Человек не властен над своим сердцем, никого нельзя судить за то, что он полюбил или разлюбил. (Жорж Санд)
С Ириной я познакомилась, когда прибыла по распределению после окончания учёбы на место работы. Тогда ещё существовал комсомол, и девушка была главным комсоргом всей комсомольской организации экспедиции.
Стройная, с правильными чертами лица, чернобровая, с густыми тёмно-каштановыми волосами, заплетенными в толстую косу, Ирина добросовестно поставила меня на комсомольский учёт, сразу же «содрала» членские взносы и попыталась привлечь к активной комсомольской жизни, от которой я поспешно отказалась. Она поразила меня своей какой-то неуёмной энергией, быстрым, нехарактерным для этой местности, говором и жизнерадостностью. А позже я узнала от сослуживцев её историю.
Сама Ира была родом из какого-то маленького села ни то из Закарпатья, ни то из Прикарпатья, где строго соблюдался патриархальный уклад и никаким равенством между мужчиной и женщиной там и не пахло. Как её угораздило выбрать такую специфическую профессию, и почему не воспротивились родители, навсегда останется загадкой (мы никогда не были с ней приятельницами и работали в разных партиях), но после окончания школы Ира уехала далеко от дома и поступила в университет на геологический факультет. Там она и познакомилась с Андреем, отец которого работал в нашей экспедиции главным инженером ещё до моего появления. У Иры с Андреем закрутился роман, и дело уже шло к свадьбе. На каникулах Андрей привёз свою невесту знакомиться с родителями. Девушка всем понравилась, и решено было осенью в начале пятого курса сыграть свадьбу, чтобы потом уже вместе распределится на работу в родной город Андрея. Но тут случилось несчастье: умерла бабушка Андрея, и свадьба была отложена на год.
Ирину такой поворот событий нисколько не расстроил, так как отец Андрея уже сделал вызов на них обоих, а подождать ещё год рядом с любимым не составляло для девушки никаких страданий. Строго воспитанная родителями, соблюдая обычаи и традиции, Ирина свято блюла себя для первой новобрачной ночи, и никакие уговоры Андрея не могли сломить девушку.
Уже была сдана последняя сессия и писались дипломные работы, когда произошло то, что навсегда перечеркнуло хорошо выстроенные и обдуманные планы молодых людей. Как там точно всё произошло никто, кроме самого Андрея, не знал, но в один из дней парня прямо в общежитии арестовала милиция. Ему было предъявлено обвинение в участии в групповом изнасиловании.
Следствие длилось долго, деталей я не знаю, но, в конце концов, все парни были осуждены на разные сроки, в зависимости от действий и т.д. Андрею (он якобы сам не насиловал, а только держал жертву) дали семь лет: три года колонии и четыре года поселения (не знаю, как это правильно назвать, когда жить можно уже не на территории тюрьмы, а в посёлке рядом).
Что же сделала Ирина и как она восприняла такие новости? А Ирина слепо продолжала любить Андрея, находя в своей душе какие-то оправдания для него. Она не отказалась от вызова и, после защиты диплома, приехала в эту экспедицию, на родину Андрея, продолжая считать себя его невестой.
Человеком она была хорошим: добрая, отзывчивая, активная (на то время никто ещё не знал о её истории), поэтому приняли Иру хорошо. Неженатые парни пытались подбивать клинья, но встречали категоричный отпор. Женщины постарше пытались советовать ей, присмотреться к очередному ухажёру, что парень-то хороший, но прозвучавшая твёрдо сказанная фраза: «У меня есть жених», - навсегда остудила пыл сватовства.
Как известно, шила в мешке не утаишь. Каким-то образом, по крохам информация о том, что сын главного инженера сидит за групповое изнасилование, начала просачиваться в экспедицию. Отец Андрея поспешил уволиться. А Ира продолжала работать, жить в общежитии и в тёплое время года при возможности по выходным ездила помогать родителям Андрея на даче, писала письма своему жениху. Конечно, потенциальные свёкор со свекровью души не чаяли в такой предположительной невестке. Мало того, что не отвернулась и ждёт, и готова выйти замуж за их непутёвого сына, так и работящая какая. Всё у неё в руках горит: и огород прополет, и закаток наделает, варенья наварит, свитера тёплые им навязала, полотенца повышивала, к тому же не дурнушка – красавица и умница.
