Я присел на завал и достал флягу с водой – нужна была передышка, перед новыми открытиями и минутка подумать

Воздух, по ту сторону завала, разительно отличался от шахты, оставшейся за спиной. Во-первых, он был достаточно свеж, что подсказывало о наличии выхода на поверхность, а во-вторых, тут был еле уловимый запах мускатного ореха. Не знаю, что именно распространяло этот запах, но он был явно ощутим и от него начала немного кружиться голова. Коридор, ничем не отличающийся от пройденных ранее, плавно изгибался влево, так, что обзор терялся на расстоянии метров десяти.     Я присел на завал и достал флягу с водой – нужна была передышка, перед новыми открытиями и минутка подумать. Если дальше обнаружатся агрессивно настроенные существа, то быстро нырнуть в проделанную мной дырку не получится, так что я, довольно сильно рискую остаться без пути к отступлению. Но ковыряться и расчищать себе достойный проход не хотелось. К тому же, если там окажется что-нибудь интересное, я не хочу делиться этим ни с кем, а значит уходя, мне надо будет замаскировать проход. А если ничего не обнаружится, то и расширение лаза окажется, лишь бесполезной тратой времени и сил.     Кстати, мне кажется или за поворотом становится светлее? Я упёр фонарь в стену и вгляделся в темноту. Через минуту, когда глаза пообвыклись, я явственно заметил разницу – странно зеленоватый свет слегка освещал каменные стены коридора.     Сидя на заднице, я тут ничего не выясню – подумал я и осторожно двинулся вперёд. С каждым шагом в тоннеле становилось светлее и как мне кажется, теплее. Непривычно плавный изгиб тоннеля по прежнему скрывал от меня всё, на расстоянии 10-15 метров, пока я, наконец-то не обнаружил очередную нелогичность – пропали опоры. Настолько привыкнув к этим деревянным конструкциям, каждые 10 метров, я не сразу обнаружил, что их просто нет. Я внимательнее осмотрел стены и потолок. Оказывается, теперь они уже не казались выгрызенными острыми зубами кирок, а были вполне себе естественными. Так же, в мелких трещинках и выемках на потолке расположилось неизвестное мне растение, похожее одновременно на лишайник и мох. Они-то и давали изумрудно-тусклое свечение, принятое мной за отсвет выхода на поверхность.