А эта история случилась через шесть лет после происшествия с Мерете. Только рассказ я хочу начать немножко в другом месте и чуть-чуть издалека, чтобы тебе было понятнее, о чём пойдёт речь.
В относительно небольшом деревянном доме в Хордаланне жила женщина по имени Туриль с четырьмя детьми-погодками: двумя девочками и двумя мальчиками. Детей звали Анне, Дагни, Кристиан и Элиас. Но они не были родными той женщине, нет. И более того, Туриль их не любила. Она невзлюбила их с того самого момента, как увидела их впервые. А теперь она должна растить их в одиночку. Потому и думала Туриль всё время о том, чтобы избавиться от них.
Но одной зимой случилось то, что послужило началом этой истории. Поздно ночью, когда все уже спали, в комнату Туриль проникла Мара. Туриль не спала. Казалось, она ждала её, потому что сидела на кровати с зажжённой чёрной свечкой.
- Хм, не знаю, стоит ли мне здороваться сейчас. Обычно я нападаю на спящих и молчащих, - больше про себя процедила Мара. - Но так и быть, доброй ночи.
- Мара? Не думала, что смогу дождаться того, от кого хоть какая-то польза.
- А чего тебе нужно?
- Хочу избавиться от этих мерзких детишек. Но они слишком живучие.
- Я могу помочь. Впусти меня, и я помогу тебе.
- Куда впустить?
- Ох, люди! В себя впусти.
- Хорошо!
Мара усмехнулась.
- Без проблем. Ложись.
Туриль легла. Мара начала петь и её глаза вспыхнули красными огоньками. Она стала медленно входить в тело Туриль. Когда Мара окончила свой ритуал, глаза Туриль стали такими же жёлтыми, как у неё, а злости прибавилось раз в десять.
Этой ночью Туриль уже не спала: одержимым Марой спать не нужно. А утром она снова взялась за своё. Дети дрожали. Анне на правах самой старшей защищала своих сестру и братьев.
Весь день Туриль не давала детям есть, а ближе к вечеру выкинула их на мороз, не дав им даже одежды. Дети, не зная, что им делать дальше, пошли куда глаза глядят. Вернее, младшие пошли за Анне, а она старалась их вывести туда, где есть люди.
Дойдя до Бьёльстадского леса, до самой его чащи, дети упали без чувств на холодный снег. Они устали, хотели есть, но не могли найти ничего, что хотя бы создавало иллюзию сытости.
Тем временем Матушка Норвегия облетала свои владения на своих санях, подготавливая страну к вечеру. Она уже возвращалась домой, когда, пролетая над Бьёльстадским лесом, заметила четырёх лежащих на снегу детей. Матушка не смогла это так оставить, а потому скомандовала оленям снижаться.
Приземлившись неподалёку, Матушка Норвегия выскочила из саней и побежала к ним. Когда она их увидела, её сердце замерло от ужаса. Дети лежали на снегу в летней одежде. На вид самой старшей можно было дать не более семи лет. Самому младшему - всего четыре года. Дети лежали неподвижно. Матушка осмотрела их на скорую руку. Живы. Слава Богу. Она по очереди перенесла их в сани, а потом велела оленям гнать во всю прыть, чтобы спасти детей.
Уже дома Матушка Норвегия положила детей в гостиной поближе к камину, укрыла их тёплыми пледами. Четыре Ниссе - Ос, Юдит, Бент и Метте - принесли кружки с заваренными на серебряной воде травами. Матушка поблагодарила их и аккуратно стала давать детям целебное питьё. Вскоре дети смогли сами держать кружки и с удовольствием пили сладковатый на вкус и пахнущий лесом и сказками отвар, пока Матушка хлопотала на кухне, готовя ужин.
Первой опомнилась Анне, допив “микстуру” до конца. Она осмотрелась: стены из неструганных досок, которые источали необыкновенно волшебный аромат дерева, камин, в котором горел огонь, пучки засушенных лаванды и вереска, перевязанные бечёвкой и висевшие гирляндой по всему периметру стен гостиной, ковёр с народными скандинавскими узорами, явно сделанный вручную, тёплые шерстяные пледы из гигантских ниток, сплетённые прямо руками. Вскоре девочка заметила, что её сестра и братья очнулись.
- Анне, где это мы? - спросил Элиас.
- Да, что это за место? - подхватила вопрос Дагни.
- Сейчас поймём... - попыталась ответить Анне. - Деревянный дом... камин... пледы... чай из горных трав... А это значит...
Анне не закончила. Подняв голову, дети увидели высокую красавицу в чёрном вестфолдском бюнаде с русыми волосами, собранными в два низких пучка с косами, идущими ото лба к пучкам. Она стояла, держа правой рукой огромный посох, и тепло улыбалась ошеломлённым детям. Все вмиг поняли, что произошло.
- Матушка! - закричали дети наперебой и наперегонки кинулись к ней в объятья.
- Ах! Живы! Дети мои! - Матушка Норвегия крепко обняла их и прижала к себе, залившись смехом. - Так, пойдёмте кушать. Ужин уже на столе.
Через несколько минут дети за обе щеки уплетали картофельное пюре с рыбными котлетами.
- Матушка, ты... такая... молодая, - полным некого благоговейного трепета голосом сделала Матушке Норвегии комплимент Дагни.
- Спасибо, Дагни, - улыбнулась Матушка.
- Просто знаешь, - подхватил Кристиан, - я представлял тебя себе немножечко... м-м-м... как бы это сказать... старше.
- Старше? - Матушка Норвегия залилась звонким смехом. - А как ты думаешь, сколько мне лет?
- Двадцать? - предложил Кристиан.
- Нет.
- А больше или меньше? - поддержала начало угадайки Анне.
- Больше, Анне. Намного больше.
- Хм, тридцать? - спросил Элиас.
- Сильно больше. Нет.
- Сорок? - удивилась Дагни.
- И не сорок.
- Пятьдесят?
- И не пятьдесят. Да и чего ж вы всё десятками-то меряете?
- Хм, шестьдесят пять?
- Нет.
- Семьдесят семь?
- Не-а.
- Восемьдесят один? Как Его Величеству.
- Я многих королей пережила. Так что нет.
- Девяносто четыре?
- Вообще нет.
- Не, Матушка, я сдаюсь, - выдохнул Кристиан. - Тебе двадцать пять-то с натяжкой дашь, а ты говоришь, что тебе почти сто.
- Дети мои, мне больше, чем сто.
- Сколько же тебе лет тогда получается?
- Готовы услышать?
- Угу.
- Мне семь тысяч восемнадцать лет.
- Сколько? - в один голос переспросили дети.
- Семь тысяч восемнадцать лет. Ни годом меньше.
