Дана, откровенно рассказала «ТН» о борьбе с зависимостями и новых, счастливых отношениях с дочерью, страшно смешных конкурсах, собственном перерождении
— Какие впечатления после съемок в «Форте Боярд»: готовились к худшему, а отделались лучшим или наоборот?
— Меня пригласили еще в мае, и я ждала поездки с нетерпением. Единственное, как участница многих реалити-шоу — дважды снималась в «Последнем герое», в шоу «Вышка», где звезды прыгали с трамплинов в бассейн и других проектах, я хорошо помню, как вела себя там. Я была истеричкой, все время ныла, жаловалась, мне было страшно и еще в первом «Последнем герое» с самого начала я стала просить: «Ну отправьте меня домой!». А в «Вышке» вообще вела себя, как сумасшедшая, то вниз головой с десятиметровой вышки прыгну, то еще что. Но я тогда уже, кажется, выпивала и потому много чудила. И вот в этот раз на «Форте Боярд» я себя впервые увидела себя новым человеком, поняла, насколько изменилась за последние четыре года.
— Чего особенно боялись и что стало самым большим испытанием?
— Ехала я с большим желанием, несмотря на то, что страх поначалу был очень сильный, как и раньше перед всеми проектами. Во-первых, я безумно боялась карантина, так как нас предупредили, что десять дней мы все проведем на карантине, и нам нельзя будет никуда выходить. Мое воображение нарисовало мрачные катакомбы, с единственным окошком под потолком. Но все оказалось совсем не так, за что огромное спасибо СТС — все было на высочайшем уровне! С нами очень вежливо обращались, практически нянчились, во всем шли навстречу, помогали. Все участники за пару дней до отъезда начали смотреть шоу, чтобы узнать, что нас там ожидает, я же отказалась категорически. В итоге я очень правильно поступила, что не стала смотреть прошлые сезоны «Форт Боярд», поэтому для меня там все было неожиданно, так что я и испугаться особо не успевала. И во время игры я увидела себя совсем другой — спокойной, умеющей концентрироваться на поставленных задачах, не поддающейся отрицательным эмоциям. А еще девочки выбрали меня капитаном команды, несмотря на то, что я сразу выдала ведущему Сергею Бурунову, как только он нам представился: «Серж, простите, пожалуйста, у меня только один вопрос — как побыстрее пройти в тюрьму?» (а там есть такое правило, что можно все конкурсы пересидеть в тюрьме). Он же первым делом стал спрашивать, кто у нас капитан, а мы: «У нас нет капитана, нас не предупреждали». Бурунов велел нам выбирать, и все девочки — наша команда блондинок, вдруг дружно сказали: «Дана!». Я была приятно удивлена и не отказалась. После этого на меня снизошло невероятное спокойствие и безудержная радость. Я носилась как угорелая между этими конкурсами, и чем страшнее они были, тем мне становилось смешнее и еще больше хотелось участвовать. Конкурсы, конечно, были страшными, но, на мой взгляд, и страшно смешными. Я получила большое удовольствие, как на американских горках покаталась.
— А что все-таки стало самым страшным?
— Полет в красной телефонной будке над всем фортом — и вниз, и вверх, и по кругу влево-вправо. После такой тряски загадку я отгадать, конечно, не смогла. А вот разнообразные насекомые и рептилии, которых все так боялись, для меня как раз не были ужасными, я даже в анкете это отметила. На обоих «Последних героях» мы с ними максимально столкнулись, и ели их, и бегали они по нам во время сна.
— Делали прививку перед поездкой?
— Прививку я не успела сделать, помню, что специально ездила в торговые центры, где открыли пункты, и везде были большие очереди. А накануне отъезда гуляли с дочкой, зашли в ГУМ и увидели, что там делают прививки, и нет никаких очередей. Подумала «Это судьба!», но на всякий случай решила позвонить организаторам, и мне сказали: «Ни в коем случае! Сразу после прививки может подняться температура, быть серьезное недомогание, и тогда во Францию вас не пустят».
— Как же вас Франция встретила?
