Тара была основана в 1594 году – спустя всего двенадцать лет после взятия Ермаком столицы Сибирского ханства Кашлыка. Она строилась как форпост на территории враждебного ханства. И кочевники не единожды пытались предать ее огню и стереть с лица земли.
Текст: Елена Мачульская, фото: Александр Котелкин
«Внезапу же погании приидоша даже до стен градских во оруженном одеянии светящеся. Гражане ж едва успеша затворити врата, инии же пленени быша и отведени во станы их. Погании же таковая глаголаху гражанам: «Раззорите град и очистите место: мы хощем кочевати зде, се земля наша есть; аще ли не очистите, утре пришед всячески град сей, яко птицу, руками своими возмем и пуста его положим». Так в старинной «Повести о городах Таре и Тюмени» описываются события осени 1634 года, которая вполне могла стать для Тары последней. Но крепость выстояла.
Сегодня Тара – утопающий в цветах тихий пасторальный городок за 300 километров от ближайшей железнодорожной станции. Над живописными деревянными кварталами возвышается колокольня Спасского собора – по ней до сих пор можно сориентироваться из любой точки Тары. В городке с 28-тысячным населением царит удивительная тишина. Тара заслужила отдых…
ЗАТЯНУВШЕЕСЯ ПРОТИВОСТОЯНИЕ
После гибели Ермака московское правительство направило в Сибирь новый отряд казаков, под командой воевод Ивана Мясного и Василия Сукина, основавших здесь в 1586 году первый русский город – Тюмень. На следующий год отряд письменного головы Данилы Чулкова ставит город на Иртыше – Тобольск. Потом строятся еще два города: Пелым и Березов.
Первые русские поселения постоянно подвергались нападениям – в конце XVI века в Сибири было неспокойно. Потомок Чингисхана сибирский хан Кучум оказался противником весьма упорным. К лету 1590 года он восстановил власть над значительной территорией Сибирского ханства, взяв под контроль степи от Тобола до Оби. Своих бывших подданных, признавших власть русского царя, Кучум не стеснялся грабить и убивать. В 1590 году он устроил опустошительный набег на две татарские волости, которые находились в верховьях Иртыша.
Русские ответили большим походом тобольского воеводы Владимира Кольцова-Мосальского летом следующего года. Причем в отряде Кольцова-Мосальского было много татар, которые хотели посчитаться с ханом-разбойником. Отряд настиг Кучума у Ишима и разбил его. В плен попали сын хана Абдул-Хаир и две жены, которые были отправлены в Москву. Сам Кучум сумел скрыться в Барабинской степи. И продолжил тревожить татар, перешедших на русскую службу, избегая прямых столкновений с русскими войсками.
Необходимость строительства укрепления, максимально приближенного к границам Сибирского ханства, становилась все более очевидной. В 1592 году тобольские казаки провели разведку среднего течения Иртыша до устья Тары. А через два года царь Федор Иоаннович поручил князю Андрею Елецкому: «...итти город ставить вверх Иртыша, на Тару реку, где бы государю было впредь прибыльняе, чтоб пашню завести, и Кучюма царя истеснить, и соль устроить».
ПОСРЕДИ ВРАЖЕСКОЙ ТЕРРИТОРИИ
Цели миссии Елецкого были масштабными. Прежде всего – решить наконец вопрос с Кучумом и присоединить к России обширные территории, остававшиеся под властью хана. Кроме того, новая крепость должна была стать базой для отправки экспедиций на Ямышевские озера за солью, бывшей тогда стратегическим ресурсом. И, разумеется, Таре предстояло обеспечить защиту южных границ.
