Продолжение рассказа "Вольга"
Как только дружина покинула родные земли, воевода повелел всем ратникам облачиться в полный доспех, заменить меховые шапки шеломами, подбитыми барсучьим да волчьим мехом, пустил вперед легкий дозор из пяти человек. Дорога будто вымерла, словно специально кто расчищал им путь. Места отдыха выбирали сами, подальше от людных мест, запасаясь провизией да фуражом в придорожных трактирах. Осень стояла затяжная, теплая, без дождей. Низко летели большие стаи гусей и уток зимовать в теплые края. Деревья скинули листву, редкие птицы перелетали с дерева на дерево. Уже почти два месяца в пути, далеко ушли от родных, милых сердцу дубрав да полей, и близка цель, да всё сильнее сердце сжимается от недоброго предчувствия, будто где-то близко тать притаился за углом с большим кривым ножом.
Засада была подготовлена по всем правилам охоты на человека. По границе леса шла небольшая речушка, один берег низкий, болотистый, весь зарос камышом да ряской. Зато другой высокий - с раскидистыми соснами да зарослями ивы. Дорога перед речушкой сужалась, делала поворот и круто поднималась на косогор, за которым раскинулось огромное ржаное поле, усеянное закрученными снопами соломы сжатой ржи. Под каждым снопом скрывался арбалетчик. Пропустив дозор и дождавшись, когда хвост дружины покажется из леса, на отряд со всех сторон посыпался дождь из стрел. Метили только по лицам. Кони должны достаться тому, чья стрела будет найдена в поверженном еретике. За такую лошадь рыцарь мог отдать целое состояние.
Десяток стрел нашли свои цели и путь дружине перегородил выстроенный в каре отряд числом не менее трех сотен разряженных ощетинившихся пиками ландскнехтов, своим видом больше похожих на кавалеров, собравшихся на бал; все в разноцветных камзолах, с надетыми поверх металлическими доспехами, шеломы украшены плюмажами с цветными перьями.
«К бою!» - раздалась команда воеводы, и дружина, сомкнув строй и опустив длинные тяжелые пики, на всём скаку понеслась на ландскнехтов. Заклубилась под копытами лошадей пыль, из сорока глоток вырвался яростный клич: ААААААА. Достаточно было одной секунды, чтобы опытные воины смогли ввести себя в состояние боевой единицы, бесчувственной к боли и презирающей смерть. Годами наработанные навыки конной и пешей сечи позволяли воину не задумываясь применять в бою весь богатый арсенал дружинника, а иногда обратить в оружие любое подручное средство, а когда не было ничего под рукой, то воин сам превращался в разрушительную военную машину, несущую смерть и поругание ворогу. Кони тоже были под стать своим всадникам: рослые, вороной масти, с крупными копытами, широким крупом и высокой холкой. Особая порода, неприхотливая, выведенная для длительных походов, приходящая в возбуждение от звуков битвы, наряду с наездниками, вступающая в схватку и с пешими и с конными воинами, кусающаяся, бьющая копытами, до конца разделяющая удел битвы.
Видя, что к ним приближается блистающая кованными доспехами всадников и лошадей тяжелая громада конного отряда, ландскнехты дрогнули и нарушили строй. Стремительной тучей пронеслась конница, выбив брешь в каре ландскнехтов, оставив после себя десятка три проколотых пиками насквозь, раздавленных, покалеченных и контуженных лошадьми людей.
С высокой ратуши местный курфюрст, устроивший засаду по приказу своего сюзерена, наблюдал в подзорную трубу за битвой. Он знал о том, что в Руссилльон направлена малочисленная дружина хазар. Свои люди теперь есть и в центре, вовремя донесли и о сроках прибытия, и о численности. На всякий случай он выставил сорок рыцарей, сто арбалетчиков да ландскнехтов три сотни, да крестьян согнал сотен пять. С таким перевесом он был уверен - им не пробиться. Приказ был получен уничтожить всех еретиков до единого, а следы скрыть. Будто и не было никого. Если в центре узнают, что кто-то посмел поднять руку на хазарскую дружину, ведь могут послать и хазарское войско разбираться. Это у них сейчас в связи с немощью Базилевса «bardak», а там кто его знает. Бывало всякое в прошлом.