Дети были в шоке. Матушке Норвегии действительно нельзя было дать на вид больше двадцати - двадцати пяти лет. И то с натяжкой: на её лице не было ни морщинки, голубые, как небо, глаза были лучистыми и ясными, голос звонким и молодым, а движения лёгкими, плавными и изящными, словно ей было пятнадцать. Единственное, что могло выдать её немалый возраст - её мудрость. Хотя даже для семи с лишним тысячи лет Матушка считалась не по годам мудрой, словно уже и не семь тысяч ей было, а намного больше. Тысяч десять - двенадцать.
- Как так-то, Матушка? Семь тысяч восемнадцать лет, это же очень много, - удивилась Анне.
- Не так уж и много. По нашим меркам особенно. А потом, много что мне молодость сохранило.
- Хм, что? - спросили девочки в один голос.
- Ну, начнём с того, что я сказочная. Это самое очевидное. Мы тут становимся старше, но не стареем.
- Везёт.
- Вероятно. Плюс, горные травы. Я много секретов знаю. Мне природа каждый день что-нибудь открывает.
- Круть. А что ещё?
- Любовь и доброта, дети мои. И, скажу, это не только мне помогает. Ой, Дагни, а ты чего не ешь? Котлета как-никак стынет.
- А? Ой. Просто от тебя, Матушка, глаз не оторвать. Ты такая красавица.
- А, если это вас отвлекает, я могу поменять облик.
- НЕТ!!! - в один голос закричали дети. - Не надо!
- Ну ладно.
- Матушка, а это твой настоящий облик или ты другая? - спросил Элиас.
- Нет. Сейчас я такая, какая я есть. Кстати, а чего это мы всё обо мне да обо мне. Давайте-ка о вас. Расскажите мне, как вы умудрились оказаться в самой чаще Бьёльстадского леса, совершенно одни, да ещё и в летней одежде?
- Позволь начать издалека, Матушка, - Анне встала. - Мы потеряли сначала маму. Перед тем, как уйти, она попросила нашего папу, чтобы он обязательно женился. Мама не хотела, чтобы мы росли в неполной семье. Ой, Матушка, что с тобой?
- Простите, что я не смогла вылечить её, - по щеке Матушки скатилась слеза.
- Матушка, это не твоя вина! - громко сказала Дагни, встав, а потом неуклюже плюхнулась на стул. Это Анне ударила её ногой, чтобы та не кричала. - Ты сделала все, что могла. Короче, папа снова женился. Потом. На Туриль. А она нас... не полюбила.
- Она била нас. Но это было только, когда отец уходил. Когда он был дома, она такого не делала, - подхватил Кристиан.
- Ребятушки, что ж вы мне-то об этом не сказали?
- Это было невозможно, - сглотнула слёзы Анне. - Туриль сказала, что, если мы хоть одной живой душе проболтаемся, она сотрёт нас нафиг.
- Так, давайте без фигов. Не надо учить плохие слова.
- Ой, прости.
- А потом мы потеряли отца, - сказал Элиас. - Он ушёл в шахту, а там что-то неправильно взорвали, и случился обвал.
- После этого нас уже никто не смог защитить. И первое время Туриль ещё можно было понять. А потом... В общем, это она нас выгнала.
Матушка Норвегия вздохнула.
- А знаете что, милые мои, оставайтесь тогда у меня. Здесь вы будете в безопасности. А я вас потом в сказку заберу.
- А ты будешь нам на ночь читать?
- Конечно.
- А петь?
- Всенепременно.
- УРААААААААА! - закричали дети. Они как раз доели свои порции и не заметили, как Ниссе быстро убрали тарелки.
- Кстати, Матушка, а можно тебя за руку подержать?
Матушка Норвегия засмеялась и протянула детям обе руки. Дети взялись за них.
- Ой, какие у тебя руки мягкие! - удивилась Анне. - И такие тёплые!
Через некоторое время дети уже лежали в тёплых постельках в уютной комнате, переодетые в пижамы, которые когда-то давно-давно Матушка Норвегия сшила своими руками. Она поцеловала каждого из ребят, потеплее укрыла их одеялами. Дети устали настолько, что уснули сразу. Матушка Норвегия хлопнула в ладоши и свет погас. Она ещё раз улыбнулась детишкам и вышла из комнаты. Теперь пришла её очередь ложиться спать, ведь завтра нужно было рано вставать.
Прошло три дня. Дети окрепли, оправились после пережитых ими событий и полностью освоились в доме у Матушки. Вскоре они познакомились со всеми обитателями этого сказочного места.
На четвёртый день произошло чудо. Первой встала Анне. Солнце только-только взошло, но девочка уже была полна сил. Как раз встали и Дагни, и Кристиан, и Элиас. Дети почистили зубки, оделись и сели пока играть, как вдруг Анне заметила что-то странное у своей сестры.
- Дагни, что это у тебя? - спросила она.
- Что? - не поняла Дагни.
- У тебя... крылья?
- В смысле? - Дагни попыталась ощупать спину. - Ой! И правда. Анне, да у тебя тоже они есть! И у тебя, Кристиан! И у тебя, Элиас, тоже есть крылья!
Дети оглядели себя и друг друга. Там, где раньше ничего не было, теперь находились аккуратные, тоненькие, нежные прозрачные крылышки, которые переливались в лучах солнца, словно бриллианты. Волосы у ребят стали мягче, шелковистее, словно каждый волос теперь был сделан из лёгкого ветерка и света, а глаза яснее, ярче и лучистее.
В этот самый момент Матушка Норвегия и Ниссе уже закончили готовить завтрак: ароматные блинчики с вареньем из шишек, малины и клюквы. Осталось только разбудить ребят.
Но за дверью комнаты, в которой теперь жили дети, Матушку ждал сюрприз.
- Ребятушки, вставайте. Завтрак уже на столе, - позвала детей она.
Но открыв дверь, она ахнула. Дети сидели уже одетые и у каждого за спиной были небольшие нежные крылышки. Матушка Норвегия улыбнулась, но по её щеке скатилась слеза.
- Матушка, ты плачешь? – полным волнения голосом спросила Анне.
- Всё… хорошо, - смахнула слезу Матушка. – И… добро пожаловать… в сказку.
- В сказку?! – ахнули дети.
- Да.
- Матушка, милая Матушка, спасибо тебе! – закричала Дагни. И теперь Анне не пыталась сдержать её. Ведь ей самой хотелось также закричать и кинуться Матушке в объятия. Она так и сделала. И все так сделали. А Матушка Норвегия не сопротивлялась. Она крепко прижала к себе детей-эльфов и тихо засмеялась.
- Ребятушки, а это не я. Это вы сами.
- Как это «сами»? – не понял Кристиан.
- Вы безгрешны. Душа ни одного из вас не была запятнана. К тому же, вы перенесли тяжелейшие испытания. Это не я вас в сказку забрала, а вы сами в неё вошли. В любом случае мы это отметим.
- А кто мы? – робко спросил Элиас.
- Лесные эльфы. И могу сказать, что ваше желание было исполнено. Помните вы мне как-то сказали, что всегда хотите быть детьми?
