В те времена, когда замолкло эхо
Последнего турнира на земле,
И все тихонько привыкали к новизне,
То появился он в стальных доспехах,
Вгоняя в дрожь князей и королей,
Прострев десницу к чести – не к казне,
И задавая тон презрительного смеха,
И не страшась ни жизни, ни смертей,
Ни лицемерных лживеньких судей;
Он шёл, как будто наказанье века.
Он разбивал догматы в пух и пепел,
Он разжигал в сердцах пожар мечты,
Дарил видения вселенской красоты,
Но сам он был, как будто бы и не был:
Его никто не знал, не мог схватить;
Не понимали люди простоты,
Что он и сам себя порой не ведал,
И знал, что должен только предвестить,
А что уж будет там происходить, -
Неважно, в это рыцарь верил слепо.
Он не судил – он нёс клинок расплаты,
И лицемеры получали ордена:
Клеймили им шакалов на тела,
А тем, - другим кровавые лопаты,
А третьим: трубы и колокола,
Кого и просто жарили дотла,
Кому вбивали гвозди вместо ваты,
Других сам рыцарь резал пополам,
И все кричали: «Что за времена?!»,
Но понимали: сами виноваты.
Но всё же рыцарь был, как люди, смертным,
А значит, и страстями обуян,
Одной любовью, как вином, был пьян,
И за неё готов упасть последний,
Да только в сторону его не смотрит взор,
И как бы рыцарь наш не становился рьян,
Дел положенье до сих пор так скверно,
Что рыцарь шлёт судьбе немой укор,
И небесам кричит: «Всё это вздор!
Любовью сердце хочет быть согрето!».
Порою на небесах
Нам о разлуке поют,
Или любить не дают,
Или внушают нам страх,
Что лёд в любимых сердцах,
И что нигде нас не ждут,
Но только это всё для
Людей, не верящих в себя.
В те времена, когда замолкло эхо
Турниров всех, - возник ещё один:
Там рыцарь, словно истый паладин,
Сражался со своей любви помехой,
Но только он не знал её совсем,
И тот – её жених – он был один,
И не прочны злачённые доспехи…
Вот первый выпад, - и… тот сразу сел,
Взгляд ясноокий как-то потускнел,
И кто-то в диком разразился смехе.
Последний рыцарь вроде победитель,
Но только кто же им был побеждён?
Из-за кого вдруг в небе грянул гром? –
О, все святые, - это же спаситель!
Тот, кто пришёл сжигать Глаголом души,
Но был соратником своим повержен он,
И разом понял это всё воитель,
Так закричал, что заложило уши:
Возлюбленной и мира жизнь разрушил,
С тех пор он призрак меж миров – последний рыцарь.
____________