Разглядев, что десяток всадников пали от первого прицельного выстрела арбалетчиков, он повернулся к группе вельмож, стоящих поодаль, и дал знак конному пажу отправиться к сюзерену с радостной депешей о полной победе, что была им заранее подготовлена: ну кто бы сомневался в их победе с этаким-то перевесом. Замурлыкал было входившую в моду при дворе сюзерена шуточную песенку про дурака хазарина, навел объектив подзорной трубы на место битвы и тут же поперхнулся. Группа всадников, разметав каре, полным галопом неслась к рыцарям, что стали лихорадочно ставить строй метрах в четырехстах от каре ландскнехтов. Еще вчера, обсуждая боевой порядок засады, Дон Рональдо, предводитель рыцарской конницы, улыбаясь одними кончиками губ, поправляя сбившийся на платье манжет, отпустил едкий каламбур, что на их долю придется лишь довольствоваться слабым зрелищем, как недалекие ландскнехты надерут задницы глупым хазарам. И вот сейчас как бы такая бравада не вышла боком.
Звука боя на таком удалении не было слышно, стал накрапывать мелкий холодный дождь. Пыль рассеялась, с реки стал наползать смешавшийся с пылью желтый туман.
- Да, поторопился я отправить сюзерену радостную новость, что дело сделано. Вся надежда теперь на рыцарей, на этого пересмешника Дона Рональдо.
Руки курфюрста дрожали, несмотря на холодный ветер, он вспотел, стекло подзорной трубы запотело. Лихорадочно протерев стекло, больно вдавив в глаз окуляр, курфюрст вновь навел трубу на поле. Рыцари встали в полукруг, выставив вперёд длинные копья, и приготовились к удару конницы.
«Булава» - раздалась команда воеводы, едва их взору открылись занимающие боевой порядок рыцари. Строй слегка разомкнулся и принял форму остроконечного клина. Не снижая скорости, всадники первой шеренги достали увесистые металлические булавы и начали их вращать, другие вынули булатные мечи, ослепительно сверкнувшие в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца и подняли их над головой.
Рыцари, с ног до головы закованные в черные латы, в развевающихся плащах, с торчащими длинными перьями из шлемов, с их длинными тяжелыми пиками, нацеленными в грудь приближающимся всадникам, со стороны выглядели непреодолимой преградой. Казалось, что вот сейчас атака малочисленного отряда хазар захлебнется, разобьется в пыль, как морская волна о каменный волнолом. Курфюрст облегченно вздохнул и утер атласным рукавом пот со лба.
Но тут произошло непредвиденное, нарушающее все правила ведения рыцарского боя. Первая шеренга всадников, на огромной скорости приближающаяся к строю рыцарей, выпустила из рук булавы, метнув вперед, как ядра из метательной машины. От удара десятка летящих тяжелых металлических булав лопнули доспехи рыцарей, вышибло дух вон из всех, кому достался их меткий удар, пали оземь, бросились врассыпную лошади, почуяв смерть; в образовавшуюся брешь устремился отряд и уже не было больше силы, способной остановить его. Опустившиеся булатные мечи довершили пляску смерти, разрезая как масло рыцарские доспехи вместе с всадником до самого седла.
Через четверть часа к ратуше подскакал рыцарь с белым платком в руке. Спустившись с коня, он подошел к курфюрсту и, встав на одно колено, сказал:
- Дон Рональдо убит. Семнадцать рыцарей встретили свою смерть с открытыми забралами. Если Ваше Высочество будет столь милостив, то отныне я, ваш преданнейший вассал, рыцарь Гослин, готов возглавить конницу.
Курфюрст, белый как мел, лихорадочно соображал, как же ему теперь выкрутиться перед сюзереном. И тут его осенило:
- Пусть всё будет, как будет. Пусть сюзерен считает, что хазары уничтожены. А я пока пережду в замке, возвышу Гослина и попридержу его рядом с собой.
Курфюрст вынул из ножен меч и коснулся им плеча коленопреклоненного рыцаря.
- Я назначаю Вас, Сир Гослин, своим вассалом и предводителем рыцарской конницы. Во имя святейшего папы и во славу короля.
До Руссилльона остался один конный переход, к вечеру дружина должна уже быть на месте. Впереди их ждал заслуженный отдых и баня. Пора было переподковывать лошадей, чинить амуницию, сбрую.
Вольга напряженно всматривался вперед. Его с утра обуревало тревожное чувство: что-то в окружающем мире творилось не так, как обычно. Он пытался обнаружить в себе причину тревожности, тщетно искал внешние знаки в повадках птиц, дуновении ветра, греша на накопившуюся усталость. Поднявшись на возвышенность, с которой дорога скатывалась в долину Руссильона, Вольга заметил, как с запада, стремительно набирая силу, несется черный протуберанец, внешне похожий на градовую тучу, что, громыхая и сверкая молниями, несет угрозу гибели посевам. Здесь туча несла гибель всему живому. И тут ему стало все понятно.
