Тусклый свет лампы освещал небольшую комнату. На стенах висели старые фотографии и репродукция картины Левитана.
Валентина Ивановна, крупная, женщина с белоснежной сединой волос и глубокими скорбными морщинами на лице, сидела на своей постели, устремив пустой взгляд в окно.
- Лидочка, ты не гаси лампу, пожалуйста. Я хочу при свете побыть, - обратилась она к молоденькой дежурной медсестре. – Не люблю я это время года. Какая-то тоска находит.
Она перевела взгляд на задвигающие шторы шустрые руки Лиды. И с теплотой в голосе обратилась к девушке.
- А от тебя, Лида, молодостью, радостью веет. Глядишь, побуду возле тебя и улетучиться печаль, а может и молодеть начну, - попыталась пошутить женщина.
Лида в доме престарелых работала недавно. Знала со слов персонала, что эту пациентку никто не навещает. Сама женщина мало что о себе рассказывала. Но вот Лида добрая, внимательная девушка, ей сразу приглянулась.
- Валентина Ивановна, посмотрите как яблони цветут. Красота. Чем же вам весна не угодила? – прощебетала Лидочка, поправляя быстрыми руками подушку. На лице пожилой женщины промелькнуло подобие улыбки.
- Вот тебе Лидочка, расскажу, - женщина перевела взгляд с рук девушки на свои, испещрённые морщинами. – Это было весной 49 года. Деревья утопали в облаке цветов, в воздухе разливался аромат жизни, праздника. Голод и войну мы уже пережили, и мне было всего четырнадцать лет. Вся жизнь впереди.
В тот день мать велела ехать с отчимом на вокзал, помочь ему с делами. Я не хотела ехать, уж лучше с подругами побыть. Но мать всё утро выглядела напряжённой, сердилась. И чтобы не вызвать скандал, я уступила.
Отчим в дороге молчал. Он сам был человек мягкий, не любил ругани, склок. Я подумала, что молчит из-за конфликта с матерью. Пытаясь отвлечь его от плохих мыслей, я болтала не зная истинной причины его настроения.
На вокзале отчим попросил подождать его на перроне, а сам пошёл по кассам. Вернулся с билетом до Краснодара. Сказал, что домой я с ним не еду. А этот билет для меня. Мол кормить они меня больше не могут.
Одном богу известно, что я тогда почувствовала. Бессилие, страх, обида. Меня вышвырнула родная мать, как паршивого щенка. Тогда я поняла, что предать может самый близкий человек. Я всё пыталась поймать взгляд отчима. А он его прятал, отворачивался. Потом достал пять рублей, сказав, что он тайком скопил их для меня на первое время. Отчим скопил, а не мать! Сунул мне в руки узел с вещами, развернулся и ушёл.
Пожилая женщина замолчала, как замолкает порванная струна на гитаре.
- Как же вы, Валентина Ивановна, выжили? Вы больше не видели свою маму? – тихо спросила Лида.
- Выжила, Лидочка. Когда мать состарилась, я её досматривала. Правда, не упускала возможность напомнить о её грехах. Обида не отпускала. Я даже ни разу не попыталась выяснить причину того давнего решения. А мои дети видели плохое отношение к бабушке. Видели, что я в ней совсем не нуждаюсь. А сейчас я здесь никому не нужная, как и когда-то мне, моя мать.. Эх повернуть бы время вспять. Да, нельзя!
Знаешь Лидочка, винить я могу только себя. Валентина Ивановна осторожно коснулась руки девушки:
- Ты иди Лидочка, а то хватятся тебя. А я ещё немного посижу.
Лида, закрывая дверь, думала о своей маме. Самой заботливой, любящей. Она прошла на пост и набрала номер. В трубке послышались гудки. А затем ласковый мамин голос:
- Алло!
- Мамуля, это я! Как ты?
Очень трогательная история, что думаете, пишите в комментариях.