По логике вещей, руководить предприятием государственной важности должен был человек с богатым боевым опытом. У Елецкого таковой имелся в избытке. Елецкие вели свой род от князя Федора Елецкого, участника битвы на Куликовом поле. Андрей родился в семье наместника приграничного города Рыльска князя Василия Елецкого, рос в «прифронтовой обстановке». Военную службу начал командиром дружины на южной оборонительной линии, был головой в полку левой руки в походе из Корелы в Ливонию, два года спустя участвовал в Ливонском походе, служил вторым воеводой в Чернигове и воеводой в родном Рыльске. Человек приграничья, человек войны…
О сложности миссии, возложенной на князя Елецкого, свидетельствует исключительно подробный царский наказ – детальная инструкция, в которой прописаны буквально все моменты. Елецкому надлежало сообщить в Москву, когда его отряд выступит из Тобольска, а после основания города прислать в столицу его чертежи. Русскому экспедиционному корпусу предписывалось ни на мгновение не терять бдительности: «А идучи из Тобольскаго, воеводе князю Ондрею с товарыщи про Кучюма царя и про нагайских людей проведывать, где ныне Кучюм царь кочует, и сторожи наперед себя конные посылать, чтоб Кучюм царь, собрався с нагайскими людьми, пришед над воеводами и над хлебными запасы безвесно порухи никоторой не учинил. А конным людем по тому ж итти бережно...»
Отряд для выполнения государева поручения начал формироваться в Москве и Казани. В Сибири он пополнился тюменскими и тобольскими казаками, а также местными татарами. С отрядом шли мастера-плотники – построить крепость нужно было в кратчайшие сроки. Весной 1594 года из Тобольска выступили 1540 человек.
В «инструкции» оговаривались все подробности предстоящего строительства. «А пришед на Тару реку, присмотрить под город место, где пригоже быти новому городу, туто и место очистить и город поставить. А делать город и лес возить всею ратью, всеми людьми и конными и пешими, и зделать бы город во всех стенах, и в башнях и в городи...». Но крепость в итоге построили на берегу другой реки – Аркарки. Участок в устье реки Тары «не поглянулся князю Елецкому по низости и неудобству». От первоначальной идеи осталось только имя, которое и было дано городу.
Деревянный город-крепость возвели за пару месяцев – работы начали летом, а завершили осенью. Вокруг Тары леса хватало, но нужно было торопиться, чтобы противник не смог помешать строительству. Елецкий заложил крепость на мысу, ограниченном с двух сторон оврагами, то есть ров копать уже не было нужно. Доступ к крепости затрудняли изрезанные оврагами участки иртышской поймы, речки Аркарка и Овражек и два болота. Естественных преград не было только с юго-западной стороны.
Город состоял из крепости и острога. Первое описание Тары, сделанное в 1624 году тобольским стрелецким головой Василием Тырковым, повествует, что крепость была обнесена стеной, состоящей из 116 городней (деревянных срубов, заполненных землей) и пяти башен. Была сооружена также одна передвижная восьмигранная башня-раскат (раскат, также роскат – платформа для размещения артиллерии в виде пристройки к крепостной башне или отдельного башнеподобного строения. – Прим. авт.). В стене было двое «водяных» ворот, обращенных к Иртышу и Аркарке. Острог защищал высокий тын. Здесь было шесть башен: четыре с проезжими воротами и две глухие. В крепости и посадах было 263 двора.
Обстоятельства не позволили построить Тару в тех размерах, которые предполагались царским наказом: «город на 300, а острог от 300 до 500 квадратных саженей». Летопись отмечает, что «сие определение точно не исполнилось... построен малой город на 42 саженях квадратных, а острог был в длину двухсот, а в ширину 150 сажень. Внутри острога надлежало быть обывательским дворам. Но оное место было тесновато и многие по нужде за острогом построились».
Тара была населена стрельцами, казаками, рейтарами и другого звания людьми из Москвы, Новгорода, Казани и прочих, в основном северо-русских, земель. Были среди них и военнопленные, которых в Сибири объединяли по так называемому «литовскому списку»: поляки, литовцы, немцы, шведы...
По «Счетному списку» 1625 года видно, что город был вооружен лучше стольного Тобольска. Тара располагала следующим «нарядом»: «В городе на роскате писщаль полуторная медная 1, а к ней 280 ядер железных… в городе же по башням 10 писщалей затинных (то есть крепостных, предназначенных для стрельбы «из-за тына» гаковниц. – Прим. авт.) <...> В остроге же на Пятницкой новой башне и на Борисоглебских воротах писщаль скорострельная… 2 писщали 9-ядерные медные... В остроге же на Чатской башне писщаль скорострельная... В остроге по башням 4 волконейки железные». Волконейками на Руси называли фальконеты. Один из них, кстати, можно увидеть в Тарском краеведческом музее.