- Эх. Игорша, Игорша. Не успели, - Вольга на секунду прикрыл глаза рукой и крикнул: - Стой, - поднимая руку.
Воевода удивленно оглянулся на него:
- В чем дело, служивый?
- Объявляй привал, воевода. Времени у нас в обрез, от силы четверть часа до того, как Тьма поглотит Свет. Я Волхв. Сейчас моё время, моя планида. Пусть все спешатся и сядут кругом. Мне нужна ваша сила и вера. Времени медлить не осталось.
Воевода, взглянув на пожирающий небосвод протуберанец черной тучи, осознал масштаб беды. Ему, опытному воину, побывавшему в многочисленных сражениях, не раз видящего смерть, хорошо была знакома весть о грядущем противоборстве двух сил: Тьмы и Света. И в сказках, не раз слышанных им в детстве от стариков, передавалась вера в обязательную победу добра над злом и необходимость повсеместно и всеми силами идти на помощь волхвам, стоящим на страже Света, на страже Святой Руси. Пока же сила и власть были в руках Тьмы, и казалось, что нет во всем мире не то что человека, но и силы, которая могла бы Тьме бросить вызов.
По приказу воеводы воины спешились и уселись со спокойными лицами вокруг Вольги. Они поняли всё с полуслова и не выказывали ни страха, ни удивления, привычные ко всему. Стараясь не смотреть на уже сожравшую полнеба черную тучу, каждый из них погрузился в себя и стал молиться.
Вольга достал из седельной сумки небольшой узелок и, развернув его, взял в руки кусок белой ткани, длинную костяную иглу с большим ушком и моток красной нити. Не обращая внимания на тучу, вдернув длинную нитку в иглу, Вольга принялся стежок за стежком вышивать по центру ткани круг размером с локоть, при этом что-то негромко наговаривая про себя.
Лошади сбились в кучу, стали тревожно ржать и бить копытами. С приближением тучи стали исчезать звуки, словно кто-то поочередно отключал звук. Туча приближалась неотвратимо, беззвучно, проглатывая землю, небо, оставляя после себя черноту, страх и неверие в благополучный исход.
Вольга сделал последний стежок и круг замкнулся. Он направил свой взор внутрь, пытаясь найти в себе место, свободное от всякого страха, желаний и мыслей, место – в котором свет, чистота и покой. Черты лица его разгладились, он смотрел незрячими глазами в сторону приближающейся тучи и с его губ сами собой стали срываться живые слова, обретающие силу и плоть:
- Я – сущий с вами во всякое время; Я - Отец, Я – Мать, Я – Сын, Я – незапятнанный и неоскверненный. Я – Провидение непорочного света, Я – мысль девственного Духа, поднимающего тебя в место почетное. Пробудись и вспомни, что ты – услышавший, и следуй за своим корнем, то есть за Мной, милосердным, и береги себя от вестников нищеты и демонов бездны, и всех, кто удерживает тебя, и пробудись от сна тяжелого и от ограждения внутри ада.
Слова сотрясали небесную твердь, ударяя огненными стрелами в тучу; та вздрагивала и съеживалась от ударов; в местах попадания стрел вспыхивали огненные протуберанцы, сливаясь в единый огромный огненный обруч, опоясывающий черную тучу, сжимающийся всё туже и туже, пока та не перестала двигаться и не начала уплощаться и сжиматься в размерах, утихомириваться, светлеть, и совсем сошла на нет.
Канула целая вечность, а может миг. Когда бойцы открыли глаза, тучи как будто и вовсе не было. По-весеннему светило, но уже не так грело яркое солнце, вернулись звуки, запели птицы. Бойцы заулыбались, закурили длинные трубки.
Наше время
Вольга Всеволодович обвел взглядом лица спутников. Стояла тишина. Никто на него не смотрел, только девушка не сводила с него сочувствующих глаз.
- Вы в порядке? – спросила она, - может, скорую вызвать?
Потом уже в самолете Пашка рассказал, что Вольга Всеволодович выпал из реальности минут на пять, окаменел, перестал отвечать на вопросы, лицо стало как маска, а зрачки так расширились, что глаза стали почти черными, чужими и при этом ничего не видящими.
- Я слегка струхнул, если честно. Было похоже на какой-то припадок, каталепсию. Хотя, надо сказать, я не знаю как она выглядит, - признался Пашка.
