«За совершение убийства трёх человек разыскивается особо опасный преступник гражданин Глухов Павел Николаевич, 1969 года рождения. Приметы: рост 180-182 см, волосы русые, глаза голубые. Особые приметы – на правой руке наколка в виде головы кобры. Вооружён. Всем, кому известно местонахождение гражданина Глухова, просьба сообщить в милицию по телефону 02. К другим новостям…»
(начало этой истории - здесь)
Ужов схватил мобильный телефон и лихорадочно стал набирать номер Змеева.
«Да, слушаю тебя. Ты по «Глухарю»? Я видел сообщение. Ладно, шут с ним. Тут прилетела задача. Давай всех собирай. Я сейчас встречусь с Мирче и подъеду. Нам нужна его поддержка».
Ужов с удовлетворением откинулся в кресле. Наконец-то будет дело. Что-то поиздержался за последнее время. Главное, чтобы заказ не сорвался. Делов-то – пару дней не поспать. Он вспомнил последнюю встречу с Черемисом, которого они среди своих прозвали "Мирче".
"Хватит твоим бездельникам греть животы на солнышке. Я за что им плачу? За что тебе плачу такие деньги? Или ты думаешь, что я их рисую? Значит так... Николаева, Трофима и Фому убрать в один день. Не знаю, как ты это сделаешь, но тело Николаева должно оказаться на месте разборок. Трофим и Фома давно готовы вцепиться в глотку друг другу. Хотя первый либерален и старается не лезть в грязные дела. Но он подмял под себя транспортный бизнес. Перевозки плавно перешли под его контроль. Всякие там Совтрансавты, Регионперевозки, Дичелы. Уже до железной дороги добрался..."
"Максим Вячеславович, этот Трофим чрезвычайно хитёр. У него по слухам есть контакт с силовиками. Не могу это доказать, но помните громкое дело по Баеву? Так вот там мелькнул его следочек..."
Черемис недовольно поморщился: "Что за босяцкий разговор у тебя, Уж? Да и что это такое - "по слухам"? Ты чего, бабка Клава на скамейке или офицер милиции? Ты же оперативник, хоть и убийца... Да-да, что так смотришь? На твоих руках кровь генерала Ухватского... Напомнить чья ещё? А блок-пост в Хасавюрте? А инспекторы на М-4 в Ростовской области? За что ты их покарал? За то, что отказались пустить в расход троих дальнобойщиков? Или у них просто не хватило подготовки? Песни мне пели про какого-то Рэмбо с пистолетом, который убрал троих с Калашами...
До сих пор кровью плююсь после этой истории. На волоске был из-за таких слюнтяев... Самого Баева завалили..."
Ужов сжался в комок, боясь даже моргнуть. Его, хитрого и изворотливого, умеющего просчитать на несколько ходов вперёд, загнал в угол какой-то неудачник, случайно выскочивший на волне подхалимства на самый гребень власти без закона...
Немного подобрев, Черемис, сменил тон: "Да ладно, Валентин, не волнуйся. Я своих не сдам и не обижу. Николаев - это тебе не Ухватский, но того ты лихо убрал, молодец. Или не ты?" - он внимательно посмотрел в глаза Ужову и ощутил холод змеиного взгляда, от которого повеяло неприятным холодком.
Полковник плохо скрывал ненависть к своему покровителю и Хозяину. Но любовь к деньгам всегда перевешивала чащу в сторону беспрекословного повиновения. Он понимал, что руки Черемиса не в крови. В буквальном смысле не в крови. Он тогда ещё не знал, что через несколько дней Звиад обагрит кровью руки этого кабинетного деятеля...
Да и сам Черемис не мог даже предположить, что когда-нибудь сможет выстрелить в человека, хотя наградного оружия у него было немало.
И для него было полной неожиданностью, что его усилия по организации побега Звиада обернутся таким образом. Появление этого фанатика на территории его загородного имения спутала все планы.
А ловкость с которой Звиад, прикинувшись немощным стариком, к которому кроме жалости в душе охранников ничего и не могло возникнуть, заставила почувствовать свою уязвимость...
Пятеро неплохо подготовленных спецов были убиты всего за несколько минут... Хотя его начальник охраны предупреждал о необходимости смены этих людей. Дескать, в такой обстановке расслабленности, на свежем воздухе, когда из леса, окружающего территорию усадьбы, раздаётся пение птиц, у любого человека притупится бдительность.
Черемис не услышал начальника охраны, вернее, не хотел услышать. Он не хотел, чтобы ещё кто либо был свидетелем многочисленных вечеринок, банкетов и пьяных оргий, которые устраивал хозяин усадьбы... их Хозяин. Тем более, плата за молчание была весьма щедрой.
. . . . . . . . . . . .
Виталий с удовлетворением наблюдал за чёткими действиями Глухова. Отряд Змеева должен прекратить своё существование. Двоих вчера уже ликвидировали...
"Издержки профессии". - мелькнуло в голове. Хотя более десятка лет жизни он посвятил как раз борьбе с этой проказой - предателями и головорезами, он не мог оставаться равнодушным к тому, что не в открытом бою уничтожил очередного врага...
Васильев часто вспоминал слова Разуваева и напутствия Савченко. Он и сам повторял их тем, кому передавал свой опыт.
Как-то "Сова" на занятиях по психологии несколько раз повторил фразу: "Забудьте о рыцарстве. Ваш враг о нём даже понятия не имеет, коль встал на путь предательства, убийства, похищения и прочего"...