Гарнизону Тарской крепости было поручено «береженье накрепко от Кучюма царя держати». При этом московские власти рассматривали и возможность переговоров с ханом. В том же наказе Елецкому поручалось сообщить хану, «что государь Кучюма царя хочет держать под своею царскою рукою, и сына к нему Облагаира и людей [его], вперед пожаловав своим царским жалованьем, отпустит». Но Кучума такие перспективы явно не вдохновляли...
Завершив постройку Тары, Андрей Елецкий трижды посылал русско-татарские отряды на поиски Кучума. Первый поход, под командой Григория Ясыря, в свое время служившего с Ермаком, был сравнительно недальней разведкой боем. С небольшим отрядом казак поднялся по Оми, выше устья которой – в «Черном городке» на левом берегу Иртыша – стоял Кучум. И выяснил, что хан, потеряв тарское Прииртышье, создает новые укрепленные городки. Потому через некоторое время отряд в 276 человек под командой письменного головы Бориса Доможирова поднялся по Иртышу до «Черного городка», захватил его и обратил в бегство Кучума, не потеряв ни одного человека. А ранней весной Борис Доможиров возглавил крупный отряд, в 483 человека, который дошел до Барабинской степи, но из-за оттепели повернул обратно.
В 1595 году князя Андрея вызвали в Москву. В Таре его сменил родной брат – Федор Елецкий, получивший царский наказ: «Кучума воевать, а себя от него уберечь». Он привел пополнение из казаков и стрельцов. Вскоре отряд тарских казаков совершил поход против городка Тунус, куда Кучум перенес свою ставку, но, как сообщает летопись, «Кучуму с немногими татары и с женами и с детьми своими удалось утеча на калмыцкий рубеж, между озер в крепкие места и ту живяще скрытно пакостяше русским и ясачны зельне».
Московское правительство снова попыталось вступить в мирные переговоры с Кучумом и его сторонниками. Через тарских татар в степь была послана грамота царя Федора: «Государь Кучума-царя хочет держать под своею рукою, а сына его Аблайгирима и людей его вперед пожаловать своим царским жалованием». Но гордый Кучум вновь отверг царское предложение.
Поставленная перед Тарой задача «Кучума-царя истеснить» была выполнена только в августе 1598 года, когда отряд нового тарского воеводы, Андрея Воейкова, за 16 дней прошел 700 верст по степям и болотам, обнаружил и атаковал укрепленный ханский стан у места впадения речки Ирмень в Обь. В этом бою погибли многие соратники Кучума, а сам хан бежал в степь. На русской территории с набегами он более уже не появлялся.
Победители отписали в Москву: «А про Кучума... языки многие сказывают, что... в судне утек за Обь-реку». Точно неизвестно, когда и где он погиб. Многие историки считают достоверным сообщение, приписываемое одному из сыновей Кучума, что «бухарцы отца... заманив к калмыкам, обманом убили».
Но и после этой победы еще целый век на Тарской земле не было мира. В конце XVI столетия в пределы Южной Сибири вторглись племена калмыков, с которыми заключили союз жаждавшие реванша сыновья и внуки Кучума. Они женились на дочерях тайшей (вождей калмыцких племен) и так получали в свое распоряжение калмыцких воинов.
В 1618 году сын Кучума Ишим вместе с двумя тайшами устроил набег на Тарский уезд. В ответ из Тобольска был совершен поход под руководством Алексея Вельяминова-Воронцова. «В источнике, содержащем рассказ об этом походе, Вельяминов назван стряпчим, но это название не следует понимать в современном смысле – ходатая по делам. Жильцы, стряпчие, стольники, окольничьи были должности или чины, их постепенно достигали дворяне, которые имели заслуги и которым сопутствовало счастье», – поясняет автор «Истории Сибири» Федор Миллер. Царевича Ишима и его союзников-тайшей «повоевали и многих колмацких людей побили и жон их и детей взяли, и верблюды и лошади поймали многие, и на Тару тот полон и лошади и верблюды привели». В Тобольск было отправлено 17 верблюдов, а в Тару – 58.
