Заседание проходило в бывшем музее Ленина, переименованном в Культурно-исторический центр. Огромное здание на берегу Енисея, представляющее собой сложную геометрическую фигуру почти без стекол – с чистыми, пустыми, светло-коричневыми шершавыми гранями. Шедевр архитектора Демирханова, построенный во 2-й половине 80-х. Мегалитическая центральная лестница из гранита ведет высоко наверх к мощным дверям, которые не сразу-то и откроешь. Куча гранитных лабиринтообразных проходов ведут ко служебному входу где-то слева… Внутри музея царит особая атмосфера. Даже запах. Высоченный потолок, скрытый в полутьме. Внушительная скульптурная композиция борцов за дело Революции встречает гостей, глядя сверху… Если пройти по направлению к ним и повернуть направо по коридору – можно увидеть красиво подсвеченную в темноте диораму «Старая Россия», с рабочими и крестьянами в ужасном положении угнетенных… Полумрак лестниц и каких-то еще залов, коридоров и переходов. Таинственный полумрак. Заблудиться - «на раз»… Когда сейчас говорят модное словосочетание: «культурное пространство» - я именно это пространство себе и представляю. В некоторых местах окошки все же есть: они выходят на набережную Енисея, где чернеет старинный колесный пароход с трубой – Святитель Николай, на котором путешествовал Владимир Ильич Ленин. Пароход сам давно уже музей: сейчас он покоится на берегу, а в моем детстве он, как и полагается пароходу, по-настоящему на волнах енисейских качался. На зиму его перегоняли куда-то…
Еще в этом здании по вечерам подрабатывал известный нам Матвей. На студии звукозаписи, что находилась здесь же, в музее.
Заседание членов грузинской диаспоры проходило в актовом зале, в который надо было еще спуститься из центрального фойе на этаж ниже.
Народу было человек двадцать. Сидели в левой части зала, а в правой – собрались красноярские армяне. Армян было намного больше грузин: где-то с полсотни. Дружно принимали они не решения, не спорили, не галдели, голосовали и шли дальше по регламенту. Чего не скажешь о грузинах. Один звиадист, другой монархист, третий коммунист, четвертый – еще кто. И все ругаются, что-то делят. Ни отец, ни тем более я в этих распрях не участвовали. Просто подумалось: «Как же грузины иногда похожи на русских». Цитату из Шульгина вспомнил: «Где собираются три немца – там они поют квартет, где собираются трое русских там они основывают пять партий». Или: «где один русский – там талант и гений, где двое – там обессиливающий обоих спор, где трое – там общественный скандал».
***
А у русских, действительно все непросто. Студенты (то бишь мы) поехали на картошку, советская традиция еще была жива, но пили там не «Столичную» и не «Русскую», а «Рояль» знаменитый.
А по возвращении с сельхозработ, столкнулись с новой формой обучения английскому языку. К нам на занятия пригласили двух настоящих носителей. Вернее настоящий носитель был один, второй шел в довесок. Первый был чернокожий полный американец лет сорока, джазовый музыкант и певец. Он пел у нас на занятиях, хорошо пел, по-английски, чему были мы несказанно рады. Второй – пожилой добродушный худощавый филиппинец, говорил он с испанским акцентом, страшно «рыкал». Объединяло этих «англичан» одно: они были проповедниками секты бахаистов. Брошюры нам раздавали на уроке. Филиппинец, как рассказывали потом, умер вскоре здесь же, на сибирской земле, вдали от своей родины.
***
Время шло. В жизнь вплетался горький юмор: «Объегорили, обгайдарили!» Так шутили рабочие и служащие новой страны.
У отца кроме газеты и сама по себе торговля шла хорошо. Я слышал про успешно реализованную партию автомобилей «Жигули», потом фигурировали какие-то вагоны – то ли с алюминием, то ли с лесом. Едва ли не половину светлого просторного кабинета на 12-м этаже издательского комплекса ПИК «Офсет» занимали коробки с разноцветными ликерами и шоколадками, и разными иными товарами. Настало время вспомнить обещанный анекдот: Встречаются двое. Один спрашивает: «Тебе нужен вагон повидла?» Другой отвечает: «Нужен!» И побежали каждый в свою сторону. Один – искать деньги, другой – вагон повидла.
- Папа, возьми меня к себе на работу, а? Я буду на практике учиться бизнесу… - просил я.
- Сын, ты сначала выучись, потом поговорим. Я зачем тебя туда отправил? Нельзя от учебы отвлекаться, - отвечал отец.
Вскоре он съездит в Финляндию, как член Финско-российской торговой палаты, и приведет оттуда маме какой-то чрезвычайно модный зонтик. Отец будет читать в Финляндии лекции по маркетингу. Именно так, не удивляйтесь.
Я же тем временем продолжил искать единомышленников-монархистов. Нарыл в какой-то газете телефон местного штаба Конституционно-демократической партии. Тамошний человек посоветовал мне позвонить по «такому-то номеру» и спросить Анатолия Петровича. Анатолий Петрович – известный местный журналист, работал он в «Красноярской газете». Газета эта считается, сейчас внимание: «КРАСНО-КОРИЧНЕВОЙ». Появился новый - «демократический» штамп. Итак: наступает эпоха так называемого «красного реваншизма», это когда коммунисты и национал-патриоты объединяются против Ельцина и его «прихватизаторов». И не забывайте, товарищи: в 1992 году формально еще существовала власть в форме Советов.
Анатолий Петрович пригласил меня на собрание Российского Общенародного Союза – сокращенно РОС. Того самого РОС, лидером которого был депутат Сергей Бабурин (тот что в Москве, с бородкой и усами). Собрание проходило в Гарнизонном доме офицеров, красивом вычурном здании (сибирский ампир?), построенном в 1913 году, и служившем до Революции местом сбора разных «благородных людей». Желтое здание с белыми картушами и высокой ротондой с колоннами да шпилем – находится в самом центре Красноярска. Ловлю себя на мысли, что мне, как городскому парню, гораздо интереснее описывать здания, чем дикую природу. Плюс еще наложило отпечаток то, что в начальной школе нас, видимо, перекормили условными Пришвиным и Паустовским. Ничего плохого сказать про этих авторов не могу, но едва ли каждое четвертое упражнение по русскому языку было основана на цитатах из этих прекраснейших писателей. Ладно бы я был деревенским мальчиком, для которого лес, поле и огород за стайкой – не пустой звук…
Иное дело я, выросший средь бетона и асфальта. Кстати, помню в детстве спорил с каким-то мальчиком во дворе. Он утверждал, что некий данный сарай называется «стайка».
- Что еще за «стайка» такая? – спрашивал я, - Где стайка? А! Это? Так это не стайка, это сарай!
Я горячо доказывал юному оппоненту, что стайка – это «птиц». А сарай – это сарай. По-моему, так и не доказал.
Ладно, отвлеклись. Собрание было в актовом зале. Выступали коммунисты и коммунистки, ругали Ельцина, Гайдара, Чубайса. Все какие-то старые. Деды, бабки. Нервные, злые. Истеричные. Брызжут слюной, пучат глаза. От бессилия? Чубайс-то – он, вишь, какой спокойный...
(Продолжение следует)
Рекомендуется чтение всех частей подряд, начиная с 1-го выпуска. Первый выпуск ЗДЕСЬ.