Рузвельт сообщает в Москву, что "дата высадки на континенте будет зависеть от оборонительных возможностей немцев". Приостановку наступления в Северной Африке он спокойно объясняет обильными дождями. Черчилль, играя в данном случае с Рузвельтом в одну игру, писал Сталину, что нехватка транспорта позволяет перевести в Англию лишь восемь (из 27 прежде планируемых) дивизий.
* * *
Не исключено, что в эти дни и недели Рузвельт начинает полагаться не только на восточного союзника - СССР, но и на определившиеся перспективы в создании атомного оружия. С весны 1943 года он предельно централизовал руководство проектом "Манхеттен" и засекретил его в чрезвычайной степени. Даже начальник штаба армии Дж. Маршалл и вице-президент Г. Уоллес отныне получали очень ограниченный доступ к информации. Кроме Стимсона, прямой контакт с президентом по данному вопросу имели Гроувз, Буш и Конант.
Эти трое держали президента в постоянном напряжении относительно того, что германская наука и промышленность первыми придут к финишу, первыми создадут самое могущественное оружие века. В декабре 1942 года В. Буш прямо заявил Рузвельту, что "вполне возможно, что Германия находится впереди нас и сможет создать сверхбомбы быстрее, чем мы". И фактом является, что подлинное ускорение в разработке проекта Рузвельт предпринял в первые месяцы 1943 года. Напомним еще раз, что это было за время. США, решив "свернуть" северный путь, отложить на полтора года высадку во Франции, резко ухудшили отношения с СССР. Очевидным образом Рузвельт дал толчок процессу укрепления отношений с Китаем. Будущее казалось не таким уж простым. И Рузвельт делает ставку на увеличение внутренних резервов. Производство вооружений ведется невиданными темпами.
Что было сделано на данном этапе работы над ядерным оружием? В сентябре 1942 года в Оук-Ридже (штат Теннесси) определили место для завода по расщеплению урана. После детального обзора состояния дел в октябре 1942 года Дж. Конант пришел к заключению, что принцип создания атомной бомбы найден и в дальнейшем будет "решением множества проблем механики". Конант даже обещает к осени 1944 года создать "пару бомб". В ноябре 1942 года правительство закупило участок земли в штате Нью-Мексико неподалеку от Лос-Аламоса для строительства основной лаборатории, директором которой в декабре 1942 года стал Р. Оппенгеймер.
Чтобы получить более ясное представление о степени возможного превосходства немцев, предлагалось в сентябре 1942 года послать специалиста-физика в Швейцарию под прикрытием дипломатического паспорта и постараться установить связь с германскими учеными. Через год, в период ускорения работ по проекту "Манхеттен", американские специалисты предприняли интенсивные усилия для определения степени "зрелости" немецких исследований по статьям в научной печати, по характеру осуществляемого в рейхе строительства закрытых центров. Рассматривался даже проект захвата Г. Гейзенберга, директора Института кайзера Вильгельма, во время его лекционного турне по Швейцарии.
Обеспокоенность Рузвельта, сохранявшаяся весь этот период, была смягчена первыми практическими результатами американских физиков. Второго декабря 1942 года в лаборатории Чикагского университета осуществили первую в мире управляемую ядерную реакцию. С этого времени центр тяжести в американских исследованиях начинает смещаться с теоретических и лабораторных исследований к опытно-конструкторским работам. Главной фирмой была избрана "Дюпон", чьи лаборатории и испытательные корпуса располагались в городе Уилмингтон (штат Делавер). Президент Рузвельт очертил совокупность специальных мер, направленных на сохранение секретности расширяющихся работ.
В США создавалась сложная система прикрытия крупного научно-промышленного проекта. Руководитель проекта - генерал Гроувз предпринял необычные даже для военного времени меры безопасности. И посмотрим, кого прежде всего он имел в виду. (Также меры свидетельствовали и о том, против кого мог в будущем быть использован данный проект.) Цитируем генерала Гроувза: "Через две недели после того, как я взял на себя руководство проектом, у меня навсегда исчезли иллюзии в отношении того, что Россия является нашим врагом, и проект осуществлялся именно на этой основе".
В ходе сенатского расследования генерал Гроувз (более чем десять лет спустя) рассказывал о том, что президент Рузвельт был полностью осведомлен об антисоветской направленности работы над бомбой. На этих же слушаниях офицеры
разведки говорили о тщательном "просеивании" людей, установлении наблюдения за каждым ученым с левыми убеждениями. Самого научного руководителя проекта Р. Оппенгеймера генерал Гроувз сохранил на посту только ввиду того, что его участие было "абсолютно необходимо для реализации проекта".