- Да, что-то сердце прихватило, - нашелся, что ответить Пашке Вольга Всеволодович, понимая, что участившиеся провалы в прошлое совсем не похожи на воспоминания. Ведь вспоминая, человек не утрачивает связи со своей реальностью. Здесь же всё наоборот. Вольга Всеволодович исчезает, его место полностью заполняет Вольга - другой: то совсем юный, то зрелый муж, воин, с его памятью, с переживанием нового мира, совсем как реального, со вкусами, чувствами, ощущениями. Новый, вторгающийся в жизнь Вольги Всеволодовича мир, делается всё более и более осязаемым настолько, что после таких провалов в прошлое, требуется всё больше времени, чтобы осознать происходящее и вспомнить себя заново.
- Да уж, вот тебе и простое произнесение слов. Нет, не простых слов, шифра, скорее нет, ключа к подсознанию. И опять всё не верно формулирую. Мозги набекрень. Сам же учу нейронному сознанию. Ключа к нейрологическому сознанию, к нейронному кластеру по имени ВОЛХВ. Только кто же знал, что умозрительная техника нейрологических переносов с очерчиванием границ кластера и заполнением через игру длинными нейронами вызовет такой сокрушительный для обыденного сознания эффект. Да уж, вот тебе и волхв. То, что однажды приснилось еще в далеком детстве, оказывается, совсем не сон, не причуда психики. Это не что иное, как прорыв бессознательного, той памяти, которая хранится в нераспечатанных кладовых подсознания. Так давай-ка вспомним, что там говорил мне волхв, тот высокий седобородый старец в моем детском сне: Вольга, как всё вспомнишь, призовешь меня. Я еще когда матери про этот сон рассказывал, глаза её вдруг наполнились тревогой. А что это значит: всё вспомнить? А то и значит, что нейронный кластер, связанный с волхвом и чередой этих воспоминаний, заполняется.
Вольга Всеволодович, каждый раз анализируя фрагменты снов, связанные с юным Вольгой и волхвом, приходил к выводу, что он не может ухватить логической цепочки, которая связала бы воедино все фрагменты снов. Он выписал все сны на карточки и вечерами раскладывал их перед собой, как пасьянс, и понимал, что для качественного прорыва ему не хватает какого-то неординарного хода.
- Ладно, пошлем запрос разуму. Пусть работает.
Вольга Всеволодович, щелкнув пальцами, вытянул указательный и средний пальцы перед собой в горизонтальной плоскости, повернул их в вертикальную плоскость. Это была нейрологическая мудра перевода проблемы в задачу.
Придя на следующее утро на работу, Вольга Всеволодович обнаружил на рабочем столе визитку незнакомца: "Юрий Николаевич Колесников, руководитель СБ БД, номер телефона написан от руки. Тааак, какая-то служба, что это им от меня надо?"
- Варенька, а что это за визитка на моем столе? – спросил он секретаря.
- Пока Вы были в отъезде, заходил пожилой мужчина, спрашивал про Вас, передал визитку и попросил Вас непременно ему позвонить, как только вернетесь.
Вольга Всеволодович набрал номер. В трубке послышался приятный мужской голос:
- Да, я вас слушаю.
- Утро доброе. Могу я слышать Юрия Николаевича Колесникова?
- Да, это я. Доброе утро, Вольга Всеволодович. Могли бы мы с вами встретиться переговорить в приватной обстановке?
- Чем моя скромная персона вас могла заинтересовать?
- Мне нужна частная консультация, а вы, насколько мне известно, хорошо разбираетесь в нейронных сетях. Я один из ваших подписчиков под ником Сержель.
- Хорошо, когда вас устроит?
- Дело неотложное. Могли бы мы встретиться сегодня через час на Таганке? Там прямо в здании театра есть неплохое кафе. Там нам никто не помешает.
- Хорошо. Буду.
Вольга Всеволодович особо не афишировал свой интерес к изучению нейронных сетей. Он не пропускал ни одной научной публикации в интернете, частенько заходя на открытые странички научных институтов Европы, США и Канады в поисках нужной информации. Сам писал статьи по нейрографике, нейропластике, нейрологике, правда, подписывался другим именем. У него было сотни три подписчиков, его статьи читали, не сказать, чтобы прямо с большим интересом, но Вольга Всеволодович писал больше для себя. В статьях ему удавалось лучше выстроить логику рассуждений.
Сообщив секретарю, что его не будет до обеда, через час Вольга Всеволодович заходил в двери небольшого кафе в здании театра на Таганке, располагавшегося прямо через дорогу от выхода из метро Кольцевая Таганская. Кафе только открылось, было всего несколько посетителей. Сидящий за дальним столиком у окна седой мужчина приподнял руку, привлекая внимание Вольги Всеволодовича.
