Правда, было это в 1815-м году, во дворце Петра в Летнем саду. Поэтому "абонементом" пользовался только сам государь и его приближенные.
Но в 1728-м государевы книги были торжественно перевезены в Академию, и полноправными читателями стали грамотные петербуржцы.
Но это не означает, что до 1815-го в молодом городе совсем не было книжных хранилищ. Разумеется, они не имели ничего общего с библиотеками, потому что книги приходилось не брать почитать, а покупать! Но (из личного опыта) я сама одно время практиковала такое в Доме Книги (Зингера): когда у меня не было свободных денег на очень дорогие книги, в свободное от работы время я приходила их читать. Да, да! А читаю я быстро. В том числе, по диагонали.
Итак, книжная лавка в городе, где население было сплошь безграмотным, была открыта в гостином дворе. Но не в "том самом", который сегодня украшает собой Невский, а в его предшественнике (1713-й год): двухэтажной "мазанке", в которой нашлось место для печатной продукции, в основном, обучающего характера (таблицам для счета и "букварям"), а также "деловой" и "юридической" литературы (выпущенным в свет императорским указам и нарисованным портретам членов царской семьи). Помимо этого, народ активно раскупал календари, в которых (какая связь с современностью!) печатали гороскопы! (Чувствуете, откуда "ветер дует"?).
Наличие книжной лавки не свидетельствовало о том, что горожане вдруг стали стремиться "к свободе, к свету". Книги годами лежали мертвым грузом. Особенно - философские и дидактические труды. Поэтому никого особо не удивил указ (в 1752-м) императорского двора, согласно которому "всю нереализованную в определенные сроки печатную продукцию" намерено было сжечь. Зачем русскому Петру или Ивану, ремесленнику от Бога, словари по греческому языку? Кому она нужна, эта латынь? Мертвый язык!
И в Петербурге запылали "книжные" пожары. Правда, слава труду, что сжечь удалось не все, а всего лишь часть. Остальное...правильно, увезти в Академию. Где уже функционировала первая в городе библиотека. (Мне интересно, а что бы сказал тогда уже покойный государь Петр Алексеевич, узнай он, что на задворках гостиного двора жгут книги?).
Но именно тогда, в 1750-х, иметь дома свою, пусть и фальшивую библиотеку, стало мейнстримом. Особо продвинутые выставляли на полках книги, выточенные из дерева, с оклеенными сафьяном корешками, чтобы гости думали, что любуются на настоящие. Или самые настоящие книги, но в деревянных переплетах! Дорого и богато! Но сами же помещики и дворяне книг этих не читали. Хвастались ими - да, но читать - увольте! Важных дел, что ли, мало.
Поэтому гоголевский помещик Манилов, с его закладкой на 14-й странице, уже просвещенный человек! (Попробуй-ка заставить себя сесть и хоть что-нибудь прочитать. Проще лежать и ковырять в носу, размышляя о судьбах Отечества и своего "родового гнезда).
Вплоть до 1760-го книжная лавка при гостином дворе была единственной в своем роде. А потом - вдруг! - они стали расти как грибы! И на карте Петербурга появились не просто лавки, а с громкими именами их владельцев. И одним из самых звучных стало имя Василия Плавильщикова (москвича, переехавшего в Петербург): именно он, Василий Алексеевич, открыл первую в городе библиотеку "для чтения" (в 1813-м). И книги выдавал читателю не порченные, отсыревшие, с вырванными страницами (как это практиковали книготорговцы), а хорошего качества.
В его книжной лавке с функциями библиотеки (в здании уже "настоящего" Гостиного двора, под №27) он собирал истинных почитателей литературы и ее неутомимых творцов. Создал популярный в городе "литературный кружок". Открыл также и свою типографию, и свое издательство...
Путь к просвещению в Петербурге был чуть длиннее, чем в развитых городах просвещенной Европы, зато именно в нем родилось то, что до сих пор маркируется устойчивыми словосочетаниями "Серебряный" и "Золотой" век(а) русской культуры. Все дороги вели и ведут в Петербург!
А по поводу просветительской деятельности Василия Алексеевича хочется добавить вот что: даже после его смерти, в 1823-м году, все увлеченные литературой и искусством люди пользовались книгами из его библиотеки на безвозмездной основе. И низкий ему за это поклон от потомков.
(Я читаю сейчас книгу Михаила Пыляева "Старый Петербург"; репринт издания Алексея Суворина 1889-го года).