- Так сильно клонит в сон? - поинтересовалась Джейкинс немного снисходительно. Голос у неё был громкий, немного каркающий, неприятный для мужского уха, человек с таким голосом невольно представлялся одним из тех, кто проводит во сне не более трёх часов в сутки ежедневно — всегда на посту, всегда в дозоре — Ладно, валяй, сходи выпей свою чашку кофе, пока я собираюсь, только давай быстрей, управься с этим за пять минут.
Она вышла из его кабинета, а он, чтобы не возвращаться, надел висящие на крючке рядом с дверью шляпу и куртку, взял из стола банку кофе и чашку и отправился в подсобное помещение их поста, где у них находилось всё то, что было необходимо для совершения краткого обряда перерыва на еду. Там он включил электрический чайник, высыпал чайную ложку кофе в свою кружку (с изображённым на ней видом на центральную протестантскую церковь города Шиллей, и надписью «НЕ ЗАБЫВАЙ СВОЙ ДОМ»), поставил её на общий обеденный стол и сел рядом, тоскливо оглядываясь вокруг. Взгляд его упёрся в который уже раз за его службу здесь в надпись, украшавшую дверь в морозильную камеру их холодильника, вещавшую о том, что «Вкусная Еда — Лишь После ДОБРОГО ТРУДА», и в который же раз он тут же мысленно в досаде отмахнулся от неё. Откуда тут можно взяться доброму труду? Из перекладывания бумажек? Во время протирания кресла задницей на посту КПП?
- Эй, ты тут заснул что ли? - опять раздалось над его ухом резкое, громкое карканье Джейкинс, а потом в его кружку, словно из ниоткуда, полилась горячая, почти как кипяток, вода — Пей свой кофе, а потом давай садись за руль автомобиля. Если Темплстон ещё жив, но уже умирает, ему явно не будет легче от того, что мы тут чаи гоняем.
- Хорошо, хорошо, - забормотал Фэй с вытянувшимся от неожиданности и неудовольствия лицом, тут же помешивая ложкой заваренный кофе. Джейкинс он недолюбливал именно за это — за способность вываливаться на него и его коллег словно бы из ниоткуда, и орать на них, будто ворона, внезапно приземлившаяся на ветку дерева рядом с вами и решившая, к вашему великому неудовольствию, прочистить свою воронью глотку. Наверное, когда она орёт, думал он всегда, она думает, что просто говорит им что-то, или требует, в зависимости от ситуации, но на деле она именно что орёт, и ей никогда не объяснить этого, потому что она будет изумлённо хлопать на тебя своими длинными ресницами над чёрными, явно не европеоидными, глазами и искренне изумляться — ведь я же просто говорю — а ругаться с ней из-за такой чепухи не захочется никому, ведь лейтенант Джейкинс это начальство.