— Мамо, давайте наряжаться, скоро гости придут, — уговаривала Ольга сухонькую старушку, сидящую на кровати, опершись на высокие подушки.
— Кто придет? — спросила слегка дребезжащим, нетвердым голосом, пожилая женщина.
— Лариска обещалась зайти поздравить Вас, кто к нам еще придет в будний день... — грустно ответила Ольга, — давайте свежие подгузники оденем, я платье приготовила нарядное... Праздник так праздник!
— А какой праздник? — растерянно, без выражения продолжала спрашивать старушка.
— День Рождения у Вас сегодня, мамо. Девяносто лет — не хухры-мухры...
— Девяносто? Не может быть! Ты врешь, наверно. Недавно ж сорок было. В прошлом году. А Лариска это кто?
— Племянница Ваша. Дочь вашей сестры Марии. Помните их?
Старушка сморщила лицо, силясь припомнить, но через минуту вздохнула и призналась:
— Нет...
— Ну, пока я переодеваю, давайте повторим. Как звали Ваших родителей?
Ольга задавала простые вопросы о том как звали близких родственников, старушка крутила головой, но вспомнить почти ничего не получалось. Приходилось подсказывать.
Скрипнула входная дверь, из прихожей раздался громкий радостный голос:
— Дома кто есть? Гостей ждете? Именинница на месте?
Ольга оживилась и выглянула из комнаты.
— Проходи, Ларис, проходи! Ждем не дождемся! Заканчиваем одеваться...
Три женщины расположились за накрытым в просторной кухне, столом.
— Дорогая Антонина Петровна! Тетя Тоня! Поздравляем Вас с юбилеем! — жизнерадостно начала гостья, поднимая рюмочку, — Оль, а имениннице-то глоточек налей. Вместо корвалола, — указала она на бутылочку коньяка.
— А Вы к нам уже раньше приходили? Что-то лицо знакомым кажется, — перебила именинница.
— Ой...— вздохнула гостья, с сочувствием взглянув на Ольгу, — тебя-то еще узнает? — и громко продолжила, обращаясь к старушке, — Лариса я, дочь Марии, сестры Вашей.
— Да не кричи, она хорошо слышит. Понимает плохо. Врач сказал — нейроглухота вроде какая-то. Разговаривать надо короткими простыми фразами. Тогда еще ничего..
— Как Мария поживает? — вежливо продолжила именинница, — Не болеет?
— Не болеет, — растерянно ответила гостья, — уже восемь лет...как не болеет.
— А ты чья? — спросила старушка, обращаясь к дочери.
— Ваша я, мамо, ваша...— грустно ответила Ольга, поставив рюмочку обратно на стол.
— Да-а-а... — протянула гостья, — как с ребенком тебе с ней приходится...
— Ой, нет, мало общего. Да, говорят: что стар, что млад... Но, честно сказать, совсем непохоже...Детство и старость— это как рассвет и закат, радость и грусть, начало и конец... Только со стороны, очень издалека, похожим кажется, на самом деле — противоположности...
— А что-то вы, девоньки, грустные сидите? Кого из вас поздравлять-то, я запамятовала... — перебила опять Антонина Петровна, поднимая рюмочку.
— Кушайте, мамо, тортик. У Вас День Рождения, — привычно медленно и четко проговаривая слова, пояснила дочь.
— Да.... — протянула Лариса, — вот тебе и увеличили продолжительность жизни. Только за счет других, получается. Вампиризм какой-то... Тебе хоть помогает кто? Сама-то как со здоровьем? Осунулась, похудела смотрю.
— Мне уже самой — шестьдесят плюс, — грустно улыбнулась Ольга, — конечно, хватает болячек. Одну её нельзя оставлять, мало ли чего выкинет. Ходячая же. Ой, грешным делом бывает сгоряча думаешь — уж лучше б лежачая была... А так, глаз да глаз нужен. Может что угодно включить или наоборот выключить. Позавчера кошку в холодильнике закрыла ненароком. А на той неделе доместос пробовать пыталась, промывание делали....
Когда надо куда уйти, соседку прошу присмотреть. За небольшую оплату. Она тоже в возрасте, но еще без деменции. Сиделку нанимать дорого. Детей запрягать жалко, им свою жизнь строить надо, своих детей растить. Они по выходным частенько заезжают. "Знакомить прабабушку с правнуками". И смех и грех, каждый раз заново.
Так что сама справляюсь, как могу.
Мы уже так десять лет живем. Как восемьдесят мамо стукнуло, так словно с горки... Всё только хуже.
Ольга глубоко вздохнула, подливая чаю в чашки.
— И никакого лекарства от этого нет. Врач говорит — это мозг разрушается, бляшки какие-то там возникают. Таблетки выписывает, уколы иногда... А, никакого толку. Читать она уже не может...да и как, если памяти нет? Третий год с одной книжкой сидит. И всё двенадцатую страницу почему-то читает... А раньше-то так читать любила! Вон у нас целая библиотека...
— Ужас. Как представлю себя такой, аж дрожь по коже! Надо завещание какое-нибудь написать, пока в своем уме, — печально размышляла гостья, — чтоб дети в дом престарелых сдали, когда соображать перестану.
— Ой, — рассмеялась Ольга, — все так говорят, особенно те, кому довелось за стариками ухаживать. Не переживай, когда деменция догонит, тебя это не будет волновать. Тяжело переносить только чужую, а своя-то незаметна.
Обе женщины одновременно оглянулись на громкий звук — именинница сладко всхрапнула в своем кресле-каталке. Старушка спала с блаженной улыбкой на лице.
— Я её в каталку усаживаю, чтоб если заснет, перевезти в комнату и не будить. Подожди, я сейчас.
Ольга осторожно развернула кресло и бережно откатила его в комнату. Приспустила спинку, подложила под голову подушку, чтобы спящей было удобнее. Достала теплый плед, укрыла мамо и вернулась за стол.
— Ох и досталось тебе испытание, — вздохнула Лариса, — я бы, наверно, не выдержала... В европах стариков в пансионаты вон сдают и не парятся. По выходным навещают — и всем хорошо. А так... Ей ведь уже без разницы — кто рядом, а у тебя жизни никакой нет. Нет, я понимаю — дочерний долг. Понимаю, что больше некому... Но почему надо отдавать свою жизнь... тому, кому уже все равно, что вокруг происходит...— тихо закончила гостья.
— Может быть потому, что мы — люди? — так же тихо ответила Ольга.
Другие истории здесь - НАВИГАТОР канала