- Да, - подтвердила Дагни.
- Так вот, лесные эльфы, коими вы являетесь, сколько бы лет им ни было, обликом всегда дети.
- Правда? – Анне была в восторге.
- Истинная, дитя моё.
После завтрака Матушка Норвегия вышла на крыльцо и запела. Её голос был голосом самой норвежской природы, будучи воплощением шума водопадов, пения птиц, жужжания насекомых, звука неспешно текущей воды в бесчисленных фьордах, мягкого шуршания листьев и травы на ветру. Это был голос самой Норвегии: таинственный и манящий, полный сказок и легенд. Когда Матушка пела, вся страна затихала, слушая её чудесный голос: замирали водопады, переставал шелестеть листьями на деревьях и травой ветер, замолкали птицы, которые до этого момента соревновались в искусности пения - не замирала только постоянно бьющая ключом жизнь в городах. Только звук её становился тише, чтобы не заглушать прекрасного голоса Матушки.
Песня эта была неким ритуальным призывом, на который слетались птицы. Когда Матушка Норвегия закончила петь, перед ней была огромная стая. Матушка улыбнулась им и сказала:
- Милые мои, прошу вас, разнесите по сказочной части страны весть о новых героях нашей сказки. Пригласите их на церемонию посвящения.
- Хорошо! Конечно! Будет исполнено! - наперебой закричали птицы и разлетелись.
Прошло время. Наступил вечер, Эльфы были уже одеты в невероятно сказочные костюмы лесной расцветки, сшитые руками самой Матушки.
Как вдруг раздался звонок. Матушка открыла. В дверях стоял высокий, широкоплечий, прекрасный юноша. То был Фоссегрим. Он был одет в идеально белую рубашку, тёмно-серый твидовый жилет, тёмно-серые безукоризненно отутюженные брюки со стрелками, свою неизменную бархатную чёрную бабочку и свои любимые чёрно-белые конверсы. В правой руке у него, как всегда, был смычок, в левой - скрипка.
- Вечер добрый, Матушка, - сказал Фоссегрим, сопроводив своё приветствие классическим поклоном.
Фоссегрим положил скрипку на небольшую тумбочку, а потом нежно взял Матушкину руку своими и поцеловал её. Матушка Норвегия смутилась и опустила голову. Прядь её шелковистых русых кудрей упала с её плеча, заслонив прекрасное личико вечно юной Матушки. Фоссегрим аккуратно убрал прядь, а потом нежно поднял голову Матушки, чтобы снова утонуть в её полных любви небесно-голубых глазах. Матушка Норвегия наклонила голову и улыбнулась, а потом бросилась в объятья красавца Фоссегрима. Тот прижал её к самому сердцу и долго-долго не отпускал. Когда он её всё же отпустил, то снова взял её за руку. Конечно, рука Фоссегрима была грубее и жёстче нежной Матушкиной руки, но это как-никак была рука юноши.
- Фоссегрим, ты рано что-то, - сказала с улыбкой Матушка, не в силах оторвать взгляд от его сказочно красивых сине-зелёных глаз.
- Ну, рано - не поздно. Давай хоть помогу чем-то.
- Да у меня уже всё готово, - улыбнулась Матушка. - Ах да, - она пропустила вперёд вышедших эльфов, - познакомься, это Анне, Дагни, Кристиан и Элиас.
- Очень приятно, Фоссегрим, - он пожал руку каждому из ребят.
- Ой, как же я запамятовала-то? - Матушка Норвегия засуетилась. - Фоссегрим, расскажи ребятам, как всё произойдёт, чтобы они понимали. Заодно и узнаешь их поближе. Проходите в гостиную, а я пока переоденусь. И, если можешь, встреть, пожалуйста, потом остальных.
- О чём разговор!
Матушка Норвегия побежала к себе переодеваться, а Фоссегрим прошёл с детьми в гостиную, взяв свою скрипку. Там они засыпали его вопросами.
- Фоссегрим, а ты чем занимаешься? - спросила Анне.
- Ну, начнём с того, что я музыкант. А если точнее, спиллеман. Скрипач я. Моя задача - за водой следить, чтоб люди не баламутили нечистотами всякими. А коль скоро стоит такому случиться, ещё и очищаю, чтоб людей почём зря не тревожить. Не всегда ж по своей воле они воду мутят.
- А чем ещё? - поддержал рассказ Кристиан.
- С относительно недавних пор, а если совсем точно, то уже шесть лет я ещё и Матушкины обязанности могу выполнять. И с удовольствием. Знаете, так вдохнуть и затянуть на скрипке мелодию какую-нибудь. И наблюдать как природа просыпается. Матушка-то девушка как-никак. А значит помогать ей кто-то должен, оберегать её. Вот я и помогаю.
- Матушка добрая. И такая весёлая всегда, - мечтательно вздохнула Дагни.
- Ладно, вам скажу, - вздохнул Фоссегрим, - только дайте слово, что никому не скажете. Матушка - ангел. Самый настоящий ангел. Потому и добрая такая, и юная навеки.
- Ангел? То есть у неё тоже получается крылья есть? - спросила Анне.
- Есть. Но мой вам совет: ежели не хотите рану на сердечке её тревожить, не говорите ей про крылья.
- А что у неё с крыльями? - наконец подал голос Элиас.
- Когда была война, а нас она коснулась ещё в прошлом столетьи в сороковых, Матушку несколько раз ранили. В ноги, в плечи, в сердце раз было. А практически в конце виновник ей крылья прострелил. Я её подобрал и стал крылья ей обрабатывать, но раны были нанесены, во-первых, глубокие, во-вторых, злые. А ангелы от зла слабеют. Матушка прогневалась тогда страшно, что ажно слабеть на глазах прямо стала. А он подобрался к ней сзади и несколько раз выстрелил.
- Я просто промолчу, - сказала Анне. - Жалко Матушку. Красивые у неё крылья, наверное.
- А то. Да и такие огромные, что теперь уж всех наших-то, сказочных, накрыть можно и место ещё останется.
- Кстати, а как посвящать нас будут? - перевела разговор на другую тему Дагни.
- О, точно. Ну, сначала выйдет Матушка. Она скажет небольшую речь, а потом пригласит вас. Вас выведет верхом на себе Хокон. Сидите вы от головы к хвосту и по старшинству. От самого старшего из вас до самого младшего. Потом Хокон опустится, чтобы вы смогли спокойно слезть и встанет рядом с Матушкой. Она скажет ещё пару слов, а потом попросит вас опуститься на одно колено. Обязательно лицом к ней. Затем вы должны будете дать клятву. Матушка коснётся своим мечом ваших плеч и попросит вас встать.
- Подожди, у Матушки есть меч?! - не понял Кристиан.