Ясачные люди регулярно писали тарским воеводам (из-за особой важности пограничного города в Тару назначали двух воевод. – Прим. авт.) челобитные, в которых сообщалось о набегах на Тарский уезд и причиненном калмыками ущербе: «и ясачных людей побили, а иных в полон поймали и с лошадьми и с животами... кочевые места, зверинные пpoмыслы отняли...» Тарские воеводы докладывали в Москву: «Многие калмыцкие люди пришли к Тарскому городу. Под Барабинским острожком был бой с утра до вечера». «А на Таре служивых людей мало. Иные посланы в проезжие станицы и на отъезжие караулы, а иные посланы для бережения в нижние и верхние волости по городкам». А тобольские воеводы, в свою очередь, сообщали: «А наряду, государь, в Тобольску мало, послати нам холопам твоим на Тару нечего...»
РЕШАЮЩЕЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Осенью 1634 года калмыки решили покончить с русской крепостью на южной границе. Степнякам было известно «о граде Таре, яко уже точию един град стоит, а окрестныя уезды до основания разрушены и живущих в нем мало», то есть при неблагоприятном развитии событий ждать подмоги защитникам Тары неоткуда.
Когда 12 сентября калмыки подступили к Таре, их никто не ждал. Ведь перед этим, как повествует «История Сибири» Миллера, в Тюмень пришел татарин, который сообщил, что на царевичей Аблая и Давлеткирея (внуков Кучума) напала Казахская орда и, соответственно, им теперь не до набегов на русские земли. Степняки разорили и сожгли почти все русские и татарские деревни вокруг города и ушли в степь с богатой добычей. А через месяц явились снова и взяли крепость в осаду. Но воевода князь Федор Самойлов подготовился к этому визиту: после сентябрьских событий он незамедлительно запросил военную помощь из Тобольска.
Археологические исследования, которые с 2007 года проводит в историческом центре Тары омский археолог Сергей Татауров, позволили выяснить подробности событий той горячей осени. Раскопав часть города, примыкавшую к крепостной стене, археологи установили, что примерно в 1629–1636 годах в городе был пожар. А найденная в печи в сгоревшей избе корчага, полная репы, подсказала, что пожар произошел осенью. На пепелище также нашли пули и наконечники стрел. Значит, в сентябре калмыкам удалось поджечь острожную часть города. Укрепления сгорели, но степняки на штурм не пошли – им хватило награбленного в деревнях.
Через месяц, зная, что стены сильно повреждены, кочевники вернулись с большими силами. Разграбив окрестные деревни, калмыки пошли на штурм со стороны речки Аркарки – там у подножия крепостной стены археологи собрали более сотни пуль. Штурму предшествовал обстрел защитников из луков – об этом свидетельствуют найденные во множестве удлиненные плоские наконечники стрел. Обрыв под 8 метров нападавшие не сочли серьезной помехой – ведь с этой стороны путь им преграждала только одна стена, к тому же поврежденная недавним пожаром. Степнякам даже удалось преодолеть первую линию укреплений – археологи нашли на небольшом участке острога между Тобольской острожной и Княжьей крепостной башнями множество пуль. Но здесь они получили достойный отпор и отошли на ручей Ржавец (приток Аркарки) – недалеко от крепости.
Защитники Тары тут же перехватили инициативу, устроив вылазку: у ручья археологи тоже нашли пули. Кочевники отступили на 10 верст и поставили лагерь в устье реки Ибейки. Но это не уберегло калмыков от визита тарских служилых людей, нагрянувших в лагерь перед рассветом. Анонимный автор «Повести о городах Таре и Тюмени» описывает ночную вылазку очень подробно, возможно, он даже был ее участником: «Прошедже стражей их, достигоша до речки преж реченной Ибейки, иде же стояша поганых вои без опасения – бе же их яко травы селныя множество – овии спаху, овии воставаху, овии огни возгнещаху на варение яди. Слышаху ж они топот конский, но мнеша, яко из их коней, пленники же связани быша яко злодеи... Тогда забрехал пес изшедый из града, погании же сами мнеша, яко от сел есть пришел пес. Тогда христианскии вои, яко изучении соколы ударишася на многия жаровлиныя стада, возопша велиим гласом: «Дерзайте, не бойтеся, Бог с нами!»
Внезапное нападение оказалось успешным. Многие калмыки погибли или утонули в реке, те же, кому посчастливилось уцелеть, «со срамом поидоша во свояси». Победители освободили русских и татарских пленников, захватили три сотни лошадей и возвратились в крепость.
