Пятница, вторая половина дня, и озеро творит свою магию. Старики пересекают озеро, придерживаясь строгих мысленных маршрутов. Они маневрируют только по прямой, и они самые смелые из всех. Они идут мимо островов для ныряния, туда, куда молодые не смеют заходить без досок и надувных лодок, туда, где тростник хватает вас за пятки, а сомы прячутся до тех пор, пока мы все не уберемся и не оставим их в покое. Старики смелее нас с вами.
Для этих подростков вид раздетых до купальных принадлежностей представителей противоположного пола - вторая натура. Кожа не возбуждает. Они блаженны, невинны, раскованны. У камышей толпа девочек-подростков стоит по бедра в воде, и им требуется двадцать минут, чтобы решить, что слишком холодно, чтобы войти в воду. Не слишком холодно. Они знают это, и мальчики, которые приходят поплескаться, обливая их, провоцируя на взаимодействие, знают это. Это ритуал, старый как время, точно так же, как это было, когда эти же девочки просто проходили мимо группы мальчиков несколько раз по дороге к киоску или в туалет, независимо от того, насколько непрямым был путь. Они молоды, а озеро - безопасное место.
На плавучих голубых платформах для прыжков в воду блистает поистине изобретательный павлин. Девочка выплывает со школьной папкой, полной рукописных заметок, которую она держит над головой. Все на берегу замирают, видя, как страницы все ближе и ближе подплывают к воде. Она - дикая женщина, и она только что стала легендой озера. Она поднимается на платформу, чтобы "позаниматься" со своей подругой, но у парней другие идеи. Трое молодых парней быстро оказываются на месте, и один спрашивает ее, целы ли страницы. Прежде чем она успевает ответить, он пушечным ядром бросается в озеро и заливает ее водой - записки уцелели. Учебная пантомима прекращается, и мальчики и девочки борются друг с другом на платформе.
У киоска завсегдатаи потягивают пиво и наблюдают за развитием дня. Их плавки почти проглочены их завидными мускулами. Однако не принимайте этих джентльменов за пьяниц. Это возвышенные люди. Каждое утро они приезжают на своих квадроциклах и скутерах и занимают место в суде. Их место - первая скамейка ровно на полпути между туалетом и боковым окном киоска - их окно. Во время любого перерыва в ненасытном спросе на картофель фри и мороженое к ним присоединяется растрепанный оператор киоска, чтобы выпить пива. Он ворчит и тащится на каблуках, когда новый покупатель подходит к переднему окну. Они смеются над ним, что он вынужден работать в такой день и опускать себя, чтобы обслужить публику. Его нарочитая некомпетентность при подаче пива и картофеля фри - это его бунт за то, что ему не разрешили присоединиться к ним на полный рабочий день у бокового окна.
Маленькие дети визжат и смеются, наступая в лебединое дерьмо. Отцы сияют, увидев своих детей впервые на этой неделе. На заднем плане отдыхающие навешивают на кусты гирлянды, готовясь к оживленной ночной попойке. Это будет после наступления темноты, когда озеро станет чем-то другим, но не менее важным.
Во всем этом не нужно присматриваться, чтобы увидеть чернокожую девочку, играющую в "Уно" со своими белыми друзьями. Никто и глазом не моргнет на пухлых турецких парней, вызывающе громко играющих рэп-музыку через свои блютуз-колонки. Чтобы войти в озеро, нужно пройти мимо большой группы русских, которые припарковались на берегу. Они уже несколько раз пили пиво в выходные, о чем свидетельствуют разбросанные вокруг бутылки и обертки от салями. Но они знают, как держать свое пиво. Они от души смеются, болтают без умолку и в перерывах между выпивкой идут к озеру, чтобы выпить отрезвляющую рюмку холодной воды. Эти мужчины заходят не выше уровня кишок, а если женщинам в бикини с леопардовым принтом нужно зайти выше колена, значит, какого-то бедного ребенка сейчас будут громко ругать.
На гигантском надувном лебеде трое подростков остаются незамеченными, медленно дрейфуя на глубине. Они прямо-таки вырваны из сцены сериала "Крик Доусона" или какой-нибудь другой мыльной оперы для подростков. Одна из девочек явно не уверена в своем купальнике. Она сидит прямо в позе эмбриона, явно стесняясь своего веса. Ее спутницы не осуждают ее. Единственный мальчик больше озабочен поиском комфорта в собственной сексуальности. Он обнаруживает, что, скорее всего, он гей, и в окружении этих девочек он может определить свою идентичность. Все трое мило неловки. Они дрейфуют на своем лебедином острове, чувствуя себя в безопасности и довольствуясь обществом друг друга. Когда приходит время найти тень от яркого солнечного света, они гребут к берегу, пробираются мимо сильно обгоревших русских, уворачиваются от диких, измазанных лебединым дерьмом детей и покупают мороженое в киоске, где единственное общение с завсегдатаями включает тосты.
Для многих, в том числе и для меня, озеро летом - это самое счастливое место.
Но я беспокоюсь за этих трех подростков, чернокожую девочку и турецких мальчиков, когда они покинут озеро. Я беспокоюсь обо всех группах со специальными интересами, которые будут говорить им, что мир в огне и что для того, чтобы выжить, им нужно будет найти и бороться за свое собственное племя. Меня печалит тот факт, что через несколько лет эти три милых неуверенных в себе подростка на Лебедином острове будут разогнаны по разным лагерям. Красота немецкого озера летом заключается в том, что оно действительно инклюзивно. Оно принимает всех без исключения. Это безопасное место, где можно показать миру, кто ты есть, без осуждения, и это укрепляет уверенность, уверенность, которую можно взять с собой в мир. Озеро показывает нам, что наша неуверенность кроется в нас самих, и преодолеть ее можно не требуя от других принять нас такими, какие мы есть, - они и так это делают, - а принимая себя. Для этого летнее озеро - лучшая тренировочная площадка и лучшее противоядие от токсичного трайбализма.