- Ещё какой. Он очень красивый. У Матушки в сокровищнице куча оружия. Ещё со времён викингов. А этот меч был дарован ей при коронации. Так вот, после того как вы встанете, вы должны будете повернуться лицом к нам. Ниссе внесут четыре бархатных подушки, на которых будут кулоны из янтаря и серебра. Это ваша защита. Вы - дети и душа ваша ещё не окрепла. Матушка вкладывает в каждый такой кулон частичку себя, чтобы защитить каждого из нас. У всех членов нашей обители есть такие. Она наденет их вам на шею, после чего скажет ещё одну небольшую речь и передаст слово вам. Мой вам совет, говорите то, что у вас на душе. Душа-то не ошибается.
Эльфы кивнули. Фоссегрим внушал доверие. Он улыбнулся, становясь похожим на отца детей. Они кинулись к нему в объятия. Он прижал их к себе.
Чуть позже дети попросили его сыграть им что-нибудь. Фоссегрим не стал обижать их отказом, а потому настроил свою скрипку и заиграл. Музыка заполнила весь дом. Фоссегрим играл, закрыв глаза. Музыка пронизывала его насквозь. Её слышно было во всём доме. Матушка Норвегия, переодеваясь в своей комнате, улыбнулась. “Он заменил им отца, - подумала она. - Спасибо, Хранитель”.
Когда Фоссегрим закончил, дети зааплодировали. Он снова им улыбнулся.
- Понравилось?
- А то! - восхищённо ответила Анне. Похоже, к ней единственной вернулся дар речи после полной чувств игры Фоссегрима. - А я на виолончели играю... играла...
- А я на варгане, - вздохнул Кристиан.
- А я на арфе, - мечтательно протянула Дагни.
- А я на губной гармошке, - последним подал голос маленький застенчивый Элиас.
- А сейчас чего не играете?
- Так мы все свои инструменты... того... этого... ну ты понял, - вздохнула Анне.
- Ладно.
В это время стали подходить другие. Первыми пришли хулдры Вальдборг и Хельга. Они видимо что-то сказали одна другой, потому что, когда Фоссегрим открыл им дверь, они громко смеялись. На Вальдборг под тёплой зимней одеждой было длинное простое синее платье-полусолнце, а её медового цвета волосы были распущены и слегка завиты. Хельга, кутавшаяся в свою синюю шубку с мехом, была одета в салатовое платье такого же фасона, как и у её старшей сестры. Её волосы были собраны в высокий хвост, завязанный салатовой атласной лентой, на которой красовался пышный бант. Обе девушки были обуты в коричневые сапожки, на которых отчётливо виднелись выбитые штампом и выделенные краской агисхьяльмы[1] на носах.
Чуть позже пришёл хулдреман Виглаф в шерстяных брюках, заправленных в сапоги, рубахе, затянутой поясом, и верхнем утеплённом кафтане, из-за чего он был похож на викинга и единственным, что его выдавало как сказочного персонажа, был его хвост, как у хулдр. Следующим был братец Грим, потом братец Нок, затем тролли Кнут и Тургрим, после них семья горных троллей: Харальд, Сельма и их сын Халвор. Фоссегрим встретил всех до единого. Эльфы уже убежали к Хокону. Тот был богато украшен лентами и, увидев детей, опустился на колени, чтобы те смогли влезть ему на спину, что они с удовольствием сделали. В это время все остальные собрались в тронном зале, где малыши Ниссе уже навели порядок и создали уют, а теперь сидели чуть поодаль трона небольшим оркестром.
Прошло немного времени и... да! Заиграла торжественная музыка. Все затаили дыхание, пока медленно, торжественно, величаво выходила сама Матушка. На ней был красный хардангерский бюнад, её плечи покрывала самая настоящая мантия ярко-красного цвета, расшитая рунами и скандинавскими обережными символами. На её пышных русых кудрях лежала серебряная корона, обрамлённая венком из еловых лап. Каждый из её длинных тонких пальцев, кроме безымянного на правой руке, обрамляло по несколько серебряных колец, а в правой руке она держала свой огромный посох. Немного погодя, она повернулась ко всем и произнесла:
- Дорогие друзья! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить появление в нашей сказочной обители новых героев. Это бесспорно великая честь для меня представлять их. Особенно учитывая то, что в сказку они вошли сами. Итак, я приглашаю Анне, Дагни, Кристиана и Элиаса для торжественного посвящения!
Все дружно зааплодировали. Ниссе снова заиграли на своих музыкальных инструментах. В тронный зал вошёл Хокон, неся на себе детей-эльфов. Чуть позже он остановился и снова опустился на колени, позволяя эльфам слезть с него. Те после повернулись лицом к Матушке и каждый встал на колено. Она вынула из ножен свой меч, тот, что был дарован ей самим Хранителем при коронации[2]. Выглядел он невероятно: позолоченное под античность перекрестье с валькнутом[3] и скандинавской вязью, обмотанная чёрной кожей рукоять, на лезвии руны, которые складывались в слова “справедливость”, “милосердие” и “мудрость”.
- Дорогие Анне, Дагни, Кристиан и Элиас, - торжественно произнесла Матушка Норвегия, - клянётесь ли вы защищать тех, кто слабее вас? Клянётесь ли вы использовать вашу силу лишь в мирных целях? Клянётесь ли вы творить только добро и помогать людям? Клянётесь ли при надобности вершить справедливый и милосердный суд? Даёте ли торжественную клятву не отступать перед лицом врага и защищать тех, кто вам дорог?
- Клянёмся! - хором громко произнесли эльфы, положив каждый правую руку на сердце.
- Отлично! Отныне вы - лесные эльфы, хранители лесов и полей, - с этими словами Матушка Норвегия коснулась своим мечом сначала правого, а затем левого плеча каждого из детей-эльфов. - Несите в мир добро и любовь, ласку и мудрость. Теперь вы и только вы ответственны за каждое принятое вами решение, но это не значит, что теперь вам нельзя рассчитывать на поддержку со стороны всех остальных. Наоборот, каждый из нас будет готов помочь вам в любую минуту, будь то я или кто-либо другой.
Эльфы встали и повернулись лицом ко всем. А Матушка Норвегия продолжила:
- Для меня это большая честь - представлять вас. И мне бы очень не хотелось вас потерять. Вы - дети - самое ценное на всей нашей огромной планете. Без детей нет будущего, без будущего нет ничего. Но, как и положено всем детям, ваши души самые открытые и злу намного легче пустить там корни. Я не позволю этому случиться. Я не позволю силам тьмы взять над вами власть, - с этими словами она кивнула четырём Ниссе: Метте, Петеру, Юдит и Марен. Те вынесли четыре небольшие бархатные подушки, на которых лежали невероятной красоты кулоны из янтаря в серебре, подвешенные на льняные шнурки. - Примите от меня и всех нас в дар эти кулоны. Это ваша защита от тёмных сил. После недавних событий мне пришлось её усилить, но запомните: вы всё равно вольны принимать решения, - с этими словами Матушка Норвегия смахнула подступившую к глазам слезу. - Добро пожаловать в нашу сказочную обитель - в обитель света, любви и добра.