Рыцарские поединки хороши и своевременны только тогда, когда у обоих есть чувство чести. Враг должен быть уничтожен без колебаний, иначе будете уничтожены вы! Запомните это, сынки... Вас никто не учит быть хладнокровным убийцей. Этому нельзя научить. И к этому невозможно привыкнуть. Это может быть только в крови больного человекоподобного, получающего удовольствие, убивая других..."
Теперь Виталию предстояло обеспечить побег "Глухаря". Павел убрал ещё троих из "змеиного отряда" и сейчас аккуратно справился с дежурной сменой на КПП. Этих ребят он просто уложил отдохнуть, обеспечив страшную картину для кинорепортёров.
То, что покажут по телевизору будет весьма убедительно для зрителя, среди которых окажутся и те, для кого предназначался этот кровавый спектакль.
Павел ловко перемахнул через бетонный забор у заброшенного завода и исчез среди развалин.
Теперь оставалось ждать результата его встречи с самим Фомой. Этот дважды судимый за разбой и убийство по непонятному стечению обстоятельств получал минимальные сроки и выходил на свободу досрочно...
В Конторе знали об этом и аккуратно отслеживали паутинки, по которым Фоме всегда удавалось уползать, словно пауку в ожидании очередной жертвы. Одна из таких паутинок вела к Черемису. В начале девяностых он смог разглядеть ближайшую перспективу в создании и поддержке нескольких банд, приносящих гражданам горе и страдания, а ему - хорошие суммы.
Разумеется, милиция вела поиски членов таких банд и даже периодически задерживала. Но в ответ получала лишь молчание, за которое кукловоды платили немалые деньги...
А затем банды стали превращаться в международные организации. Спрут организованной преступности охватил своими хищными конечностями невиданные до сих пор территории.
Черемис был одним из нескольких таких кукловодов, которым стали не интересны мелкие шайки и они великолепно справлялись с ними, стравливая между собой или объединяя под крылом влиятельных главарей.
Ему однажды даже посчастливилось организовать с Сулейманом и Баевым внушительный трафик наркотиков через всю территорию бывшего Союза в Европу. Но его как-то незаметно оттеснили в сторону, давая понять, что теперь есть кому этим заниматься.
Черемис попытался вклиниться в процесс, но Баев, метивший тогда в кресло первого лица популярно объяснил, что молчание живого человека обходится куда дороже, чем его внезапная смерть...
Всю эту схему Виталий знал. Да и сам участвовал в уничтожении целого центра подготовки боевиков Сулеймана и Газиза. Тогда показалось, что нанесённый удар станет смертельным для этого сектора. Но время показало, что у этого спрута отрубили лишь одно щупальце, а на его месте выросло новое, ещё более мощное.
Синдикат, созданный по инициативе Разуваева и Серова, был под наблюдением не только у своих спецслужб. В него слеталась со всех сторон всякая нечисть, но словно мухи на липкой ленте оказывались скованные в своих действиях. Синдикат уже никого не выпускал обратно. И любой неосторожный шаг мог привести к провалу...
А теперь новый виток чеченского противостояния. Обещания Масхадова к обузданию отрядов боевиков оказались пустым сотрясанием воздуха. Караваны смерти вновь потянулись в горы Чечни и Дагестана.
. . . . . . . . . . . .
"Ставр" с довольным видом прохаживался по кабинету и слушал доклад Виталия. Он ни разу не перебил своего подопечного, переняв эту манеру у Разуваева.
"Всё пока по плану. Ты помнишь я рассказывал про Рыкова? Того самого, который однокашник Серова. Так вот..., он уже обеспечил встречу Глухаря с Фомой. Если Фома поверит ему, то дело сделано..."
"А если не поверит, то мы получим ещё одно тело нашего товарища...", - угрюмо пробурчал Виталий и добавил: "нам нужно подстраховать Павла".
"Мы уже это сделали, Виталий. Вот, послушай..."
На столе появился миниатюрный диктофон. "Ставр" нажал на воспроизведение... Послышалось шипение, затем раздался незнакомый голос:
"... не в этот раз. Николаев наверняка почует опасность, но он же у нас герой... (ругательство). Везде без охраны. Словно он бессмертный... Сделай всё аккуратно. Как ты его машину спрячешь? Как спрячешь самого генерала? Как доставишь его тело к месту разборок с Фомой? Трофим вряд ли откажется от стрелки. Он (ругательство)... интеллигент в законе..., попробует разрулить без крови. Но нам нужна кровь! Мне надоел этот Фома и его люди! Это стадо бритоголовых баранов отказалось работать с людьми Масхада. Трофим - тот вообще, кроме благотворительности ни на что более серьёзное не годен. Они мне мешают. Все мешают! Сейчас твой выход, полковник! Всех убрать! Сделаешь всё, как я сказал - получишь лампасы! Теперь о деталях..., начни..." - запись прервалась и наступила тишина.
"Ну что? Голос тебе знаком?" - "Ставр" улыбнулся, хитро подмигнув Виталию.
"Неужели тот самый Мирче?"
"Именно он, Черемис! Виталий, на этой плёнке - безопасность "Глухаря" и не только! Теперь нужно подумать, как это всё довести до ушей Фомы. Сам понимаешь, конторским он не поверит. И нам тоже. Есть соображения?"
Виталий молча кивнул.
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!
#рассказы #повести и рассказы #приключения #армия #лихие 90-е