Ох, дорогие мои читатели! Ну куда, скажите, мне деваться? Сколько не писал я о высокой нравственности, сколько не философствовал о том, как построить лучшую жизнь на нашей планете — никакого толку!
Сейчас кругом в моде криминал, детективы, кошмары. Людям и дела нет до красоты мысли, подавай им голые факты — преступления и расследования! Мир превратился в поле борьбы преступников и сторонников правопорядка. И, честно говоря, уже непонятно, где из них кто.
Ну мог ли я идти поперёк общественного мнения? "Вы хочете песен? Их есть у меня!" — как любил петь-хрипеть великий шансонье Аркадий Северный. В общем, ничего мне не оставалось делать, кроме как тоже взяться за это бравое дело, имя которому — детектив.
По телевизору снова кого-то грабили, насиловали, убивали. Сериал кончаться не собирался. Кинематограф работал на славу.
— Так-так, — постукивая по столу трофейным стаканом, пробормотал себе под нос следователь Жучкин. — Судя по всему, преступность в нашем городе опять растёт. Это хорошо!
— Что же тут хорошего, Гаврил Михалыч? — спросил младший сержант Фрикаделькин.
— Без любимой работы не останемся, — сверкнул коренными зубищами следователь Жучкин. — Это же прекрасно, Митя! Что может быть лучше, чем рост преступности? Вот если бы она уменьшалась, а не росла, наша с тобой профессия стала бы быстро обесцениваться. Зарплату бы нам снизили. А в конце-концов и самих нас отправили бы на покой. Ну, прав я, или неправ?
— Всё верно, — уважительно кивнул Фрикаделькин. И добавил, подняв указательный палец. — Командир всегда прав!
Рабочий день медленно приближался к обеду. Горючее в графине заканчивалась. Уже в десятый раз следователь Жучкин обыгрывал своего помощника Митю в дурака.
— Поздравляю тебя с очередным званием, Митрофан Феофанович! — восклицал Жучкин с шутовским замахом.
— Что, опять? — шмыгал красной картофелиной Фрикаделькин.
— Вот твои новые погоны! — возлагая на плечи Митрофана карты, торжественно произносил Жучкин. — По шесть звёзд на каждом!
— Спасибо, — натянуто улыбаясь, вздыхал Фрикаделькин.
Разлив по стаканам остатки графинчика, Жучкин тоже вздохнул.
— Да, преступность растёт, а поддерживающая тонус жидкость, увы, нет. Какие будут предложения, младший сержант?
— Может, пора пойти побороться с преступностью? — пожал плечами Митя. — Заодно и горючего где-нибудь раздобудем.
— В борьбе нужен толк и расстановка, — сообщил подчинённому следователь. — Если слишком резко взяться за борьбу с преступностью, то можно сегодня же всех переловить. А что завтра тогда делать, ась?
— Это да-а, — расплылся младший сержант. — Вдобавок, если тюрьмы переполнятся, придётся новые строить. А кто их будет строить-то, если всех пересажать?!
— Хм, тоже мысль! Молодец, Митюха, — похвалил помощника Жучкин. — Идём! — и засовывая на ходу в карман стакан с недоеденным яблоком, следователь направился к двери.
На улице стояло лето. Стояло оно в нелепой позе и о чём-то думало. И о чём ему было, спрашивается, думать?
Криминальные авторитеты проносились мимо в бронированных гробах. Мелкие жулики тырили друг у дружки мелочь. Проститутка Валя крутилась вокруг столба, повесив на дряблую грудь табличку "Членов партии обслуживаю без очереди. Пенсионерам скидки".
Нудист Никанорыч носился за прохожими с голым задом, никто не обращал на него внимания. Какой-то зоофил пытался изнасиловать черепаху. Тут же на газоне, лёжа вповалку, отдыхали алкоголики и наркоманы. Играющие в песочнице дети рассказывали мамам матные анекдоты. Мамы слушали.
Никто не работал. Все курили, пили, развратничали. Кругом творился бардак. Воробьи отжимали у голубей крошки. Даже бездомный кот Чухан вёл себя как конченный рецидивист и пытался утащить что-то из помойки. А тем временем в его шкуре за свою капельку крови грызлись блохи.
— Эх, что же у нас за город такой! — выдохнул огненным жаром следователь Жучкин. — Не город, а красота! Ты только посмотри, Митя!
— Сплошное счастье! — поддержал помощник командира.
Проходя мимо мусорного бака, любующийся городом следователь вдруг о что-то споткнулся.
— Блин!.. — рявкнул Жучкин. — Что ещё тут набросали?!
Его правая нога уже размахнулась, чтобы отпихнуть валяющийся предмет, но младший сержант почему-то его остановил.
— Стойте, Гаврил Михалыч!
— Что такое? — остановился Жучкин.
— Так ведь это тело! — радостно закричал Митя.
Посмотрев себе под ноги, следователь действительно заметил чьё-то обездвиженное тело.
— Хм, а ты прав, — похвалил Жучкин помощника. — Молодец!
Достав из кармана стакан, следователь посмотрел сквозь него на тело.
— Налицо все признаки насильственной смерти, — заключил Жучкин. — Судя по следам на его поверхности, пролежало оно тут не один день.
— Да, — согласился Митя, — следов много. Кто только не наступил на него. И человечьи следы имеются, и собачьи, и кошачьи, и даже поросячьи.
— Штаны с него кто-то снял, — констатировал следователь. — Вон они валяются, рядом с вывернутыми передними карманами. Интересно, тот, кто их вывернул, додумался заглянуть в задние?