Матушка Норвегия надела эльфам на шею кулоны и те загорелись мягким светом, как бы приветствуя своих новых хозяев. Эльфы, не удержавшись, бросились Матушке в объятия, но та лишь улыбнулась и обхватила их своими руками, прижав детей покрепче к себе.
- Итак, - сказала она, - я передаю слово эльфам.
- Спасибо, Матушка, - взяла инициативу в свои руки Анне. - Сказать честно, я не мастер говорить на публику. Но я больше этого не боюсь. Я рада, что родилась в Норвегии, рада, что несмотря на все события, которые случились с нами до того, как мы увидели тебя, мы обрели настоящую семью.
- От себя хочу добавить, что если бы не ты, милая Матушка, мы бы, наверное, замёрзли в лесу, - подхватила Дагни. - А ты взяла нас к себе, разрешила остаться и заменила нам маму. Я скажу больше, мы до того, как попасть к тебе, никогда тебя не видели. Ты оказалась ещё красивее и добрее, чем мы все тебя себе представляли.
- Мы поняли, что это ты, - продолжил Кристиан, - потому что наша мама много говорила о тебе. Она очень хотела, чтобы мы тоже могли подержать тебя за руку, обнять тебя и хотя бы просто увидеть тебя вживую, а не на картинках в книжках. А потом мамы не стало, а отец боялся отпускать нас одних.
- Ну а с Туриль мы вообще на улицу не выходили, - вздохнул Элиас. - Но я хочу сказать тебе спасибо, что ты спасла нас. Мы очень любим тебя, милая Матушка, и вообще, ты самая лучшая.
Матушка Норвегия улыбнулась, снова смахнула подступившие к глазам слёзы и уже сама крепко обняла эльфов. Все дружно и громко зааплодировали, встав со своих мест.
Чуть позже вся компания отправилась на праздничный ужин. Во главе стола села Матушка Норвегия, по правую её руку, начиная от Анне, сели эльфы, по левую, рядом с Матушкой, сел Фоссегрим и дальше каждый сел кто как хотел. Праздник длился допоздна.
Ещё немного погодя^ Матушка Норвегия и эльфы стали прощаться со всеми. Пошёл и Фоссегрим, но Матушка Норвегия успела перехватить его в дверях:
- Останься. Мне есть о чём с тобой поговорить. А потом, надо бы ребят познакомить с Хранителем. Он ведь только может предоставить им то, что полагается каждому сказочному герою. Да и без тебя как-то скучновато будет.
- Остаться? Мне?
- Да. Я ведь знаю, что ты всегда об этом мечтал, - она положила руку ему на плечо. - Прошу тебя.
- Тебе невозможно отказать. Но это даже хорошо, ты классная, - Фоссегрим взял Матушкину руку в свою и прижал к сердцу. - Как же я рад, что ты у нас есть.
- Я тоже. Пойдём.
Эльфы как раз убежали в тронный зал, где Ниссе давно снесли все стулья. Матушка Норвегия снова запела, Фоссегрим снова тихо заиграл, а эльфы, затаив дыхание, слушали этот чудесный дуэт.
Прошло совсем немного времени, прежде чем на троне снова появился Хранитель. Он кивнул, и Матушка Норвегия, Фоссегрим и эльфы встали с колен.
- Приветствую тебя вновь, Норвегия, - произнёс Хранитель, по-отцовски устремив взгляд своих прекрасных синих глаз на Матушку. - Приветствую и тебя, Фоссегрим.
- Хранитель, - почти с нежностью протянула Матушка Норвегия. - Не отвлекаем?
- С чего бы это? Я рад, что снова вижу тебя. Ты становишься всё красивее и красивее.
- Я ей о том же говорю, - улыбнулся Фоссегрим и прижал Матушку Норвегию к себе. - Хранитель, нам нужно тебя кое с кем познакомить. В нашей сказке появились новички.
- Ого. Сколько?
- Четыре, - выдохнула Матушка. - Две девочки и два мальчика. Познакомься, это Анне, Дагни, Кристиан и Элиас.
- Хранитель, - дети сделали небольшой поклон. Такой, какой обычно совершается перед членами королевской семьи.
- Оу. Кланяться было необязательно, - тихо засмеялся Хранитель. - Что ж, приятно познакомиться. Посвящение прошли?
- Да, - кивнула Анне. — Это было шикарно.
- Ни секунды в этом не сомневался. Пора и мне кое-что вам подарить. Но дайте мне слово, что не будете использовать мой подарок в корыстных или преступных целях.
Эльфы кивнули. Хранитель протянул каждому небольшой лук и колчан со стрелами.
- Друзья мои, я дарю вам оружие, чтобы вы могли защищаться сами и защищать других. Никогда не поддавайтесь искушению совершить преступление и пойти против жизни человека. Не дайте ни луку, ни стрелам попасть в дурные руки. И берегите себя и тех, кто вам дорог.
Эльфы не успели и слова сказать, как Хранитель уже исчез. В руках они держали сказочно красивые резные луки, которые он им подарил, и до сих пор не могли поверить в случившееся. Как и в случае с Матушкой, они не ожидали увидеть Хранителя в образе достаточно молодого мужчины.
- Просто Хранитель очень добрый, - словно прочитав мысли эльфов улыбнулась Матушка. - Помните, я вам говорила?
- Он тоже ангел?
- Да. А теперь пора ложиться спать, мы тут встаём с первыми лучами.
Матушка Норвегия и Фоссегрим проводили детей в спальню. Дети переделись в пижамы, почистили зубы, а потом зашли в комнату, где их ждали. Эльфы легли в постельки и приготовились было уже ко сну, как вдруг Дагни спросила:
- Матушка, помнишь ты как-то говорила, что ты - сказочная. А почему тогда обычные дети тебя видят?
Матушка Норвегия улыбнулась.
- Сейчас объясню. Смотрите.
С этими словами она взмахнула рукой. В ту же минуту шторы на окне задёрнулись и свет погас. Матушка ударила посохом об пол и в воздухе появилось изображение Земли.
- Наш мир, - начала она, - состоит из двух частей: мир людей и сказочный мир, - с этими словами она поочерёдно взмахнула сначала правой, а затем левой рукой. - Здесь, в Норвегии, сказочным миром управляю я. И я решила, что будет лучше, если мы не будем ни от кого никуда прятаться, ведь я - правительница не только сказочного мира, но и мира людей.
- А как же тогда король? - удивился Кристиан. - И королевская семья?
- Королевская семья - хранители всей норвежской сказочности. Я доверила им судьбу сказки.
- А если короля свергнут? - забеспокоилась Анне.
- Если короля свергнут, уйду и я, и все мы. Норвегия перестанет быть Норвегией.
- Матушка, а кто по рангу выше: ты или король? - поинтересовался Элиас.
- Я. Знаю, звучит нескромно, но как ещё тут можно ответить. И то, что Норвегия является официально королевством - моя воля. Не хочу хвалиться, но это факт. Только вот нефть люди-таки сами нашли.