— Париж мы не увидели, но попросили с девочками водителя провезти нас интересным маршрутом, и он даже показал нам вдалеке Эйфелеву башню. Условия были очень строгими, в столице нам нельзя было находиться, пока не пройдем карантин. Мы жили в Нормандии в маленьком городке Рошфор, а команда моего друга Прохора Шаляпина жила в другом городке — Ла-Рошель, минутах в 20 от нас. Слава богу, канал СТС выбил для нас прогулки по городу с 10 до 12 дня. Мы нашли там отличный деревенский рыночек, на котором закупались сырами, фруктами, паэльей, объелись устрицами на год вперед! Прохор на них уже смотреть не мог, хотя он их впервые там опробовал, как признался. Еще у нас на территории отеля был бассейн, так что получился шикарный отдых, о котором можно было только мечтать.
— Что-то привезли на память?
— Привезла сыры, но потом уже сильно пожалела об этом. Они же все молодые, хранятся дней пять, их надо быстрее есть. Твердых сыров я там не нашла, а эти у меня в чемодане все подавились. Меня перед отъездом знакомые завалили просьбами: «Привези сыры! И вино французское!». А алкоголь я уже давно в руки не беру, и никому не вожу, мне на него даже смотреть теперь крайне неприятно. Мамочке привезла французский крем, и дочке какую-то безделушку.
— Не начали на карантине усиленно тренироваться, готовиться к съемкам?
— Нет, я балдела, спала, общалась с коллегами, загорала. Я себя знаю, если заранее начну готовиться, накручивать себя, то стану невыносимой для всех и для себя самой.
— Дочка на время отъезда с кем оставалась? Были за нее переживания?
— Да, тут получилась совершенно дикая история. Папа Полины, который живет в соседнем доме, как только узнал, что я уехала на съемки, несколько раз вызывал опеку, полицию, участкового, все они приходили, стучали Полине в дверь, она им не открывала, писала мне: «Мама, они заберут меня в детдом, а с кем Мишелька (наша собачка) останется?». На меня составили протокол за оставление несовершеннолетнего ребенка в опасности. В итоге сотрудники опеки позвонили моей маме, которая живет в Крыму, она быстро собралась и приехала к Полине, они прекрасно провели вместе время. Причем опека говорила Полининому папе: «Подождите, а вы же отец. Тем более живете в соседнем доме в 300 метрах. У вас с мамой ребенка равный приоритет. Оставайтесь вы с дочкой». Но он тут же слился, сказался, что ему нужно уезжать. Слава богу, мамочка моя прилетела и спасла ситуацию.
— За вас с Полиной все очень сильно переживали, когда в мае стало известно, что она из-за психологических проблем режет себя. Скажите, как сейчас обстоят дела, удалось проработать и решить эту проблему?
— Да, у Полины больше не было срывов, она стала более стабильной, после того, как в мае пролежала три недели в больнице — институте психического здоровья детей и подростков имени Сеченова. Продолжалось все месяц, я, конечно, держалась, не подавала виду, но перенесла эти события с трудом. Потом уже на себя посмотрела со стороны в сторисах Инстаграма: я была совершенно убитой, снова стали появляться седые волосы, в общем, я с ужасом пережила тот месяц. Полине тогда было настолько плохо, что она сама сказала: «Я хочу в больницу», полечилась там и вернулась более стабильной и спокойной. Слава богу, с тех пор прошло уже три месяца, больше ни разу срывов не было.
— Сейчас у вас с дочкой доверительные отношения?
— У нас самые лучшие отношения, какие только могут быть у мамы с дочерью. Я сейчас наверстываю все те годы, когда была не рядом, когда не занималась ребенком, а была погружена в свои проблемы. Сейчас у нас настоящее счастье и понимание в каждом дне, я вот даже сегодня утром встала и говорю дочке: «Боже, как я наслаждаюсь нашей семьей!». И у Поли так бывает, иногда ее пробивает, и она может целый день мне говорить: «Как я тебя люблю!».
— Как прошла недавняя поездка Поли в языковой лагерь в Великобританию?