Рузвельт и его окружение не были уверены, сможет ли атомное оружие быть использованным в ходе текущей войны. Но они полагали, что получают могущественный инструмент воздействия на послевоенный мир, получают новый фактор международных отношений. Более всего будущую ядерную дипломатию Рузвельт обсуждал не с американцами, а с англичанином Черчиллем. Складывается впечатление, что в ответ на согласие Черчилля быть младшим партнером коалиции Рузвельт на первых порах приобщал английского союзника к атомным секретам. Но и он вскоре показался Рузвельту лишним на пути к невероятному военному могуществу. Как только американцы увидели реальную перспективу создания атомного оружия, это отразилось на дипломатии, в данном случае союзнической. Англичане, которые были так нужны на начальном этапе, теперь стали восприниматься помехой, нежелательными свидетелями, лишними потенциальными обладателями сверхоружия. Конант пишет Бушу, что "не видит смысла в совместных усилиях, когда речь заходит о собственно развертывании и производстве". От него поступает предложение ограничить сотрудничество с Англией. Причины таковы: 1) проект переводится в сугубо военную сферу; 2) именно в США производится почти вся работа по испытанию и развертыванию нового оружия; 3) соображения сохранения секрета.
Главное же открыто пока не обсуждалось: Англия теряет силы, солнце Британской империи закатывается, стоит ли вооружать партнера сверхоружием, дающим такое могущество его обладателю. Пятнадцатого декабря 1942 года Рузвельт одобряет резкое ограничение сотрудничества американцев с англичанами в атомной сфере. Неприятная работа поручается Конанту. Он уведомляет 13 января 1943 года своих английских коллег, что правила двустороннего сотрудничества меняются. Англичане и канадцы пусть в дальнейшем рассчитывают на секретную информацию только в том случае, если "они смогут использовать ее в течение данной войны". Конант (чтобы у англичан не было иллюзий) указывает, что исполняет приказы своего высшего руководства. Отныне английские исследователи не получают от американцев новых сведений по следующим вопросам: электромагнетизм, производство тяжелой воды, производство уранового газа, реакция быстрых нейтронов и все, что связано с расщеплением материалов. Черчилль буквально взорвался: новая американская политика (пишет он Рузвельту) ведет к краху англо-американского сотрудничества в области исследования атомной энергии. Черчилль напоминает Рузвельту об обещании, данном 11 октября 1941 года относительно "координированной или даже совместно проводимой работы двух стран... Решение производить работы раздельно бросает мрачную тень".
Но Рузвельт уже неудержим и быстро перестраивается. К 1943 году главной целью работы становится не "обогнать немцев" и даже не сделать атомную бомбу как можно скорее. Главным становится использовать новое оружие для послевоенного урегулирования. Рузвельт (а вместе с ним Буш и Конант) был готов даже к тому, что англичане порвут всякое сотрудничество с США. Главные совещательные органы - Группа выработки политики и Комитет по военной политике - высказались достаточно ясно: даже с риском (не зная степени прогресса немцев) нужно уходить от многостороннего сотрудничества (с Англией и Канадой) к односторонним усилиям. Некоторые специалисты полагали, что подобные действия замедляют проект "Манхеттен" примерно на 6 месяцев. Но это уже считалось приемлемой платой за атомную монополию.
Сообщение о том, что американцы избирают политику ограниченного обмена, подействовало на англичан как ушат холодной воды. Один из руководителей английских атомных исследований - сэр Джон Андерсон сказал Черчиллю, что такое развитие двусторонних отношений "абсолютно неприемлемо". Он предложил премьер-министру немедленно связаться с Рузвельтом и исправить положение. Черчилль угрюмо молчал, так как понимал, что американское решение не могло быть принято на уровне ниже президентского. Для англичан удар был тем более тяжелым, что они пришли к выводу о нехватке собственных ресурсов. Андерсон информировал Черчилля, что "даже возведение и приведение в рабочее состояние атомного центра потребует крупнейшей перегруппировки военного производства". Также он считал обязательным добиться, чтобы английские ученые работали в американских центрах. Тогда после окончания войны они, вернувшись в Англию, смогут действовать в чисто английских интересах, но уже на том высоком уровне, на котором идет реализация "Манхеттена". Как раз этого-то и не хотел Рузвельт.