Я догораю и снова горю... Глава 31
Глава 32
Андрей
– Но я же посмотрел по карте. Всего-то пятнадцать сантиметров.
Катя смеялась. Зачем-то зажимала ладонью рот и всё равно хохотала. От смеха у неё даже глаза заслезились.
– Прости, я понимаю, насколько было не смешно твоим родителям, но…
– В общем, до месторождения я не добрался и великим геологом-разведчиком не стал. Увы.
– Расскажи ещё. Только ничего не сочиняй. Правду.
– Я уже двое суток говорю тебе только правду. Скоро ты будешь знакома со мной ближе, чем я сам.
– Это вряд ли. Ну так что ещё?
– Просто правда – очень занятная вещь. На самом деле она мало кого интересует и часто ни на что не влияет.
Но Кате почему-то нужно было её знать. У неё была совершенно офигительная улыбка, и я решил продолжать о смешном.
– А ещё я хотел выступать на мотоцикле. Помнишь, в нашем раннем детстве были такие передвижные мини-цирки? Где мотоциклист носился по кругу по вертикальной стене. Этакий стакан, сверху – трибуна, а в центре спортсмен. Потом эти представления прекратились.
– Там, наверное, ужасно воняло выхлопными газами, – сказала Катя.
– Адски. И было очень громко. Я мечтал, что вырасту и смогу гонять так же. Ну или стану акробатом в обычном цирке. Но эту идею я тоже забраковал – изо дня в день исполнять одни и те же номера. В этом не остаётся драйва, только расчёт, тренировка и реализация.
– Я слышала, как вы говорите про цирк с Милко, – вдруг припомнила Катя, – вроде ты его собрался туда вести? Я удивилась и подумала, что неправильно поняла.
– Ты всё правильно поняла. Но дело, конечно, не в Милко. Он обещал Сашеньке что-то экстремальное, если провалится коллекция. Я так прикинул, что бы это могло быть, и предложил гению вариант. Договорился со знакомой девушкой из цирка. Ну знаешь, на представлениях иногда вызывают на арену человека из зала. Обычно это подставной и с ним заранее условились, но бывает и кто-то случайный. Зависит от номера.
– Ты знакомишься с девушками из цирка?!
Говорить о других девушках, валяясь в постели с Катей, было не лучшим выбором. И я отшутился.
– И с юношами из дурдома. С Зорькиным мы познакомились у психотерапевта. Я туда с другом ходил. У него от переезда и стресса обострился подростковый невроз с бессонницей.
– Ну что Зорькин псих, это очевидно. Все крутые программисты – психи.
– Да нормальный он. Не более сумасшедший, чем остальные в нашем офисе.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
Катя села, обхватила колени руками и вдруг заволновалась за Воропаева. А ну как ему не понравится, что его выдернут на арену цирка на глазах толпы зрителей.
– Знаешь, Милко тоже не понравилось рекламировать на подиуме синтетику. Да не переживай, ну вытащат у твоего Сашеньки из-за пазухи какую-нибудь курицу. Живую или мороженую. Все поржут, похлопают, и вернётся он на место. Ну да, для самолюбивого мачо с понтами неприятно, но не более того. Зато Милко будет удовлетворён и отмщён. Конечно, Воропаев слишком серьёзно всё воспринимает и с юмором у него напряженка. Но… Или ты думаешь, у него есть какая-нибудь затейливая фобия? Типа он боится клоунов или цирковых собачек на ходулях? И сразу отправится там в обморок и в кому?
– Я не думаю, но…
Но я уже действительно был готов поверить в фобию.
– У него должны быть фобии, – убеждённо сказал я. – И кроме какой-нибудь обычной вроде страха высоты или глубины, непременно затейливая. Квадронекроксенофобия – боязнь четырёх мёртвых иностранцев. С такой жизнью, таким положением в обществе и такими родителями без фобий никуда!
– А что не так с его родителями? – бросилась защищать Сашеньку Катя. Вот в такие секунды мне и казалось, что он ей интересен. – О Юрии все отзываются только положительно! А Маргарита…
– Хороший бизнесмен – не равно хороший отец, а чаще всего наоборот. Совмещают особо одарённые единицы, – перебил я. – А Маргарита – эмоционально холодная. Разве не видно?
– Да, она спокойная, – признала Катя.
– Она эгоистка. Холодная, а не спокойная. Ей наплевать на всё, кроме своих интересов! Её интерес – быть леди в глазах окружающих, и вуаля – она ведёт себя как замороженная рыба. Понадобится тебя шумно уничтожить – она это сделает, не сомневайся. Её сын получил проблемную компанию, которой непросто управлять и с опытом, не то что без. И где она? Она ему даже не звонит. Она получает дивиденды и живёт в своё удовольствие. Зато в модных журналах раз в год – фотосессия «я и мои потомки» «охренеть, какая я хорошая мать и жена». Не удивлюсь, если на деле Сашеньку вырастила какая-нибудь Арина Родионовна, а матушка с ним вообще только фотографировалась. После того как его оденут, причешут и вытрут сопли салфеткой с запахом ромашки.
Наверное, я говорил слишком громко и не сразу понял, с каким удивлением Катя на меня смотрит.
– Чёрт, ты меня запутала. Мы вообще о чём? О цирке? Так вот, не трепещи, твой подопечный не пострадает.
– Он не подопечный.
– А выглядит всё именно так. Да я его, можно сказать, спас. Если бы я не предложил цирк, Милко заставил бы его вырядиться в платье и пойти на вечеринку трансвеститов. И что бы ты делала тогда? Создавала закладки корвалола по всему офису, чтобы полгода его откачивать?
