Пан Тадеуш, Книга четвертая, Дипломаты и охота (отрывок, Гервази улаживает спор)
Прежде чем Войски начал говорить, Гервази согласился на спор;
Он внимательно обошел медведя,
Наконец он вытащил свой тесак, разрезал рот надвое.
И в затылке, открыв банки,
Нашел мяч, достал, подрезал платьем,
Он примерил его на заряд и надел на дробовик;
А потом поднятие руки и мяч на ладони:
«Господа, сказал он, эта пуля не ваша,
Из этой хорешковской девушки получился единорог.
(Здесь он взял старый дробовик, завязанный на веревочках),
Но я не стрелял - о, это было там
Наберитесь смелости; Страшно упомянуть, глаза тусклые!
Оба джентльмена бежали прямо на меня,
А медведь в спине уже на голове графа,
Последний из Хорешкува! хоть и на прялке.
"Хесус Мария!" Я закричал; и ангелы Господа
Прислали отца Бернардинца помочь мне.
Он заставил всех нас стыдиться; о, храбрый священник!
Когда я дрожу, когда не смею коснуться спускового крючка,
Вырвал ружье у меня из рук, прицелился, выстрелил:
Стреляй между двумя головами! сто шагов! не пропустите!
И прямо в рот! выбить ему зубы вот так!
Господа! Я живу долго, я видел одну
Человек, который умел таким выстрелом похвастаться.
Это когда-то громко с нами от стольких дуэлей,
Тот, кто вырывал женские пробки из палочек,
Этот вор воров, известный с незапамятных времен,
Тот Яцек, vulgo Wąsal; Не буду называть имя:
Но ему еще не время гнать медведей;
Наверное за усы плут сидит в аду.
Слава, батюшка! Он спас жизни двух людей,
Может, три; Гервази похвастаться не будет,
Но если бы только последний ребенок крови Хорешек
Он попал в пасть зверю, меня бы не было на свете
А мои старые были бы укушены медведем;
Пойдем, батюшка, выпьем за здоровье Господа ».
Напрасно обыскивали священника; они знают так много
Что после убийства животного он на мгновение появился,
Он прыгнул на графа и Тадеуша,
И увидев, что они оба живы и невредимы,
Он поднял глаза к небу, сказал тихо молясь
И он быстро побежал в поле, как будто его кто-то ловил.