За оперу Н. А. Римского-Корсакова «Ночь перед Рождеством» Симфоническая капелла России под управлением Валерия Полянского берется уже не в первый раз. Премьера состоялась в январе 2008-го, юбилейного для композитора года (100-летие со дня смерти). Но поскольку жанр оперы в концертном исполнении в последние годы привлекает маэстро Полянского все больше и больше, то проекты такие случаются все чаще и чаще (в этом сезоне, например, концертных исполнений от ГАСК в московской афише значится аж четыре). И в целом обращение капеллы к ныне нечасто звучащему произведению русского классика (в Москве постановка этой оперы в последний раз случилась двадцать лет назад — в 1990-м в Большом театре замечательный спектакль сделал Александр Титель) вызывает уважение и заслуживает похвалы. На этот раз шедевр Римского-Корсакова фигурирует наряду с «Кащеем бессмертным», которого можно будет услышать по весне, в абонементе сказочных опер для детей. Идея просветительская и образовательная — очень благородная сама по себе. Но в ее реализации пока не все получается, о чем мы скажем в заключение нашего обзора. Пока же уделим внимание собственно музыкальному исполнению.
Вокальный каст корсаковской оперы не таил в себе никаких сюрпризов: пели солисты, с которыми Полянский работает из сезона в сезон — задействованы собственные силы капеллы, а также солисты различных столичных (и не только) театров. В целом, за редким исключением, подбор вокалистов надо признать удачным. В первую очередь очень гармоничной вышла лирическая пара Оксана — Вакула. Первую диканьскую красавицу воплотила солистка капеллы Анна Пегова, продемонстрировав красивое лирическое сопрано и хорошее им владение. Особенно удалась певице ария из четвертого действия, где своим исполнением Пегова по-настоящему смогла увлечь зал. Если первый опыт Пеговой в опере (партия Татьяны) едва ли можно занести в актив артистки, а ее Виолетта вследствие сложности самой партии была исполнена еще очень по-ученически, то с Оксаной Пегова справилась просто на отлично, что говорит и в пользу правильного выбора партии (средней сложности), и в пользу очевидного профессионального роста певицы.
В настоящего тенора-премьера вырос и другой солист капеллы Олег Долгов: если ранее, в течение многих лет Полянский поручал ему роли компримарио, то в последнее время Долгов уверенно и очень качественно поет центральные партии. Вакулу бесспорно можно отнести к особым удачам певца: он порадовал публику красивым легато, яркими верхними нотами, и в целом образ удалого парубка у него, несомненно, получился.
Как всегда яркий вокал, большой и красивый голос явил самарский певец Андрей Антонов (Чуб). Ему заметно уступали в голосистости три московских баса — Алексей Антонов (Панас), Николай Галин (Пацюк) и Сергей Топтыгин (Голова), хотя и их пение в целом было интересным. У Максима Сажина чрезвычайно подходящий тенор для партии Черта — пронзительный, резковатый, с явно характерным звучанием — и отличная дикция. А вот у многоопытного Леонида Виленского передать весь комизм дьяка Осипа Никифоровича не получилось именно вследствие слишком уж округлого, «итальянского» вокала — здесь хочется слышать голос более комичный, характерный, напоминающий своеобразное звучание церковных теноров.
Расклад в неглавных женских партиях опять же был предсказуем. Заглубленный, надсадный звук Людмилы Кузнецовой (Солоха) — это уже давно общее место всех проектов Полянского: упорство, с каким маэстро предлагает слушателям эту певицу на любые роли (от самых маленьких до вердиевской Азучены), поражает. При этом на небольшую партию Царицы приглашена маститая Ирина Долженко, чей вокал был по-царски роскошен. Поменяться бы Долженко и Кузнецовой партиями — и опера заиграла бы совсем другими красками. А лучше бы и на Царицу взять другую исполнительницу — хотя бы ту же Викторию Смольникову (певшую одну из сварливых диканьских баб), обладающую звонким, ясным голосом.
Интерпретацию Полянским рождественской сказки Гоголя — Римского-Корсакова стоит признать одной из наиболее удачных во всем оперном творчестве его капеллы: партитура выучена добротно и с любовью, во всем исполнении чувствуется отношение, неравнодушная участливость, забота о максимально яркой, выпуклой подаче материала. Благодаря этому опера прозвучала свежо и по-настоящему захватывающе. В оркестре отыскались интересные тембры, в целом слаженное, гибкое звучание отличало игру музыкантов: оценить эту работу можно было бы исключительно высоко, если бы не досадные киксы у меди, в особенности у валторны, заметно и неоднократно портившие общее впечатление. Хорош был и хор с его прозрачным, мягким звуком: пусть и не вполне оперным (недостаточно мощным, густым и вязким — что обычно принято слышать в русских операх), но само исполнение было точным, аккуратным и весьма музыкальным.
Музыку Римского-Корсакова сопровождал видеоряд, проецируемый на две большие панели Светлановского зала: в его основу были положены кадры из старых советских рисованных мультфильмов середины прошлого века, что было вполне уместно для детской аудитории. Что было не слишком продуманно, так это отсутствие купюр в опере: я являюсь принципиальным противником оных, но для детской аудитории монументальная большая опера в полном формате слишком уж тяжела, особенно в концертном варианте. Хотя в концерте и наличествовали элементы театра (малороссийские наряды ряда исполнителей), все-таки сценически ярких моментов явно не хватало: певцы пели по нотам, их диалоги не превращались в полноценные сцены и пр. Представляется, что условия Светлановского зала вполне пригодны для театрализованных вариантов, по крайней мере, в формате semi-stage, как то делала неоднократно Московская филармония в Зале Чайковского или как на регулярной основе играют оперы в Концертном зале Мариинского театра — и над этим стоит подумать.
26 декабря 2010 г., "Новости оперы"