- Разве это плохо? - удивилась Дагни.
- С чего бы это? Наоборот. Люди счастливы и это прекрасно. Я рада, что они счастливы.
- То есть получается, ты и есть сама Норвегия?
- Да.
- Матушка Норвегия, ты с каждым днём всё красивее становишься! Как вечный цветок, который всё расцветает и расцветает. Я представляю, какой ты будешь, когда расцветёшь.
Ничего не ответила Матушка. Только по-матерински улыбнулась.
- А ведь Анне права, - вдруг нарушил воцарившуюся тишину Фоссегрим. - Красавица ты наша. Как же мы рады, что ты у нас есть!
- А я рада что у меня есть вы все. Что ж, ребятушки, сладких вам снов.
Матушка Норвегия поцеловала каждого из ребят, потеплее укрыла каждого одеялом, хлопнула в ладоши, чтобы погасить свет и тихо выскользнула из комнаты вместе с Фоссегримом, направившись к себе.
- Хорошие ребята, - выдохнул Фоссегрим, когда они уже были в спальне.
- Да. Кстати, ты в курсе, что они относятся к тебе как к отцу?
- Ко мне?
- Угу. Ты им понравился.
- Они мне тоже. Анне, смотрю, прямо их всех воспитывает. Особенно Дагни.
- Анне не любит, когда Дагни громко разговаривает. Я, конечно, не ставлю ограничения на децибелы, но их ставит она.
- А сколько кому лет?
- Анне - самая старшая, ей семь, Дагни - шесть, Кристиану - пять, Элиасу - четыре.
- Погодки?
- Погодки. Мы, кстати, спать собираемся?
- Конечно. Только позволь мне обнять тебя во сне, а то я боюсь, что с тобой что-то случиться.
- Милый мой, всё будет хорошо.
На следующий день Матушка Норвегия предложила ребятам и Фоссегриму прокатиться на санях. Никто не отказался, а потому уже через несколько минут сани были в воздухе.
Остановку вся компания сделала в Хордаланне, именно рядом с домом, где раньше жили эльфы. Только сейчас он был заброшен. Дети предложили зайти и осмотреться, заодно забрать пару-тройку вещей. Уже через пару минут Анне обнаружила свою виолончель.
- Вот она! - радостно закричала она. - Целёхонька!
- Покажи, - заинтересовался Фоссегрим. - И правда. Только напомни мне, чтобы я тебе струны там поменял.
- Хорошо.
Дагни, Кристиан и Элиас тоже нашли свои музыкальные инструменты и уже перенесли их в сани, как вдруг откуда-то сзади раздался чей-то до боли знакомый голос:
- Ооу. Матушка Норвегия, - в голосе явно слышалась издёвка, - Какая встреча.
Матушка Норвегия обернулась. На том месте, откуда раздался голос, стояла в полный рост Мерете. Её рыжие волосы были распущены, зелёные глаза блестели ядом, а сама она была одета в чёрное платье и чёрный плащ. За Мерете хищно притаилась Мара.
- Я думала, я тебя уже не увижу, - с издевательской насмешкой протянула Мерете.
- Мерете! - похоже, в голосе Матушки Норвегии не звучало ничего, кроме радости. - Как тебе идёт чёрный. И какая ты красивая!
- Все? - иезуитски осведомилась Мерете. - Или ещё соплей пожаловать изволите?
- Да что с тобой такое, жемчужинка моя?! Что с тобой происходит?!
- Да, ровным счётом, ничего. Я просто выросла и узнала всю правду. И таки смотри, ты уже променяла меня на каких-то малявок.
- Ребята замерзали одни в лесу, я не могла иначе поступить, - в голосе Матушки послышались слёзы. - А потом, это не значит, что я забыла тебя. Ты для меня...
- Никто я для тебя! - грубо перебила Мерете. - И хватит оправдываться! Я с тем, кто мне не лжёт! Кто дал мне то, чего не дала мне ты! Вот, смотри! - с этими словами она засучила левый рукав, обнажив вырезанную шесть лет назад пентаграмму. — Вот!
Матушка Норвегия ахнула и побледнела.
- Ты... отдалась Мороку? - голос Матушки дрожал. - Жемчужинка моя, что же ты наделала?! Ты ведь даже не понимаешь, что он может с тобой сделать. Вернись, пока не поздно, ибо если почернеют твои волосы, тебя не сможет спасти даже Хранитель!
- Ой-ой-ой, и что? Ты сначала научись не лгать!
- Матушка никогда никому не лжёт! - вдруг закричала Дагни.
- Это она вам не лжёт. Чтобы вы к ней привязались покрепче. Но я исправлю это.
С этими словами Мерете махнула рукой, и Матушка Норвегия отлетела к стене. Сама Мерете исчезла вместе с Марой, а на шум прибежал Фоссегрим. Увидев Матушку, сидящую на полу, он не на шутку заволновался.
- Ребята, бегом в сани! - скомандовал Фоссегрим. - Матушка, что здесь произошло?
- Мерете... моя Мерете...
- Что-о-о?!
- Она... отдалась... Мороку...
- Мороку?! Так, поехали домой. Я поведу, а ты попробуй расслабиться. Сейчас мы мало что предпринять сможем.
- Хорошо, - полным слез голосом произнесла Матушка и коснулась своей нежной рукой щеки Фоссегрима. Тот на секунду, забыв обо всём, наклонил голову, прикрыл глаза и улыбнулся. А потом взял её на руки и понёс в сани.
-Скажем Хранителю? — спросил Матушку Фоссегрим, протягивая ей кружку с заваренными травами.
- Скажем что?
- Объясним ситуацию. Он должен помочь.
- Сейчас я должна принять меры. Если Морок так спокойно увёл Мерете, то где гарантия, что он не уведёт эльфов. А потом, это моя вина. Я не рассказала Мерете о нём.
- Хочешь, я останусь с тобой?
- Ты сделал всё, что мог. Спасибо тебе.
- Так, я пошёл на кухню готовить ужин. Когда закончу - позову.
- Хорошо, милый.
Фоссегрим улыбнулся и погладил Матушку Норвегию по щеке.
- Ты удивительное создание, Матушка. В твоём сердечке вмещается столько любви, столько ласки. Ты не просто ангел, ты Ангел С Большой Буквы, дитя света, смеха и радости. Ты с каждым днём становишься всё добрее и прекраснее. И я рад, что я появился на свет именно здесь, в Норвегии, - с этими словами Фоссегрим поцеловал Матушке руку.
- А я рада, что ты есть именно у нас.
Фоссегрим снова улыбнулся и пошёл на кухню готовить. Сегодня он решил освободить Ниссе от работы, а потому дал им каши, молока и печенья и попросил их ничего не делать какое-то время.
Немного погодя, в комнату к Матушке зашли эльфы.
- Матушка, как ты?