— Она очень довольна, потому что давно мечтала увидеть эту страну. Были еще варианты поехать в такой же лагерь на Кипр или на Мальту, но она хотела именно в Великобританию. Хорошо подтянула там уровень английского языка, сейчас нам важно не останавливаться на достигнутом, а продолжать занятия с репетиторами. Самое главное, что в том лагере Полина смогла избавиться от барьера — страха говорить свободно. Да, она у меня непростой ребенок, я бы даже сказала — трудный подросток. Но ее тоже жизнь помотала, еще похлеще, чем меня — видеть маму несколько лет в неадекватном состоянии.
— Первого сентября Полина с хорошим настроением в школу пошла, любит учиться?
Полина ненадолго вступает в нашу беседу: Единственное, что я могу сказать, что вечером накануне первого сентября я очень коротко отрезала себе волосы (смеется), мне захотелось сменить образ… А дальше пусть мама рассказывает!
— Да, она сначала обкромсала себе волосы, покрасила их, а потом вообще была жесть… Утром первого сентября просыпаюсь, и слышу «Только свет не включай!». Я, конечно, тут же включаю и вижу, что у дочки черные длинные волосы ниже плеч. Оказалось, что она купила накладные волосы и сама себе их клеем всю ночь приклеивала. А вернулась после первого школьного дня со слезами: «Мама, они у меня болят, тянут, я не могу ни сидеть, ни лежать!». И следующей ночью она опять же сама их отклеивала, половину отклеить не получилось, пришлось срезать ножницами. И теперь у нее пять залысин на голове! В школу пошла в шапке и капюшоне, а учительница заставляла ее снять головной убор в помещении. Теперь одолевает меня с париком, придется покупать.
— Какие у Полины есть увлечения в жизни, она уже решила, кем хочет быть?
— Пока она еще не решила, и тут я немного переживаю, что у ребенка нет никакой цели в жизни. Но психолог нам сказала, что это нормально для ее возраста, еще есть время определиться. Я и сама только классе в 9-10-м поняла, кем хочу быть. Полина учит английский язык и любит заниматься спортом, пока этого достаточно. Папа ей купил абонемент, так что теперь она ходит тренироваться в зал.
— Вы признались, что раньше были ужасной мамой, и многое было упущено в отношениях с дочкой из-за ваших прошлых зависимостей. Наверное, очень непросто было по новой заслужить доверие уже не ребенка, а подростка?
— Все случилось как-то само собой. Потому что если бы я мучилась чувством вины перед ребенком, если бы накручивала себя, что я была плохой матерью, а сейчас обязана стать хорошей, если бы через слово было «я должна», то ребенок бы это чувствовал. Тем более, такой умный ребенок, как Полина, я знаю, что ее бы это раздражало. А сейчас я просто наслаждаюсь тем, что много лет недодавала себе и ребенку — семьей, нашим общением, сейчас это моя естественная потребность. Я никак ребенка не попрекаю, не высказываю претензий, все время посвящаю ей. Могу сказать, что у меня уже несколько лет нет никаких отношений с мужчинами, они мне сейчас вообще не нужны. Мое личное пространство настолько заполнено мной самой, Полиной и Мишелькой, что у меня нет ни желания, ни возможности пускать кого-то со стороны в наш хрупкий мир.
— Дана, в борьбе с зависимостями вы прошли долгий курс реабилитации. Что дает вам сегодня уверенность, что вы не сорветесь, не начнете снова употреблять?
— Что касается моей болезни — наркозависимости, то тут нам объясняли в реабилитационном центре, что самое главное — никогда не считать, что ты выздоровел, и уверен в том, что никогда не сорвешься. У нас было такое занятие «профилактика срыва», где рассказывали, что как только появляется стопроцентная уверенность в себе — это один из главных факторов, что уже запущен процесс срыва. Еще нам объясняли правило эскалатора: если ты за день не сделал что-то полезное для своей трезвости, то ты скатился по эскалатору вниз. Поэтому я никогда никакой уверенности в себе не чувствую и знаю, что заболевание у меня хроническое и смертельное. Первые год-два было очень тяжело, особенно когда только вернулась после реабилитации, жила первый год на съемной квартире, не знала даже адреса, где находится Полина. Не могла общаться с прежним кругом знакомых, мне было некомфортно, тем более, что меня воспринимали уже несколько иначе, чем раньше. А когда спустя год я смогла вернуть дочь, мне стало намного легче. Но я по-прежнему не чувствую состояния уверенности, хотя через год будет уже пять лет после реабилитации. Считается, что это стабильная ремиссия и процент возврата к прошлому уже намного меньше — 20-30%. У меня есть два врача — психиатр и нарколог, с которыми я всегда на связи. И еще есть отличный механизм — анонимные группы, я умею в них работать и выхожу после занятий совсем другим человеком.
