивей, чем здесь, я уже не увижу. Нужно лететь домой. Мы не виделись с Катей всего ничего, но я уже соскучился, хоть и приснился мне балбес Малиновский, а не невеста.
Мы уехали, снабжённые чёткими инструкциями – когда и где поворачивать, чтобы попасть именно туда, куда хочется. На одеяле, под которым снятся такие затейливые сны, я оставил конфеты и деньги – за ночлег у почти открытого огня, который мне так нравится. Почему-то мне казалось, что если предложить прямо – не возьмут.
В гостинице отлично ловился интернет. Я связался с Малиновским, чтобы поведать ему, чем он занимался нынче ночью и как покорял подиум.
– Между прочим, шикарная идея, – сказал я. – Новый рынок сбыта. Восток. Специальная коллекция. Как думаешь, Милко понравится?
– Менделеев хренов, – заржал Ромка, намекая на пользу снов. – Не знаю, согласится ли Милко на такой подвиг. А вообще нам бы неплохо не экспериментировать, а искать гарантированный сбыт. Как со школьной формой. Хотя бы пока.
– Да-да, сумки для противогазов.
– Робы для вахтовиков-нефтяников, – не остался в долгу Малиновский.
– Тогда либо нам надо планировать пышные похороны дизайнера, либо вахтовики будут пусечки и зайки в стразиках и пайетках.
– В общем, думай, ты же умный.
– Кстати, какие там перекрёстные годы культуры запланированы родным правительством? Россия – Великобритания вроде ближайший? Не уверен, что рискну тягаться с английскими законодателями моды. Хотя… Идея креатива в области шотландских килтов могла бы возбудить нашего Милко. Но мысль о Востоке мне всё-таки больше нравится. И не о востоке нашей страны!
– Надеюсь, следующей ночью тебе не приснится ещё какой-нибудь бред со мной в главной роли. Или ты хотя бы не весь бред начнёшь реализовывать.
– А кто-то мне говорил, что 2018 год будет перекрёстным России и Катара! Малина, сон в руку! И есть время подготовиться! Покупай бурнус! Сны, Ромочка, – это подсознание. Если тщательно в нём покопаться…
– Копайся сам, а у нас ещё раннее утро. И я сам не против доспать!
Оставив Ромку в покое, я подумал – следующее моё путешествие будет куда проще. На очереди Западная Сибирь. Заеду к отцу. Уж он-то не потащит меня по бездорожью и не попробует заблудиться в тайге. Хотя и приключение вышло – что надо. Рассказывать о нём Кате не стоило, а вот про Малиновского и верблюда – непременно. Возможно, Катя даже оценит идею специальной коллекции. Мне руководить этим модным домом ещё чёрт знает сколько лет, мне понадобится масса идей! И сейчас казалось, что вся эта масса непременно возникнет по мере необходимости.