П.: В начале 1920-х годов, когда христианский экзистенциализм находился ещё, прошу прощения, в раннем пубертате, а будушие носители экзистенциализма атеистического были юны и наивны, на передовых позициях интеллектуальных дискуссий оттачивали уже перья и языки в дискуссиях наиболее продвинутые марксисты в лице товарища Троцкого и наиболее продвинутые психоаналитики в лице господина Фрейда (и чуть позже в обличье гибридных фрейдо-марксистов вроде В. Райха). Эскизы архисветлого будущего в программной "Литературе и революции" Троцкого и романе Александра Беляева "Прыжок в ничто" настолько похожи по стилю и духу, что это просто поражает.
Оба,хоть и в разной терминологии, грезили о переделке человеческой сущности, самой человеческой природы.
А в результате слишком ортодоксальные в своей оригинальности идеологи наподобие товарища Троцкого получали удары Ледорубом, а ортодоксальные мечтатели вроде Беляева при жизни становились бронзовеющими классиками из хрестоматий и школьных библиотек.
М.: Но ведь потом Фрейда, как и Троцкого, в СССР не переиздавали до 1990-го года?
П.: Да. А "Экзистенциализм - это гуманизм" Сартра и "Миф о Сизифе" Камю тогда же напечатали почему-то в политиздатовской "Библиотеке атеистической литературы" вместе с "Будущим одной иллюзии"Фрейда и "Антихристом" Ницше.
М.: А в результате реальные ответы на вопросы пришлось искать всё-таки экзистенциалистам?
П.: И отчасти уцелевшим продолжателям идей ранних юнгианцев, быть может.
М.: Но бывали же озарения иногда у Сартра?
П.: "Мы не можем вырвать ни страницы из нашей жизни, хотя легко можем бросить в огонь всю книгу".
"Мы становимся тем, кто мы есть, только решительно отвергнув то, что другие сделали из нас".
"Моя душа - великолепная пустота".
И всё это Сартр.
М.: В следующий раз нам неизбежно надо будет переходить к разговору об отдельных неожиданных высказываниях Альбера Камю.
П.: Да, конечно.
Котик (задумчиво посмотрев на папу): Мррррр...