Ситуация такая. У Валентины Георгиевны умер муж. И осталась она в свои пятьдесят два года вдовой. Надо сказать, жила Валентина Георгиевна за мужем, как за каменной стеной. Он — добытчик, а она — хранительница домашнего очага.
И вот с девятнадцати лет, как только вышла Валентина замуж за Николая, так и хранила очаг, на другую работу не ходила, жизнь домохозяйки ее вполне устраивала. Правда, до замужества успела Валентина поработать на стройке учетчицей. И все.
Поэтому, когда муж внезапно, как это бывает, скончался от сердечного приступа, Валентина Георгиевна растерялась. Две взрослых дочери приехали на похороны и стали держать совет, как быть дальше. Старшая — Елена — предлагала матери оставаться в благоустроенной квартире, в привычной для нее обстановке. Но для Валентины Георгиевны это решение означало - надо устраиваться на работу. А куда?! Кем?! Учетчицей на стройку? Смешно! А больше Валентина Георгиевна ничего, кроме, как стряпать, да убирать дом, делать не умела, никакой специальности не имела про запас. И вообще она не представляла себе, как она теперь должна будет куда-то ходить каждое утро, на какую-то работу. Кошмар! Она так и заявила дочерям. Она рыдала и упрекала дочерей в черствости. Как они могут так бесчувственно к ней относиться? Она их растила, учила, недосыпала, недоедала, а теперь вправе рассчитывать на их помощь.
Младшая дочь — Мария — не выдержала материнских упреков и согласилась: маму надо забирать. Сразу встал вопрос: а кто же из дочерей заберет? Марии легко соглашаться: она с мужем и сыном живет в однокомнатной квартире, ей-то мать брать некуда. А у Елены — две комнаты на четырех человек: есть в наличии муж и две дочери. Ну, а где четверо разместились, там и пятому место найдется. Пришлось Елене забирать мать к себе.
Продав квартиру и мебель по дешевке, потому что надо было управиться быстро, Елена увезла мать домой. Виктор ( муж) встретил тещу без особого восторга. Но деваться было некуда. Для тещи установили кровать в проходной комнате, где до этого жили дочери. Для старшей, десятилетней Наташи, стали на ночь раскладывать раскладушку. Младшую дочь — Танюшку — родители забрали в свою комнату. Стали жить, налаживать новый быт. Вот такой расклад.
Только Валентина Георгиевна никак не могла смириться с новым для нее положением. В своей-то квартире она всегда была хозяйкой, привыкла рулить мужем и единолично править своим маленьким уютным царством-государством. Здесь же все было чужое, кроме кровати с китайским покрывалом и пуховыми воздушными подушками и одеялами, привезенными из прежней жизни. В этой квартире была своя царица-государыня — дочь Елена. Молчаливая, не очень ласковая. Не особенно-то ею порулишь. И был Виктор, которого Валентина Георгиевна окончательно невзлюбила. Она и раньше-то его не сильно жаловала, а теперь и вовсе глаза у нее открылись.
Надо сказать, что Валентина Георгиевна была натурой деятельной, эмоциональной. Ее молчаливого присутствия в семье дочери хватило недели на две. Эти две недели она пролежала пластом на китайских пуховиках с полотенцем на лбу, поминутно напоминая окружающим всем своим видом, что она вдова, в глубоком горе, почти при смерти. Она и ходила боком, хватаясь за стенки, и говорила угасающим голосом. Потом ей все это надоело, тем более, что домочадцы были заняты своими делами, работой, и танцевать вокруг страдающей вдовы им было некогда. И Валентина Георгиевна поменяла тактику.
В один прекрасный день она поднялась с кровати и деятельно, согласно своей натуре, включилась в жизнь семьи. Стол надо подвинуть, шкаф — переставить. Этот коврик уберите, здесь надо повесить мой ковер. Стол молча двигали, шкаф переставляли, ковер убирали, новый вешали. Но Валентине Георгиевне мало было поменять ковер, она решила поменять мужа дочери. Этот Виктор совершенно не достоин ее Елены. Все-таки у Леночки высшее библиотечное образование, а Виктор еле-еле техникум закончил. Торчит теперь в какой-то проектной конторе, какие-то чертежи чертит. Денег домой приносит мало, а жрет за двоих. Нажрется, сядет у телевизора и дурацкий футбол смотрит. И Валентина Георгиевна то словечко острое бросит в адрес бездельника зятя, то шепнет дочери, мол, посмотри, какой он невзрачный. То начинает вслух и обязательно при зяте вспоминать, какие замечательные мальчики ухаживали за Еленой, и каких высот достигли: один моряк, в загранку ходит, другой — главный инженер на заводе.