— Расскажите, что у вас сейчас в жизни происходит, чем занимаетесь, о чем мечтаете?
— Как я уже сказала, в личной жизни у меня пока нет необходимости, хотя я не отрицанию, что когда-нибудь эта необходимость может появиться, и захочется близкого человека рядом. А то, что происходит сейчас, это ни в коем случае не разочарование в мужчинах, просто я объективно стала понимать всему цену, после того, как протрезвела и проработала все свои проблемы. Так что живу теперь без иллюзий, но и без обид.
Занимаюсь в основном тем, что участвую в разных программах в качестве эксперта, мне это нравится. Также уже полтора года веду в Санкт-Петербурге свою программу об известных людях «Вот что значит мечтать и идти к своей цели», два раза в месяц летаю туда на съемки.
— Недавно вы написали, что сильно поправились за последнее время, что стало тому причиной? И вообще, сложно ли держать себя в форме по всем пунктам – фигура, внешность…
— Да, у меня сейчас 8-10 лишних килограмм, которые я набрала за последний год. Принимала препараты по назначению доктора, на фоне которых замедляется обмен веществ и появляется сильный аппетит. Поняла, что похудеть сейчас очень непросто, хоть я и сидела месяцев пять на кетопитании и интервальном голодании. Так себя измучила, что в последнее время решила расслабиться, начала позволять себе мучное. Хорошо хоть к сладкому у меня нет тяги, исключила его из рациона много лет назад. Стала есть хлеб, круассаны — то, что никогда себе не позволяла, и из-за этого прям совсем разбухла. Тем не менее, я себя люблю, я себя принимаю, но при этом стараюсь постоянно быть в движении, делаю антицеллюлитный массаж и уже вижу хороший результат.
— А за внешностью как ухаживаете?
— Лицом я обожаю заниматься, уделяю ему много внимания и результат всегда заметен. Ухаживаю за лицом мегаинтенсивно, тут я даже считаю себя большим экспертом по косметологии. Обожаю разные аппаратные процедуры, разбираюсь в инъекциях, в ботоксах, во всех новых препаратах, это для меня как хобби.
— Недавно вы задавались у себя на странице вопросом: что же такое — женское счастье и есть ли оно у женщин за 40? Для себя вы нашли ответ на этот вопрос?
— Для меня счастье – это комфорт, удовлетворенность своей жизнью, отсутствие ощущения несчастья. В каких-то конкретных вещах оно не выражается, но я это осознала, опять же, после реабилитации. Повторюсь, что меня там очень хорошо проработали за семь месяцев, в меня были вложены огромные усилия, одних только психологов человек пять сменилось. Там я поняла, что счастье — оно внутри, в тебе самом. Да, могут быть такие внешние факторы, как шопинг или влюбленность, которые дают какой-то стимул, определенные вспышки радости. Но именно чувство счастье должно быть в тебе самом, исходить от тебя и отдаваться другим людям. И сегодня я чувствую себя счастливым человеком.
Лика Брагина
Досье
Родилась: 13 июня 1976 года в г. Мозырь (Белоруссия)
Семья: разведена, дочь Полина (14 лет)
Карьера: получила известность, став в 17 лет ведущей программы «Армейский магазин». Также вела программы «Город женщин», «Принцип домино», «Сегодня утром», «Машина», «Ты нам подходишь» и др. В 2020 году выпустила автобиографичную книгу «Жизнь под кайфом»