Случай
В один прекрасный вечер не менее прекрасный служащий городского департамента образования, Иван Дмитрич Червяков, ехал стоя в переполненной маршрутке и мечтал о собственном автомобиле. Он представлял себя за рулём «феррари», ну, или хотя бы «лады» какой-нибудь и чувствовал себя на верху блаженства. Но вдруг... В рассказах часто встречается это «но вдруг». Авторы правы: жизнь так полна внезапностей!
Вдруг маршрутку тряхнуло, он не удержался на ногах и упал прямо на грудь дородной женщины, сидящей рядом. Отвлёкся, как видите.
Падать никому и нигде не возбраняется. Упасть могут и мужики, и полицейские, и иногда даже и чиновники. Все могут упасть.
Червяков нисколько не сконфузился, быстро принял вертикальное положение и, как вежливый человек, поглядел: кого же он обеспокоил своим падением? Но тут уж ему пришлось сконфузиться. Он увидел, что дама, на которую он так неловко свалился, сердито вытирает свою грудь и шею перчаткой и бормочет что-то. В женщине Червяков узнал начальницу отдела Бризжалову, служащую в департаменте путей сообщения.
«Я пропал! — подумал Червяков. — Хоть она не мой руководитель, чужой, но все-таки неловко. Извиниться надо».
Червяков кашлянул, подался туловищем вперед и зашептал даме на ухо:
— Извините, ради Бога, я на вас упал... я нечаянно...
— Ничего, ничего...
— Ради бога, извините. Я ведь... я не желал!
— Ах, стойте спокойно, пожалуйста! Успокойтесь!
Червяков сконфузился, глупо улыбнулся и начал продвигаться к выходу из маршрутки. Мечта о феррари улетучилась, блаженства больше он не чувствовал. Вышел из маршрутки и до самого дома шёл пешком, вспоминая происшествие. Его начало помучивать беспокойство.
На следующий день он подошел к Бризжаловой, подкараулив её на подходе к учреждению, и, поборовши робость, пробормотал:
— Я на вас упал... Простите... Я ведь... не то чтобы...
— Ах, полноте... Я уж забыла, а вы всё о том же! — сказала дамочка и нетерпеливо шевельнула нижней губой.
«Забыла, а у самой ехидство в глазах, — подумал Червяков, подозрительно поглядывая на женщину. — И говорить не хочет. Надо бы ей объяснить, что я вовсе не желал... что это закон природы, а то подумает, что я специально. Теперь не подумает, так после подумает!..»
Придя домой с работы, Червяков, наконец, рассказал жене о своем невежестве. Жена, как показалось ему, слишком легкомысленно отнеслась к происшедшему; она только испугалась, а потом, когда узнала, что Бризжалова «чужая», успокоилась.
— А все-таки ты сходи, извинись, — сказала она. — Подумает, что ты невежа!
— То-то вот и есть! Я извинялся, да она как-то странно... Ни одного слова путного не сказала. Да и некогда было разговаривать.
На другой день Червяков надел новый костюм, постригся и пошел к Бризжаловой объяснить... Войдя в приемную начальницы, он увидел там много посетителей и занял очередь. Когда он вошёл в кабинет, начальница подняла глаза на Червякова.
— Позавчера в маршрутке, ежели припомните, — начал докладывать чиновник, — я ... нечаянно упал, сильно тряхнуло... Изв...
— Какие пустяки... Бог знает что! Следующий! — закричала начальница секретарше.
«Говорить не хочет! — подумал Червяков, бледнея. — Сердится, значит... Нет, этого нельзя так оставить... Я ей объясню...»
Когда начальница кончила приём последнего посетителя и вышла из своего кабинета, Червяков шагнул за ней и забормотал:
— Уважаемая! Ежели я осмеливаюсь беспокоить вас, то именно из чувства, могу сказать, раскаяния!.. Не нарочно, сами изволите знать-с!
Дама состроила плаксивое лицо и махнула рукой.
— Да вы просто смеетесь, нахал! — сказала она, скрываясь за соседней дверью.
«Какие же тут насмешки? — подумал Червяков. — Вовсе тут нет никаких насмешек! Начальница, а не может понять! Когда так, не стану же я больше извиняться перед этой фифой! Чёрт с ней! Напишу ей письмо, а ходить не стану! Ей-богу, не стану!»
Так думал Червяков, идя домой. Письма даме он не написал. Думал, думал, и никак не выдумал этого письма. Пришлось на другой день идти самому объяснять.
— Я вчера приходил беспокоить вас, — забормотал он, когда дама подняла на него вопрошающие глаза, — не для того, чтобы смеяться, как вы изволили сказать. Я извинялся за то, что, когда маршрутку тряхнуло, я упал на вас..., а смеяться я и не думал. Смею ли я смеяться? Ежели мы будем смеяться, так никакого тогда, значит, и уважения к персонам... не будет...
— Пошел вон!! — гаркнула вдруг посиневшая и затрясшаяся чиновница.
— Что-с? — спросил шёпотом Червяков, млея от ужаса.
— Пошел вон!! — повторила женщина и упала в обморок. Тут же прибежала секретарша, все засуетились, вызвали скорую.
В животе у Червякова что-то оторвалось. Ничего не видя, ничего не слыша, он попятился к двери, вышел на улицу и поплелся... Придя машинально домой, не снимая верхней одежды, он лег на диван и... помер.
Оригинал: А. Чехонте, 25-26 июня 1883
P.S. Это по заданию. Компиляция. На полное авторство не претендую. Антон Павлович меня бы простил, точно.
