16.09.2021 Четверг
В школе с Любой Воронько (поселенческая библиотека) провели инфоурок "Блокада Ленинграда. Начало" (к 80-летию этой страшной истории). Шестой и восьмой класс приняли сообщение мрачных фактов осознанно.
Мало-Инский бор. Собирали с Валей и Лёлей опята. Лиха беда - начало...
В школе и музее холодно. Нет отопления. Когда включат?
В прошлую субботу долгожданная встреча. Сын посетил с внуком Савой, прокатив по России "Москва-Красноярск-Тесь" на Ладе-Гранта.
За три дня успели на совместном энтузиазме много делишек домашних переделать: картошку доубрали в закрома, траву за оградой поскребли газонокосилкой (до синевы выбрил Илья) , дрова пилили и рубили, уголь скидали в угольник, за бетономешалкой сгоняли в Минусинск... Топили три бани, отпаривая усталость трудов праведных. Сегодня сын уже в обратном пути. Ночевал у Тимура в Томске.
Собираю баул на Съезд краеведов-2021 в Красноярске. Плюс участие в Чтениях на Историческом форуме – с 19 по 24 сентября. В аудиториях СФУ. У меня эти чтения в первый раз. Событие грандиозного масштаба: участвуют доктора, кандидаты наук из Питера, Москвы, Якутска, Новосибирска, Томска, Улан-Удэ, Кызыла, Абакана... Плюс более трех сотен краеведов края из окрестностей. Получил программу на эти дни. Впечатляюсь... Какие темы! Какая ширь исследований... Как итог (кроме обычных чтений): будет учреждена Региональная общественная организация «Союз краеведов Енисейской Сибири» (РОО СК ЕС)...
В воскресенье выезжаем дружной компанией минусинцев и коллег из Мартьяновского музея ( на их микроавтобусе).
На неделе получил из Интернационального Союза писателей (Московский офис) радостное сообщение: в номинации "Стихи" моя поэма "Ода домашней библиотеки" попала в лонг-лист премии им. Шарля Бодлера! Лонг-лист – не победа в конкурсе, но всё-таки некоторый штрих признания моих трудов творческих... Ура. Смотри "Оду..." в книге "Стихи на брудершафт"
Был позыв участвовать ещё в одном конкурсе... Приготовил текст из книги:
Антон Филатов. «БОМЖ. Сага жизни»
«Нефть — кровь экономики, Газ — её лимфа. Золото, наверно, секреция…» — вторую часть пути Саминский думал о том, что его ожидает в Сибири. Город, который выбрал, был обескровлен. «Лимфа» не так давно выбрасывалась газом из одной скважины, но и этой артерии пережали горло. Золотом в экспедиции интересовались по остаточному принципу финансирования. И все-таки он выбрал Провинск.
Москва, город шумов, дымов и каменного хлада, клоака страстей и несбыточных надежд, вырвалась из его объятий, как жеманная жар-птица, симбиоз надменности и скуки. Растворилась в мареве закатного солнца, едва скорый поезд миновал Подмосковье. Слушал стук колес. Думал, думал… Милые дворики, парковая скамья на чугунной опоре, лебеди на озере. «А из нашего окошка площадь Красная…».
Как примет Сибирь? Мельтешение за окном раздражало, словно полотнище, хлещущее по глазам. Не заметил, как стемнело. Оставайся с миром, белокаменный монстр…
Автобус из Облакана въезжал в Провинск ранним утром, когда город уже просыпался, копошился во дворах и на улицах, спешил на работу. «Слаборазработанный Провинск», каким он вообразился не бывавшим здесь сатирикам-сарказмикам Ильфу и Петрову, обесславившим его в своём смешном романе, Саминскому таковым не представился. Обликом не уложился в навязанную писательскую оценку. О, нет, нормальный городок, тихий, малолюдный, не загаженный мусором, не пропитанный вонью цементного, химического или целлюлозного комбинатов. Лесо- и сельхозпереработка, розничная торговля и пара объектов бытового назначения нашлись и здесь, как всякия исчадья кучной жизни, но их шум-гам, зловредный выброс и противный запах ни днём ни ночью не обнаруживались. Мебельная и перчаточная фабрики, пошив одежды и обуви, овощеконсервное и кондитерское производство… Последнее остро обнаружилось, едва только Саминский вышел из автобуса — запахом пряной ванили, манящей в ресторан, кафетерий, или, на худой выбор, в столовую. Пить хотелось ещё в автобусе, и приезжий рыскал глазами в поисках приличной забегаловки.
– Девчонки, где у вас квас продают?
– Кажется, в бане есть. Ой, вы, наверно, приезжий?
«Вы были в космосе, мадам?» – припомнил строчку Агнии.
Древонасаждения вдоль тротуаров и в микроскверах не ласкали взор благоуханием. Тополя, вязы, редкие берёзки, акация, как нестриженые изгороди уличных насаждений, тяготили буйством зарослей — закутков, ландшафтно-запущенных местным архитектором и конторой коммунального хозяйства.
От вокзала до гостиницы, волоча в руках пару чемоданов, он добирался быстро: располагались скученно. Встреч толпились приземистые одноэтажные кирпичные строения с бзиком архитектурных излишеств, тесных изнутри.
«Есть ли художественная интеллигенция? — думал Саминский, разбирая вещи в номере гостиницы. — Достаточно ли действенная, сердита ли на бюрократию? — Вопросы породили в нём ещё одно чувство: будущую духовную сопричастность к провинской жизни сибирского городка. Выбор пал на сектор рулетки с устным бэтом «минус»: мол, минус прошлое… Евангелическое слово, звукописью цепляющееся за символы исус и сын…
В скоротечной сутолоке дней Саминский обнаружил в Провинске музей и театр. И первые посещения удивили не меньше, чем патриархальность уличной эклектики, но — приятным удовольствием. Музей, созданный в прошлом веке заезжим аптекарем, блистал в экспозициях благообразным старцем, умудрённым и по-купечески зажиточным. Коллекции в стеклянных витринах и стеллажах не уступали таковым в столичных собраниях древностей. Зальные выставки — от археологии до этнографии, от ботаники до зоологии, от палеонтологии до нумизматики — увлекли Саминского. Он ходил полторы недели, выискивая образцы, каких не встречал в столичных музеях, изучая этикетки, словно меню в китайском ресторане, записывая в блокнот пометки о фарфоровой посуде, бронзе и железе, скифо- и тюркском арсеналах, сбруе, украшениях, одеждах.
Чувство любопытства привело его в кабинет директора музея. Директором оказался бывший геолог экспедиции, специалист из категории геофизиков. Лет надцать назад перешедший на работу и до конца не освоившийся в музейном хозяйстве… Они говорили об экспедиции и её перспективах, как будто Владимир Алексеевич, как представился директор — собирался вернуться в их ряды с началом полевого сезона. О музее же — лаконично.
С не меньшим любопытством Саминский принялся изучать местный драмтеатр. Аббревиатура его звучала как МХАТ, а игра труппы не уронила знаменитой марки: тронула в зачине и не отпускала до кульминации.
Другое дело — с кем смотреть спектакли… Наконец, на четвёртый просмотр, на премьеру нового спектакля, Саминский нашёл партнёршу — Софью, директоршу книжного магазина.
Так и заладилась одухотворённая жизнь вдали от брошенных столиц. Так и завертелась провинциальная суета суёт.