- Нормально. Вы как?
- Хорошо. Спасибо тебе.
Матушка Норвегия обняла детей, крепко прижав их к сердцу.
- А кто это был? - робко спросила Дагни, поглаживая Матушку по волосам.
- Мерете. Моя жемчужинка.
- Так это твой ребёнок? - не понял Кристиан.
- Да. Я вырастила её как свою дочь. Я помню её с рождения. Я помню, как она бегала здесь, а я пыталась её догнать и делала ей разные препятствия, а она говорила, что использовать волшебство нечестно и надувала губки. Я забрала её из роддома, потому что её родители от неё отказались. А теперь она отдалась Мороку и время, когда её ещё можно спасти, неумолимо уходит. Я не знаю, как долго она продержится, пока не почернеют её волосы[4].
- А кто такой Морок? - настороженно спросила Анне.
- А вы не боитесь?
- Нет!
- Ну, слушайте. Давным-давно жил на свете один человек. Жил он в праздности, пороке и злодеянии. Он много пил, не гнушался прелюбодеяний, без зазрения совести отбирал у людей последнее, жестоко лишая их жизни.
- Ужас, - передёрнул плечами Кристиан.
- Несомненно. А больше всего ему хотелось власти и богатства. И тогда он совершил самый страшный грех, полностью очернив свою душу: заключил сделку с... - Матушка умолкла и стала перебирать слова в голове, чтобы аккуратно намекнуть детям на то, с кем заключил сделку Морок.
- Дальше, - отрезала Анне.
- Спасибо, солнышко. Что хочешь, говорит, отдам, а только дай мне то, о чём я прошу. Захохотал тогда...
- Ясно, дальше.
- И схватил того человека за лицо, чтобы забрать его вместе с душой, а на место лица надел маску в виде черепа то ли лошади, то ли лисы, то ли собаки. Получил тот человек всё, о чём мечтал, да только нет у него теперь лица. А потому и имя ему - Морок.
- Жуть, - сказал Элиас. - А что у него под маской?
- Никто не знает. Кто-то говорит, что там просто голый череп с глазами, кто-то утверждает, что там тьма. Я ведь появилась намного позже и эту историю услышала от отца.
- А как вообще он выглядит? - спросил Кристиан.
- Кто? Морок?
- Угу. Ты видела его?
- Видела, дитя моё. Он выглядит ещё страшнее, чем я себе представляла. Он огромный, сам весь в чёрной кожаной броне, а его маска утопает в тени капюшона плаща, который покрывает его тело. Это единственный, кого я боюсь. Его все боятся.
- Матушка, а как он забирает к себе? - насторожилась Анне.
- Достаточно протянуть ему руку и позволить взяться за неё. Морок очень силён. Последний раз я встречалась с ним очень давно и тогда я была ещё совсем девочкой.
Матушка Норвегия умолкла. В воздухе застыла мёртвая тишина. Дети снова обняли Матушку, прижались к ней покрепче и стали гладить её, чтобы успокоить. Видно было, что Матушка Норвегия очень сильно боялась этого самого Морока. Тишину нарушил Фоссегрим, позвав всех к столу.
Мерете была сама не своя. Мерете нервничала. Сейчас ей предстоит серьёзный разговор с Повелителем. Что она ему скажет? Что она не смогла справиться с заданием? Повелитель ей голову оторвёт, если узнает, что она так облажалась. А ведь он возлагал на неё надежды. Он дал ей огромную силу. Дал за ничтожную цену. Дал ей возможность стать независимой, сильной. “Неблагодарная, - подумала Мерете. - Ты должна была сразу приказать Маре перегрызть ей горло”.
Только вот отчитаться перед Повелителем всё же придётся. Мерете встала на колени перед огромным чёрным зеркалом в раме из серебра с чернением.
- Я взываю к Вам, о, Повелитель! - прогремела она. - Придите ко мне!
Обсидиановая поверхность зеркала пошла фиолетовыми и красными трещинами, а потом на нём появился и сам Морок.
- Мерете?
- Повелитель, я не смогла!
- Что не смогла?
- Я не смогла её одолеть.
- Что?! Ты разочаровываешь меня, Мерете. Разве мало я дал тебе силы?
- Что Вы, Повелитель! Просто Матушка Норвегия слишком сильна. К тому же, у неё появились какие-то эльфы.
- Эльфы?
- Да.
- Хм... Хорошо, я дам тебе ещё сил, заодно потихоньку начну забирать твою душу под свою власть. Подойди ближе, Мерете.
Мерете подошла ближе. Морок велел ей приложить свою пентаграмму к зеркалу, что Мерете уже без раздумий сделала и почувствовала страшную боль во всём теле. Её глаза снова ненадолго загорелись красным, а в волосах появилась тонюсенькая, едва заметная чёрная прядка.
- С эльфами я разберусь, - пообещал Морок и исчез.
На следующий день, когда эльфы гуляли перед ужином рядом с Бьёльстадским лесом, они услышали чей-то голос:
- Хм, я думал, снова один, а тут четыре штуки.
Дети обернулись. Незнакомец выглядел именно так, как его описывала Матушка: чёрная броня, чёрный плащ с капюшоном, скрывающий наплечники и - о ужас! - чёрно-золотая маска в форме черепа лошади.
- Это Морок! - задрожала Дагни.
- Да, это я. - захохотал Морок. - Что, понравился?
- Не-а! Ты плохой, злой и вообще... глупый! - как можно более язвительно сказал Элиас.
- Наивные дети. Вы думаете, что таким образом прогоните меня? Нет. Ничего у вас не получится. Да и я могу вас защитить.
- Нет! Вы не смеете! - закричала Анне.
Матушка Норвегия и Фоссегрим пили чай, когда, выглянув в окно, Фоссегрим заметил какое-то подозрительное чёрное пятно на линии леса.
- Матушка...
- Да?
- Мне показалось или я видел Морока?
- Морока? - Матушка Норвегия не на шутку перепугалась. - Ах! Эльфы!
Она успела добежать до леса, когда эльфы заметили её и стали кричать наперебой, чтобы она поторопилась. Вовремя. Морок уже хотел было сам схватить детей, забрать их души, но ему не хватило буквально пары секунд, прежде чем появилась Матушка. Она просто встала за эльфами и подняла на Морока свои голубые как небо глаза. Он занервничал и попытался было схватить её, но отдёрнул руку, словно ошпаренный. Снова попытка, и снова неудача. Матушка была слишком сильна.
- Да будь ты неладна!!! - закричал Морок. - Ты, Норвегия, чересчур сильна. Но я ещё до тебя доберусь!
Матушка Норвегия наклонилась к детям.
- Ребятушки, бегите домой.
И тут случилось неожиданное.
- Матушка, а ты знаешь, что ты очень красивая? - вдруг спросила Дагни.
- Спасибо, дитя моё. Ты тоже, - улыбнулась Матушка.