– Ты чего так завёлся?
Ответить было нечего. Я встал и пошёл в ванную. Просто в последние дни всё вокруг как-то странно закувыркалось. Начиная с той ночи, когда я делал одно, а думал о другом. На высоте это недопустимо. Соваться так близко к сварщику может только идиот. Искры попали мне на локоть, я взвыл и шарахнулся, попутно приложившись к конструкции лбом и распоров ладонь о торчащий штырь. Пришлось отправляться в травму и зашивать. Похоже. Малиновский был прав – надо увольняться. На меня и так косо смотрят в конторе, я перешёл с полной ставки на редкое участие в исполнении заказов, а такого там не любят. Бригада должна быть постоянной, друг друга знать и чувствовать. Перспектива этого увольнения меня вроде бы не напрягала. У меня есть занятие, я не остаюсь безработным. Как и отъезд Малиновского не напрягал. Вроде бы. А по факту всё вокруг живенько так менялось. Декорации исчезали, возникали новые. Обычно мне это нравилось. Раньше. А сейчас примешалось какое-то неясное, но не очень приятное ощущение. И бонусом к этому ощущению меня начало раздражать вот это дурацкое отношение Кати к Сашке. Эти ролевые игры в старшую сестру. Нашла себе объект заботы. Он такого не заслуживает.
Постояв под холодной водой, я всё-таки успокоился. Всё на самом-то деле прекрасно. У меня дома девушка, которая мне нравится так, как ещё ни одна не нравилась. А все возникающие проблемы так или иначе решатся.
Что проблема с цирком решится прямо сегодня, я ещё не знал.
Милко появился на пороге кабинета, когда Сашенька только вошёл туда. Он вернулся из Узбекистана довольный, заключив удачный контракт, и теперь пребывал в состоянии почти расслабленном. С полученного кредита удалось выплатить и зарплаты сотрудникам и дивиденды акционерам. Никто пока не понимал, что корабль под названием «Зималетто» уже подкрался вплотную к своему айсбергу. Впрочем, утонем мы или проскочим – было неясно даже тем, кто знал поболее остальных. Я этого и сам не понимал. Всё зависело от множества факторов.
Пройдя сначала в Катину подсобку, где Катя занималась делами, а я сортировал свежую Сашенькину почту, Милко уточнил – возможно ли позвонить моей знакомой и устроить выход Воропаева на арену прямо сегодня.
А потом осчастливил и президента компании.
– Коллекция провалилась, дружок, – заявил он и уселся на стол к Воропаеву так, что навис над несчастным начальником и нарушил границы его личного пространства. В таких случаях помогает подвинуться ещё ближе или, по крайней мере, изобразить, что тебе это параллельно. Это как с собакой – нельзя убегать, провоцируя дополнительный интерес. Но Сашенька ожидаемо отстранился, принялся поправлять галстук, и Милко подался к нему ещё ближе.
– У тебя такие красивые глаза!
Катя перестала стучать по клавишам и напряглась. Наверное, уже ожидая обморока своего президента. Или убийства им Милко. На столе как раз стояла увесистая статуэтка – некий птицелев с ногами и крыльями.
– Надо убрать от президента тяжелые предметы, – шепнул я Кате. – Подарить ему лёгонькую статуэтку. Деревянную. Например, богини Кали. Богиня смерти и разрушения, очень подойдёт.
Катя поглядела вопросительно.
– Я просто не знаю, существует ли у индусов богиня профессиональной беспомощности.
Милко тем временем перестал отвешивать сомнительные комплименты Сашенькиной внешности и перешёл к делу.
– Так куда отправимся, дорогой наш президент? На закрытую вечеринку в наш «Огонёк» или на цирковое представление? У меня как раз пара билетов!
И, конечно, Сашка наивно выбрал цирк.
– Что и требовалось доказать, – сказал я.
– Ты страшный человек, – шепнула Катя. Но по голосу было понятно – она так вовсе не думает. И сейчас ей тоже смешно.
– Пойдёшь со мной?
– Но билета-то два!
– Нас проведут и так. Главное – не попадаться на глаза Воропаеву. Тебе осложнять с ним отношения ни к чему.
– Сто лет не была в цирке.
Это было спорное утверждение. Достаточно оглядеться вокруг на рабочем месте, и ассоциации будут однозначны. Цирк – в лучшем случае. В худшем – сумасшедший дом.
– Тогда ты обязана пойти!
Милко ушёл, оставив в кабинете запах своей туалетной воды и сигарет с ментолом. Сашенька ещё раз подёргал узел галстука, а потом стащил его и бросил в ящик стола. Он был в бешенстве, но деваться-то некуда. Что ж, симметричный ответ на дурацкую презентацию. Милко наверняка ощущал себя на ней так же. Я положил почту перед носом начальника. Если бы он знал, кто автор идеи вечернего представления, возможно, птицелев пошёл бы в дело сейчас. Или нет. Способен ли Воропаев на вербальную агрессию? Сколько угодно. На физическую? Сомнительно. Но Милко про меня не расскажет. Он хоть и законченный эгоист, как полагается творческим личностям, но подставлять под увольнение тех, кто ему ничего плохого не сделал, не будет. А наши с ним отношения вполне можно назвать дружескими.
– Сегодня он от меня отстанет, – пробурчал Воропаев, открывая первое письмо, – и история с этим провалом будет позади.
Я кивнул. Да, если не считать, что о провале знает не один лишь гений, а коллекция тупо не продаётся… Ну хотя бы один вопрос всё-таки будет решён. Маэстро не уволится, маэстро останется на борту. Ради этого можно пойти на многое.