А умница допустила всего одну глупую ошибку, написав Андрею свой общежитейский адрес. Он тоже не подумал, а скорее просто не заморачивался, что лучше было бы на адрес родителей свою корреспонденцию слать. И полетели в общежитие письма полные любви и раскаяния с характерным обратным адресом на конвертах. Таинственный жених Ирины был раскрыт. Но к тому времени все уже хорошо знали Иру, уважали, комсоргом поставили. Поэтому, пошушукавшись по углам и почесав от недоумения затылки, дружно решили, что жених – это ещё не муж, и оставили Ирину в покое.
К тому времени, когда я пришла в экспедицию, Ирине было почти двадцать восемь. Я уже писала, какое она произвела на меня первое впечатление, но узнав её историю, стала более внимательно за ней наблюдать. До окончания срока Андрею оставалось около года, и Ира просто светилась от счастья. Глядя на неё, складывалось такое впечатление, что где-то внутри самой Ирины расположен вечный двигатель, вырабатывающий и излучающий счастье. О том насколько эта девушка была чиста и, наверное, наивна можно судить по тому, что когда подошла её очередь на однокомнатную квартиру (экспедиция активно строила посёлок за двенадцать километров от города), она хотела от неё отказаться.
- Зачем мне эта квартира? – искренне недоумевала она. – Родители Андрея сказали, что когда мы поженимся, то они переедут жить в село, в дом родителей отца Андрея, а нам оставят городскую трёхкомнатную квартиру.
И только серьёзный разговор с начальником экспедиции убедил Ирину всё же получить полагающуюся ей жилплощадь.
Чем меньше времени оставалось до окончания срока отсидки Андрея, тем сильнее нарастало и без того огромное Ирино счастье. Глядя на неё большинство, в том числе и я, даже начали сомневаться: может, это я чего-то не понимаю в этой жизни?
Это был самый обычный понедельник, начало новой трудовой недели. Обычно, после выходных все возбуждённо делились событиями отдыха, а Ира всегда весело рассказывала, как трудилась в селе у будущих свекров, и какие они замечательные.
Ирина зашла в кабинет съёмочной партии, и все замерли на полуслове с открытыми ртами. Перед взорами сотрудников стоял совсем другой человек, внешне очень похожий на Ирину, но трудно было поверить, что это действительно она. Так же, как раньше Ира излучала счастье, в тот день она излучала горе. Огромное, страшное, казалось, оно медленно убивает в ней жизнь.
- Ира, что случилось?! – воскликнули все хором.
- Не надо ни о чём спрашивать, не трогайте меня, потом…
Она прошла за свой стол и села, неподвижно уставившись в одну точку.
- Может, тебе отгулы нужны? Так возьми сколько надо, - подошёл начальник партии.
- Нет, спасибо. Пожалуйста, не трогайте меня.
Все испуганно недоумевали: что же случилось? Высказывали шёпотом друг другу самые невероятные предположения. Так прошла вся рабочая неделя. Ира молчала и ни с кем не шла на контакт.
- Ира, - обратился в конце рабочего дня в пятницу один из сотрудников, годящийся ей в отцы, - я еду к детям, как раз буду проезжать село, где Виктор Петрович живёт, могу тебя подвезти, ты ж всё равно туда собираешься.
- Спасибо, Всеволод Григорьевич, мне больше не нужно туда ездить. Андрей вернулся… с женой, у них скоро ребёнок будет, - ответила Ирина и ушла.
Никто и никогда не сможет понять и передать, что творилось в душе Ирины, но только та жизнерадостная, заводная Ирочка исчезла навсегда, в одно мгновение, превратившись в молчаливую и нелюдимую. Все очень сочувствовали и жалели девушку, и все отводили глаза в сторону, боясь снова встретиться с её отрешённым взглядом.
- Вот, за что ей это всё? – шептались мы сочувственно по углам.
Но где-то там, на тонком уровне, зовущемся «судьбой», наверное, посчитали страдания девушки недостаточными. Потому что через два месяца этот самый Андрей пришёл устраиваться на работу в нашу экспедицию (его нигде больше не брали, а у нас начальник согласился из уважения к его отцу, который был хорошим и честным человеком). В это время наша партия вела детальную буровую разведку, и нам очень не хватало рабочих, поэтому это «счастье» досталось нам. Надо ли говорить, как мы все это восприняли?