- Здравствуйте. Крайне признателен, что вы откликнулись на мою просьбу. Дело, скорее всего, не столько личного характера, сколько служебного.
Седой мужчина показал Вольге Всеволодовичу свое удостоверение.
- Мой интерес связан с расследованием одного дела, где примешан некий специалист по нейрографике. Вундеркинд. Может быть, слышали о таком?
Вольга Всеволодович отрицательно покачал головой, внимательно слушая собеседника и пытаясь понять, о чем тот его просит.
- Все дело в том, что есть сведения, что этот самый Вундеркинд меняет предназначение человека через нейрографику. Как вы думаете, насколько в этих утверждениях вымысла, а сколько правды? Источник, откуда я получил данную информацию, заслуживает полного доверия.
- Я знаком с первооткрывательницей этого метода, правда, так - вскользь, но с продолжателем и, так сказать, с открывателем успешного международного стартапа под названием «Нейрографика» встречаться привелось. Метод сам по себе с психологической точки зрения может быть назван так: техника психологического переноса посредством рисунка и представляет прикладной интерес. Как любой психологический перенос он работает, у кого-то изменения наступают быстро, у кого-то медленнее, здесь всё зависит от качества запроса. Про Вундеркинда не слышал. Да сейчас весь интернет пестрит специалистами по нейрографике. Чем таким особенным он вас заинтересовал?
- Дело в том, что он каким-то образом считывает нейрограмму человека, делая с ним совместный психоделический трип с приемом внутрь диметилтриптамина либо марки с порошком ЛСД. После трипа он прорисовывает увиденный им узор нейрограммы человека и способен поменять эту нейрограмму, внося коррекцию в рисунок. При повторном трипе откорректированный рисунок заносится в подсознание, и на выходе – другой человек. В результате такой коррекции у человека снимаются блоки памяти, он вспоминает прошлые жизни, снимаются ограничения на работу памяти, открываются нейросенсорные каналы, может пройти даже неизлечимое заболевание. Какой-то новый Иисус Христос или шарлатан. И, по-видимому, действительно вундеркинд, подросток. Все дело в том, что он попал в наше поле зрения в связи с обнаружением подпольного дипломатического канала поставки контрабандных марок ЛСД из Европы, где их клепает какая-то маленькая фармкомпания, отпочковавшаяся от Сандоза.
- Фармакогипноз. Старый трюк. Был популярен еще во времена хашашшинов, Ибн Саббах придумал под воздействием наркотической пилюли с особым составом формировать навязанное переживание рая и ставил якорь. При повторном приеме пилюли якорь закреплялся и мог быть активирован по любому внешнему знаку. Здесь же тема для меня более интересная. Как этому вундеркинду удается видеть индивидуальный рисунок нейрограммы? Скорее всего, здесь имеет место наведенный галюциногенный трип с заранее подготовленным визуальным рядом и гипнопроповедью значимого лица. Я понятно для вас изьъясняюсь?
Вольга Всеволодович взглянул на Юрия Николаевича. Тот не сводил с него внимательных глаз, делая заметки в маленьком блокноте.
- Да, тема мне ясна. Я когда-то сам изучал различные гипнотехники и суггестийные наведения: от шаманских до вуду, да и продолжаю следить за новинками, что удается обнаружить. Благо, сейчас интернет превратился в некое подобие хроник акаши. Много интересного просачивается. Но эта тема новая.
- А вы уже вышли на этого вундеркинда? Хотелось бы вживую с ним пообщаться.
- Вы предвосхитили мою просьбу, Вольга Всеволодович. Я прошу вас никому про наш с вами разговор не распространяться, а как только мне удастся, так сказать, лично познакомиться с вундеркиндом, я непременно позову вас для продолжения начатого разговора. И еще раз спасибо за встречу. Очень рад нашему знакомству. А теперь позвольте откланяться. Служба.
Юрий Николаевич куда-то позвонил, вышел из кафе, сел в подъехавшую черную машину с правительственными номерами и уехал.
Центр. Москва. Наши дни.
К выходящему из гостиницы "Будапешт" высокому узколицему человеку в плаще с коричневым кожаным портфелем в руке обратился гражданин обычной наружности, скромно одетый и не привлекающий внимания.
- Гражданин Нефедов? Подполковник Арташов. Главное управление по контролю за оборотом наркотиков. У нас к вам несколько вопросов. Будьте так добры следовать за мной.