Добрый день, дорогие мои читатели.
Начало этой #истории можно #почитать здесь.
***
Оставались считанные часы до наступления Нового года. По всей стране люди готовились встретить его за щедро накрытыми столами в окружении родных и близких, строили планы и желали друг другу скорейшей из реализации. В поселке тоже царила праздничная атмосфера, в самом его центре стояла наряженная елка, детвора копошилась возле ледяной горки, а родители заканчивали последние приготовления к торжеству. В доме Соловьевых стояла тишина. Таня Краюшкина, пробегая мимо, заглянула во двор, но не увидела следов на снегу. Значит, никто выходил из дома. Решила забежать и проведать подругу.
-Сонечка, - позвала она с порога, - ты где?
Ответа не последовало. Танюша прошла в кухню и в темноте разглядела фигуру за столом. Женщина сидела, обхватив голову двумя руками. Краюшкина включила свет.
-Сонечка, как ты?
Подруга подняла на нее глаза, но ничего не ответила. Понятно было, что горе накрыло ее целиком, не оставив места надежде.
-Милая моя, так нельзя, - Таня вздохнула и принялась хлопотать у плиты. Поставила чайник, достала из холодильника кастрюлю с супом, которую сама же туда вчера и убрала.
-Ты скоро станешь мамочкой, надо сил набираться.
Соловьева ничего не отвечала. Только начала тихонько раскачиваться из стороны в сторону. Таня присела рядышком, обняла ее за плечи и стала гладить по волосам и по лицу, приговаривая:
-Горемычная ты моя, послушай меня. Жизнь такая бывает, иногда кажется, что не сможешь пережить все горести. Но пройдет месяц, другой, может, даже несколько лет, и все переменится. Я понимаю, что родителей не вернешь, но надо дальше жить. А тебе тем более. Вот ребеночек родится, и тогда ты не будешь одна в этом мире. Чтобы малышка здоровенькая была, надо ее поберечь. Нельзя так сидеть сутки напролет. Кушать надо хорошо, гулять на свежем воздухе. Ты слышишь меня?
Соня не отвечала и никак не реагировала, только раскачивалась из стороны в сторону и смотрела в одну точку. Тем самым она доводила до отчаяния подругу. Таня очень хотела помочь ей, но не знала, что для этого нужно сделать.
Их горестное молчание прервал настойчивый стук в окно. Танюша встрепенулась.
-Кто бы это мог быть?
Отодвинула занавеску и увидела незнакомую девушку, которая жестами показывала, чтобы ей отворили дверь.
-Вам кого? - спросила Краюшкина, выйдя на крыльцо.
-Привет. Я - Ксения Чернова, подруга Сонина. Она дома?- представилась гостья.
-Дома, дома, заходи, Ксюша. Мне про тебя Соня рассказывала. Проходи, хорошо, что ты приехала. А то я уж и не знаю, что делать. Горе-то какое...
-Да,я знаю. Мне звонила Таня, ее подруга, рассказала все.
-Так, это я и есть. Думала, может, ты ее расшевелишь. Иначе пропадет вовсе. Одна осталась на этом свете, никого у нее нет.
Тихонько переговариваясь, они вошли в кухню.
-Здравствуй, Соня, это я, - поздоровалась Ксюша.
Услышав ее голос, женщина поднялась со стула, судорожно вдохнула воздух и бросилась ей на шею.
-Ксюша, это я виновата! Виновата, понимаешь! - почти кричала она, - это из-за меня мама умерла. Это все я!
-Ну, что ты, что ты, перестань, -Ксюха гладила ее по спине и пыталась успокоить, еле сдерживая слезы. - Твоей вины здесь нет. Успокойся.
-Нет, ты не понимаешь, - Соня отстранилась и стала говорить быстро-быстро, как будто боялась, что ей не дадут высказаться. - Мамочку папин уход подкосил сильно, она итак горевала, а тут еще и я прикатила с животом. А они, ведь, не знали ничего. Я ей, как снег на голову. Дочка, мать-одиночка, нагуляла ребеночка и принесла в подоле. Позор-то какой! А она ни слова, ни полслова мне не сказала, не упрекнула. Не спросила даже. Справимся, говорит. Все переживем. А сама не пережила. Мамочка моя!
И разрыдалась в полный голос впервые за эти дни. Тяжелые горькие слезы обжигали ее лицо, она даже не утирала их, ей казалось, что они несут эту острую жгучую боль, которая съедала ее изнутри. Одиночество и беспомощность заставляли ее то кричать в полный голос, то причитать еле слышно, она хотела извергнуть из себя это горе, хоть немного облегчить свою боль.
Ксюша посмотрела на Таню, напуганная и растерянная. А Краюшкина молча кивнула головой и облегченно вздохнула, налила в стакан воды и протянула его Соне.
-Это хорошо, что она стала плакать, это нормально. А то я думала, что она руки на себя наложит. Боялась за нее.
Расстроенная Ксения села рядом с подругой, хотела сказать какие-то слова утешения, но не смогла. Предательские слезы, не спросясь, потекли сами собой то ли от жалости по отношению к подруге, то ли к самой себе. Обычно она не позволяла себе распускаться и жалеть себя, но сегодня Сонины горести объединились с ее собственными и стали невыносимыми. Просто необходимо было выплакать их, и Ксюша крепко-крепко обняла подругу и заревела тихонько вместе с ней.
Танюша смотрела на них и думала, что, наверное, не надо вмешиваться. Иногда следует дать выход горю наружу, чтобы оно не сожрало человека изнутри. Она просто заставила их выпить по стакану воды с валерьянкой и тихонечко ушла.
Постепенно подруги успокоились и примолкли. На улице совсем стемнело, и то тут, то там стали загораться праздничные фейерверки, слышались звуки музыки, веселый смех редких прохожих и взрывы петард.
Вдруг Ксюша сказала:
-Знаешь, что? Нам надо поехать к бабе Нюре.
Продолжение следует...