Описывая защиту города, историк Миллер отмечает: «Кроме заслуг тарских воевод князя Федора Самойлова сына Вельского и Неупокоя Андреева сына Кокошкина в этом деле следует отметить отличную храбрость татарского головы Воина Дементьева, головы конных казаков Назара Жадобского, литовского ротмистра Андрея Кропотова, проявленную ими при защите города и при последовавшем затем преследовании врагов».
А ведь ровно «в та ж времена в Томском граде, в новомъ Качинском остроге и на Красномъ Яру и в Кузнецкомъ остроге мнози християнстии людие падоша острием меча поганных»...
В последующие годы набеги калмыков и других кочевников продолжались, но напряженность постепенно ослабевала. Последний серьезный поход Кучумовича к стенам Тары состоялся в 1667 году, когда «Кучюк царевич со своими с воровскими с воинскими людьми з башкиры» вторгся в Тарский уезд и подошел к городу.
ГОРОД ТАРА
К концу XVII века в степях стало спокойней: здесь появились другие русские поселения, которые могли сообща дать достойный отпор любым незваным гостям. Но настоящую защиту от набегов Тарский уезд получил только с постройкой сибирских укрепленных линий. Лишь тогда Тара стала превращаться из крепости в обычный сибирский город. А первые полтора столетия Тара была именно крепостью, посад здесь появился только в XVIII веке.
Ни разу не покорившаяся врагу Тара горела с завидной регулярностью. Еще в 1629 году воеводы Шаховской и Кайсаров писали, что в церковь Бориса и Глеба ударила молния, и в результате пожара вместе с ней сгорело 20 дворов служилых людей и 100 саженей острога. Острог восстановили сразу – нападения степняков тогда можно было ждать в любой момент. Страшный пожар 1669 года, как доносил воевода Мещерский, вспыхнул в ночь на 8 сентября от топившейся бани конного казака Дениса Вяткина. В результате сгорели город, острог, воеводский двор, амбары с военными и продовольственными запасами, приказная изба с архивами... И каждый раз Тара отстраивалась заново, буквально возрождалась из пепла.
Из Тары и через Тару шли отряды казаков, строивших крепости и остроги, которые потом превращались в города. Под Тарой в деревне Чекрушево появилась первая в Сибири «государева десятинная пашня». Два столетия Тара снабжала солью почти всю Сибирь.
В окружавших Тару лесах в изобилии водились пушные звери, неслучайно на печати Тарской воеводской канцелярии был вырезан соболь, а на гербе города изображен горностай. Изобилие было такое, что в городе за год продавалось до 300 тысяч шкурок горностая.
С самого начала своей истории Тара не только воевала, но и торговала – караваны из Бухары пришли в Тару сразу же после ее основания, ведь крепость была основана на пересечении торговых путей. И уже в 1630 году на тарской ярмарке появилась китайская фарфоровая посуда.
Кстати, в пограничной крепости находили время и на развлечения, подобающие знати: среди найденных в Таре артефактов есть рукавицы для соколиной охоты.
Дерево – материал недолговечный, потому о ключевой русской крепости на южной границе сегодня напоминает только неплохо сделанный новодел – пристроенная к местному ДК на центральной площади Тары часть крепостной стены с башнями.
Но историческая Тарская крепость не исчезла полностью. В ходе раскопок Сергей Татауров с коллегами исследовал подвал одной из башен крепости – восьмиугольной Княжьей. Летом 2017 года было начато изучение второй башни, Тобольской, в острожной части города. Там находился «зелейный», то есть пороховой, погреб.
За годы раскопок на территории Тарской крепости и острога был исследован культурный слой на площади около 1500 квадратных метров, изучено более 20 архитектурных объектов разного назначения. Оказалось, что в Таре деревянные сооружения сохраняются лучше, чем в других сибирских городах. Усадьба тарского воеводы почти не отличалась от усадеб в европейской части России, необычным был только крытый замкнутый двор. Избы строились небольшие – 16–25 квадратных метров, – чем меньше помещение, тем меньше требуется дров для его отопления. Но все это пришлось вновь засыпать землей: на создание музея под открытым небом пока, увы, нет средств. А ведь, по мнению историков, сохранившееся под землей наследие Тары сопоставимо с находками в Великом Новгороде, Старой Ладоге или Мангазее.