А что же Ирина? А Ирина была тем единственным человеком, который, образно, протянул этому ничтожеству руку. Она общалась с ним, чем-то угощала в обеденный перерыв и сама, как-то ожила. Конечно, это не была счастливая Ирина, но и холодно отрешённой девушка быть перестала. А когда у Андрея родился сын, именно Ирина бегала по кабинетам и, усовещая всех, собирала деньги на подарок новорождённому. Только потому, что это делала Ира, все и посдавали деньги, и потому же двое сотрудников поехали вместе с ней за подарком от коллектива.
Ира никогда не была дурой, как многим покажется, если судить по её поступкам, и не была слабой и безвольной, она просто любила этого недостойного человека. Любила так, как большинству из нас не понять.
Андрей проработал у нас около пяти лет. За это время я так и не поняла, что же Ирина в нём нашла такого, чтобы так любить… Для меня он навсегда остался: «самовлюблённым и самоуверенным быдлом с претензией на звание человека с большой буквы».
Андрей умер внезапно в полевом вагончике, находясь на смене при бурении скважин, инфаркт. Родители решили хоронить его в селе. От экспедиции был выделен автобус для желающих проводить в последний путь. В основном поехали люди в возрасте, хорошо знающие отца Андрея, я не знала его отца и на похороны не ездила. Сотрудники рассказывали, что больше всех убивались мать и Ирина. Эти две женщины стояли, обнявшись, поддерживая друг друга.
Вскоре после похорон вдова Андрея с мальчиком уехала к себе на родину навсегда. А Ирина стала опять ездить по выходным к родителям Андрея. Ира, как-то стала спокойной, начала ходить на все городские мероприятия, ездить на экскурсии. Казалось, что она наконец-то обрела душевный покой и теперь принимает свою жизнь вот такой, пытаясь сделать чуточку веселее и интересней. Ни о каком замужестве Ирина больше не мечтала, да и время было уже утеряно, приближалось сорокалетие.
Самый конец 90-х и начало двухтысячных был очень трудным периодом для нашей экспедиции. Финансирования почти не было, новых объектов, заказов тоже. Зарплату не платили, кормя бесконечными «завтраками», а потом и вовсе отправили всех в отпуск за свой счёт на полгода. Кто-то уволился, кто-то поехал на заработки за границу, кто-то искал любую временную подработку.
Вернувшиеся в стены экспедиции через полгода сотрудники были поражены изменениями Ирины. Эта сорокалетняя женщина живо напомнила нам молодую Ирочку, излучающую какое-то всеобъемлющее счастье.
- Ой, ребята, - весело тараторила Ира, - как же я рада всех видеть!
- Ира, да ты помолодела лет на двадцать! Как на пользу-то тебе отпуск без содержания пошёл! – восклицали мы, поражённые такими переменами.
- Если бы вы знали, как я благодарна нашему руководству, что отправило нас в этот отпуск! Я кондуктором в троллейбусный парк устроилась. Работа, конечно, дрянь, но… Короче, ребята, я замуж выхожу за водителя троллейбуса! Его двенадцатилетний сын сначала не принимал меня, но потом мы подружились. Он такой замечательный, мой Игорь. Мы уже и ко мне на родину съездили, мама плакала от радости, в общем, через пару месяцев… - Ира засмущалась.
- Наконец-то мы тебя пропьём, Ирка, - рявкнул весельчак и балагур Рома.
И с этого дня к нам вернулась наша прежняя Ирина с внутренним двигателем по выработке бесконечного счастья.
А почти в сорок два Ира родила здорового мальчишку. И мы с улыбкой, давно прошедших через радости первого материнства, наблюдали за восторгающейся и в то же время озабоченной Ирочкой, которая наконец-то открыла для себя мир маленьких детей.
Сейчас Ирина уже на пенсии, но продолжает работать, потому что её сын только в прошлом году окончил школу, а сейчас учится в институте. Родной сын мужа женился, живёт самостоятельно и называет Ирину «мама Ира». С мужем Ирина живёт душа в душу и по-прежнему излучает всеобъемлющее счастье. Ещё надо сказать, что к родителям Андрея Ира ездила до последнего вместе с мужем и детьми, пока старики не умерли (Андрей был поздним ребёнком).
Иногда, в порыве какой-то откровенности, Ирина восклицает:
- Об одном я жалею, что мы тогда с Игорем испугались, что не потянем и не решились сразу же на второго ребёнка! Так бы у нас ещё б и доченька была.
Другие рассказы о любви:
А путеводитель по каналу здесь: