Сегодня мне сказал монтёр,
Что пишет он стихи,
И всё из-под пера – в костер…
Как будто бы плохи.
За строчкой строчку
Целый ряд
Сжигает нитроацетат.
Я бросил взгляд из-за спины
Как будто невзначай
А на тетрадке, без вины,
Чабрец и молочай
Разбросанные по углам,
А между ними тут и там
Мелькают звезды точки.
Монтер вздохнул и вырвал лист,
Замкнул слова под пальцем
И отшвырнул куда-то вниз
Беспечного скитальца.
«Все эти строчки-рукава
Одели все как трын-трава…
Пойду, проверю счетчик.»
Я удивился и отпрянул,
Он, удрученный, встал с дивана
И вышел в коридор.
Я подождал, пока он скрылся
Нырнул под стол и вынул листик.
Сдул мертвый сор.
И посреди бумажных взгорий,
Пока монтёр был в коридоре,
У вдруг увидел свет.
Та может вся душа пылала
Тем, что ее давно терзало:
«Как можно жизнь начать сначала?»
Монтёр вошел ко мне:
- Послушай, Вась, - я был серьезен
Ведь ты же…
- Поздно, друг мой, поздно.
Скривился он, блеснули слезы
В его усталой голове.
Он подошел и взял бумагу.
- Мне завтра подниматься рано
Так что… Пошёл бы ты с дивана.
Я встал. Он сел. Вздохнул, скривился
Закрыл глаза, их тьмой напился
Я молча вышел.
Было слышно
Как ветер за окном устал.