Подняв грязные брюки жертвы, младший сержант Фрикаделькин сунул руку в задний карман и добыл из него три купюры по сто рублей и одну пятидесятирублёвку.
— Прекрасно, Митя! — возрадовался Жучкин. — Можно сходить в ближайшую распивочную. Тело пусть полежит пока тут. Никуда не денется. Несколько дней провалялось никому не нужное, уж ещё денёк пролежит как миленькое!
Бросив штаны в мусорный бак, Митя весело улыбнулся и засеменил спотыкающимися ножками за своим бравым начальником.
Утолив жажду, повеселевшие сотрудники вернулись к мусорному баку. Как и говорил Гаврил Михалыч, тело никуда не делось. Оно продолжало лежать и, глупо улыбаясь, удивлённо глядело в облака. Правда, теперь над ним нависал какой-то неизвестный мешкообразный тип.
— Это ещё что за чучело? — удивился следователь Жучкин.
— Где?.. А‐а, это сексуальный маньяк, Бодай Бодаевич, насильник-зоофил из дома номер тридцать девять, что за птичьим рынком.
— Эй, Бодаев, а ну отойди от тела! — прикрикнул Жучкин.
— Ой, простите, — заблеял козлетоном зоофил, увидев следователя Жучкина. — Я не знал, что это ваше... Думал, ничьё, раз валяется бесхозное.
— Так ты же раньше только по крупнорогатым специализировался, — припомнил Фрикаделькин. — Что, на экзотику потянуло?
— Нет, что вы! — закачал пучеглазой тыквой Бодаевич. — Я просто потрогать хотел.
— Ах ты, одноклеточное, — погрозил зоофилу кулаком Жучкин. — Если ещё раз тебя тут увижу!..
Фразу продолжать не пришлось — Бодай Бодаевич резко дёрнулся с места и сиганул в кусты.
— Извините, — обратился вдруг к следователю подошедший к помойке нудист Никанорыч, — вы тут случайно мои штаны не видели? Там ещё в заднем кармане четыреста рублей было.
— А может, триста пятьдесят? — предположил младший сержант Фрикаделькин.
— Триста пятьдесят, четыреста, пятьсот... Да хоть тысяча! Нет, не видели, — воскликнул Жучкин. — И вообще, разве вы не видите, что мешаете нам работать?
— Я, откровенно говоря, тоже работаю, — разоткровенничался Никанорыч. — Кино снимаю про нудистов. Хочу поднять отечественный кинематограф на новый уровень. Как говорится, "культуру в массы — деньги в кассы".
— Культура культурой, — как отрезал Жучкин, — а дело превыше всего! А вы нам мешаете делать наше дело. Вы разве не видите? Вы чуть на тело не наступили.
— Ох, пардон, — извинился нудист-кинематографист, — не заметил. А что это за дама?
— Как "дама"? — удивился следователь. — Разве оно... женщина?
— Ну, судя по тому что я вижу, скорее всего... да, — смущённо кивнул Никанорыч.
— Так-так, — выдохнул огненным жаром Жучкин. — Так-так-та-а-ак!..
А как раз в это самое время из подъезда вышла какая-то подозрительная бабуся. Озираясь по сторонам прищуренными глазёнками, она медленно поковыляла в сторону помойки, волоча за собой какой-то огромный свёрток. Вот она подошла совсем близко к следователю Жучкину и младшему сержанту Фрикаделькину и собралась уже положить свой огромный тюк рядом с лежащим на земле телом.
— Что это ты принесла, бабушка? — строго спросил Жучкин. — Труп?
— Да ты что, милок, белены объелся?! — завизжала старуха. — Типун тебе на язык! Стала бы я таскать трупы через всю улицу!
— А что же это у вас, Марья Тимофеевна? — поинтересовался Фрикаделькин, оказывается хорошо знающий бабусю.
— А-а, это ты, сосед, — узнала Митю Марья Тимофеевна. — Это я ковёр старый выбросить решила. Моль его сожрала, вот и не нужен стал.
В этот момент из свёртка, и вправду, выскочила моль, размером с бульдога, погрозила людям огромным кулачищем и спряталась обратно.
— Понятно, — гавкнул Жучкин. — А я уж подумал, что ещё одно тело, раз ты решила рядом с первым положить.
— С каким "телом"? — заморгала старуха удивлёнными глазами.
— Да вот же, под ногами у вас лежит, Марья Тимофеевна, — ткнул пальцем в лежащее тело Фрикаделькин.
Старушка посмотрела себе под ноги.
— Какое же это тело? — усмехнулась она. — Это же обычная кукла!
— Ты что, бабуся, совсем слепая? — удивился Жучкин.
— Была бы совсем, и не разглядела бы, — ответила бабка. — А так, прекрасно вижу, что к чему. Залили вы зенки, ребята, с самого утра, вот и не смогли отличить обычную резиновую куклу от человека.
— А-а-а?!.. — у бедного Жучкина от подобного открытия чуть хвост не вырос. — Что же ты, Митюха, голову мне морочишь?! — насупился он на подчинённого.
— Виноват, Гаврил Михалыч! — съёжился под суровым взглядом командира Митя.
— Да уж, — покачала головой Марья Тимофеевна. — Насмотрелись, видать, по телику всякой чертовщины, вот и мерещится вам повсюду подобное. Эх вы, горе-сыщики.
А что дальше было? Это я вам как-нибудь в другой раз расскажу.
Фото вверху страницы с сайта https://pixabay.com
#рассказ #детектив #юмор #байки #криминальное чтиво #дело #пародия