- Дагни! - пихнула сестру локтем Анне. - Нашла время комплименты делать.
- Анне, хватит, - с укоризной дёрнул её за платье Элиас. - Дагни помочь хочет. Помнишь, что сказал Фоссегрим?
- Чем Матушка добрее, тем она прекрасней...
- И не только, - сказал Кристиан. - Чем Матушка наша добрее, тем она сильнее. А чем она сильнее, тем легче ей победить Морока. Будем все ей добрые слова говорить, чтобы она сильнее стала.
- Точно! Матушка, у тебя самые вкусные котлеты.
- А ещё у тебя прекрасный голос.
- И вообще ты самая-самая-пресамая.
Дети наперебой выкрикивали комплименты. Матушка Норвегия скромно улыбнулась, но душу не обманешь. С каждым словом, с каждой сказанной детьми фразой её сердце все больше наполнялось любовью и лаской. Матушка становилась сильнее буквально на глазах и...
Бьёльстадский лес озарила яркая вспышка, отбросившая Морока, словно взрывная волна. Когда свет погас, эльфы ахнули: от Матушки Норвегии нельзя было оторвать глаз. Она стояла, устремив свои голубые глаза вдаль. Её нурхордаланнский бюнад стал ещё ярче, русые волосы развевались на ветру и, казалось, на неё устремила взгляд вся природа, видя в ней не повелительницу, но мать.
- Да чтоб тебя! - громко выругался Морок и исчез.
Эльфы кинулись к Матушке в объятия. Та прижала их к себе и улыбнулась. Подбежал Фоссегрим и ахнул. Матушка-красавица стала ещё прекраснее. На её фоне Фоссегрим, который считался первым красавцем среди всех представителей Норвегии мужского пола, выглядел совершенно обычным юношей. Она улыбнулась снова и её лучистые небесно-голубые глаза наполнились слезами. Фоссегрим прижал её к себе, к самому сердцу и почувствовал прилив сил. Он взял её на руки и закружился с ней, устремив на неё свои полные любви сине-зелёные глаза. Матушка Норвегия залилась звонким смехом.
Уже дома Фоссегрим высказал свои опасения:
- Послушай, милая Матушка, я знаю, что эльфы под надёжной защитой и ты им доверяешь, но о проделках этого негодяя нужно всё же доложить Хранителю. Сейчас Мороку сходит с рук всё, что угодно. А если он нападёт на людей?
- Знаешь, ты прав, - согласилась Матушка. - У меня душа за людей болит. Да и за всех. Я не могу позволить Мороку навести здесь свои порядки, а ведь он явно этого хочет. Пойдем.
Матушка Норвегия, Фоссегрим и эльфы прошли в тронный зал, где снова вызвали Хранителя. Он не изменился. Всё такой же высокий и красивый. Всё те же сапфирово-синие глаза. Всё те же густые русые волосы и такая же небольшая бородка с усами. Всё такой же глубокий бархатный и немного властный голос. И всё та же отцовская улыбка. Так и хотелось броситься к нему, обнять его, почувствовать на себе мягкость, тепло и мощь его белых как снег крыльев.
- Норвегия, - почти с нежностью произнёс он. - Рад снова тебя видеть. Рад видеть и тебя, Фоссегрим, и вас, мои юные эльфы.
- Я тоже рада видеть тебя, Хранитель. Ты, как всегда, прекрасно выглядишь.
- Благодарю. А ты похорошела. Заметно.
- Спасибо, Хранитель.
- Норвегия... Подожди, ты выглядишь взволнованной. Всё в порядке?
- Нет. Не совсем.
- Что случилось?
- Морок. Он уже забрал Мерете и сегодня приходил за эльфами. Мне страшно. Что если он нападёт на людей?
- Морок? Забрал Мерете? Что же ты мне раньше не сказала?
- Хранитель, - Фоссегрим подошёл ближе и прижал Матушку к себе, - Матушка не рассказала тебе, потому что сама об этом не знала. Только сегодня стало ясно, что Мерете отдалась Мороку. Но то, что он сегодня замышлял забрать под свою власть и эльфов - чистая правда. Матушка еле успела их спасти. Надо отдать должное, они сопротивлялись ему.
- Всё ясно. Норвегия, ты молодец. Хочешь, я пошлю на границу валькирий? Пограничники из мира людей с ним не справятся, а валькирии сильные. Они если его не совсем прогонят, то хотя бы задержат и вас предупредят.
- Хранитель, тебе виднее. Я не против, если валькирии готовы покинуть Асгард. И если Один готов их отпустить.
- Один дал добро. Сейчас, когда нет войн, валькириям нечего делать, а они без работы не живут. Тогда решено, я посылаю валькирий на границу, а с Мерете разберёмся.
- Спасибо, Хранитель.
Хранитель исчез. Фоссегрим пошёл на кухню готовить ужин и через некоторое время все наслаждались вкуснейшим супом из грибов.
- А кто такие валькирии? - неожиданно спросила Анне.
- Это очень сильные воины, - ответил Фоссегрим. - Причём девушки.
- Валькирии составляют, скажем так, личную гвардию Одина, - добавила Матушка Норвегия. - Сейчас, когда Асгард присоединили к Светлой Долине, валькирии ещё и нам помогают. Они одна краше другой: высокие, статные, сильные. Во времена викингов верили, что северное сияние — это сияние их доспехов.
- То есть Вальхалла существует? - спросил Кристиан.
- Конечно.
- Ну вот видишь, - Кристиан с укором посмотрел на Элиаса. - А ты говоришь, что это выдумки.
- Ничего не выдумки, - усмехнулся Фоссегрим. - Там сейчас Гейр экскурсии водит? - спросил он у Матушки.
- По-моему Гейр. По крайней мере водила. Я ж там уже сколько не была. Тысячу лет, наверное, может, даже больше.
После ужина Фоссегрим ушёл к себе, а Матушка Норвегия и эльфы отправились спать, давая мне возможность завершить повествование, освобождая поле для новой истории, которую ты можешь прочитать вслед за этой.
[1] Агисхьяльм (ориг. Agishjalmur - шлем ужаса) - один из символов германо-скандинавской мифологии. У викингов Агисхьяльм служил амулетом для удачного исхода битвы.
[2] Дело в том, что предоставлять оружие мог только Хранитель и только при определённых обстоятельствах в силу особого закона. (прим. автора)
[3] Валькнут - один из обережных символов германо-скандинавской мифологии. Символ Одина, означающий триединство.
[4] Морок не имел полной власти над отдавшимся ему с самого начала. Это происходило постепенно, причём могло длиться от нескольких дней до нескольких десятков лет. Волосы такого одержимого чернели по мере усиления власти Морока над ним, но пока они не почернели полностью, жертву ещё можно спасти. После полного почернения волос (а у черноволосых волосы седели и это было не закрасить, как, собственно, и чёрные пряди) Морок обретал абсолютную власть над своей жертвой и это было необратимо. (прим. автора)