- Ага, уже в пятый раз развелся, - напоминает дочь.
- Да это потому что ты ему отказала! Женился б на тебе, так бы и жили, - сердито парирует Валентина Георгиевна.
В воскресенье Валентина Георгиевна сходила на рынок и купила баклажаны. Она мастерски готовила баклажанную икру. Приготовив изысканное блюдо — получилось, правда, не очень много — Валентина Георгиевна уложила икру в хрустальную салатницу и спрятала в буфет. К обеду прибежал зять, он в этот выходной работал, какой-то аврал у них случился. Пошарил по холодильнику, буфету, нашел икру, наложил щедро в тарелку, отломил горбушку батона и стал быстро уплетать, поглядывая на часы, надо было возвращаться на работу.
Елена водила девчонок на праздник в библиотеку, они вернулись как раз в тот момент, когда Валентина Георгиевна нарисовалась в дверях кухни и потрясенно замерла на пороге, увидев, как зять поедает приготовленную ею икру ложками! Словно это дешевая магазинная кабачковая размазня, а не изысканное блюдо, приготовленное Валентиной Георгиевной.
Елена как раз достала из холодильника холодные котлеты и положила мужу на тарелку. И тут случилось то, из-за чего брак Елены чуть не рухнул.
Представьте себе кухню: зять сидит за столом, ест тещину икру, Елена подкладывает зятю котлеты, Валентина Георгиевна возмущенно прошествовала мимо стола к окну и оказалась у зятя за спиной. Елена видит, что мать сейчас лопнет от злости, но не поймет в чем дело, смотрит на нее удивленно, а Валентина Георгиевна очень эмоционально показывает ей, как чавкая и хлюпая, пожирает ее драгоценную икру ненавистный зять. То, что живет она в квартире зятя, что баклажаны и прочие ингредиенты для изысканной икры были куплены на деньги зятя, в этот момент значения не имело. Значение имело только одно: зять покусился на святое!
Валентина Георгиевна не учла только одного: напротив стола висело зеркало, и зятю было хорошо видно, как кривлялась теща, изображая, как он ест.
Зять, как человек воспитанный и терпеливый, ничего теще не сказал. Другой бы нагнал ее веником и на порог не пустил. Но зять сделал вид, что не заметил. Однако жене заявил категорически: месяц на решение проблемы. Но через месяц, чтобы ноги тещиной в доме не было, иначе — развод.
Елена кинулась звонить сестре, та подняла на ноги всех знакомых и друзей. Словом, забрала сестра неугомонную мамашу и поселила в коммуналке, в комнате дальнего родственника мужа, седьмая вода на киселе. Временно поселила, так как родственник укатил заграницу на заработки. Что будет дальше с Валентиной Георгиевной — неизвестно.
(C)
От автора: По просьбе читательницы Леаны Коноваловой, отвечаю на самые повторяющиеся вопросы к героям этой истории. Мать с отцом жили в г. Пржевальске (Сейчас это Каракол) в Киргизии - самый юг нашей в прошлом большой страны. Сейчас - другое государство. Старшая дочь - жила в Прибалтике - представьте себе карту. Тоже другое государство. Тысячи километров расстояние. Младшая дочь - в России. После смерти отца дочери приехали и стали решать, как быть дальше. Мать не захотела остаться одна в чужой стране. Это было ее желание. Старшая дочь несколько месяцев жила в Караколе, чтобы распродать то, что можно было продать. Потом мать уехала вместе с ней. Деньги от продажи отдали матери - это были ее деньги. Почему не купили для матери что-то отдельное? Она не хотела жить одна. Категорически. Да и денег, видимо, на это не было. Вот такая история.