Свидетельство бывшего наркозависимого
У одного известного старца спросили: «Отче, сколько вам лет?» Он ответил: «Пять». И глядя на удивленный вид спросившего, дополнил: «Пять лет как я узнал Бога…»
Действительно, с чего начинается жизнь?..
Мой собеседник – сотрудник Брянской региональной общественной организации «Благо» Андрей Алейников – отчет своей сознательной жизни ведет с того дня, когда он оказался в Казанской Богородицкой Площанской пустыне – монастыре, известном своими глубокими духовными традициями, который вот уже несколько лет работает с наркозависимыми. Андрей вошел в ворота Площанской пустыни 26 августа 2000 г., накануне праздника Успения Пресвятой Богородицы, и пробыл в монастыре немногим более трех лет. Намеревался стать монахом, но получилось так, что пришлось возвратиться в мир. Теперь работает с группами реабилитации наркозависимых и ВИЧ инфицированных и видит не только чрезвычайную необходимость своей работы, но и ощущает в этом некое призвание свыше. Андрею и его коллегам из «Благо», наряду с основной работой, часто приходится проводить профилактические беседы со школьниками и другими группами населения. Нередко в качестве примера он рассказывает и о горьком опыте своей жизни. После его рассказов многие долго не могут придти в себя. Подростки нередко встречают его на улице и просят побеседовать с ними наедине. Андрей охотно делиться своим опытом и знаниями со всеми, кто обращается к нему за помощью и советом. Три дня в неделю работает на телефоне доверия, сотрудничает с инспекцией по работе с несовершеннолетними и др. заинтересованными организациями. Андрей не скрывает страшные страницы истории своей жизни, считая, что такая информация должна отвратить от черной и белой смерти многих, кто сегодня попал в наркозависимость. Если так можно выразиться, его «послужной список» просто ужасает. Несколько раз он пытался покончить с собой. В течение восьми лет испытал на себе множество наркотических средств: от обычных мухоморов до метамфитамина, героина… и заканчивая ртутью из градусников. Лишь непостижимым образом, с Божией помощью, избавился от верной гибели. Предлагаемый читателям рассказ Андрея, с некоторыми редакторскими уточнениями, – откровенное повествование о безумном человеческом падении в наркотическую бездну и возрождении души под благодатным покровом святой обители. Ибо, действительно, нет греха, побеждающего милосердие Божие.
Путь в никуда
Как это не покажется странным, но переломным в моей жизни оказался день моего крещения. Крестился я на свой день рождения – 29 декабря, когда мне было 13 лет. Точнее сказать, меня крестили. К этому важному событию меня совершенно не готовили. Я с полным равнодушием неосознанно следовал воле родителей, не понимая ни смысла этого великого Таинства, ни его значения в жизни человека. Мои родители и крестные – люди, далекие от религии, – воспринимали Крещение как обязательный для всех церковный обряд, который просто надо исполнить. Помню, мне почему-то очень не понравилось хождение вокруг купели, помазания миром. Служба казалась долгой, и все меня раздражало. В совершенно расстроенных чувствах я вернулся домой и совершил ужасный поступок: взял плоскогубцы и разломал свой крестильный крестик. После этого во мне произошла некая перемена, смысл которой стал ясен позднее.
Шло время, я иногда вспоминал о том своем поступке, размышлял о смысле жизни, о Боге, в памяти всплывали фразы, которые меня заставляли говорить во время крещения об отречении от сатаны,…и лет в 15 неожиданно сделал для себя противоположный вывод, что сатана лучше, он злой, он сильнее…
Постепенно такое мнение стало моим мировоззрением, я словно погасил в себе свет и стал жить какой-то «новой» необычной жизнью: начал интересоваться оккультной литературой, приобретал книги таких авторов, как Шандор Лавей, Алистер Кроули, Амфитеатров, Рудольфштейн, Папюс … И в конце концов дошел до последней стадии безумия ― решил считать себя сатанистом. Я слушал тогда сначала хеви метал, позже панк-рок Моими любимыми музыкальными группами были Кеннедис, Гражданская оборона, Секспитлс. Позднее при прослушивании такой музыки употребление наркотиков стало для меня обязательным атрибутом. Первую дозу принял в 16 лет. Это был эфедрон ― наркотик довольно кратковременного действия. При его употреблении после двух-трехчасовой эйфории обычно наступает апатия, депрессия. Но это было только начало. К этому времени я уже сполна узнал, что такое алкоголь и сексуальные отношения. В тот период произошло событие, которое меня еще более утвердило в вере в силу и власть темных сил над человеком. Я собирался ехать отдыхать на турбазу и перед поездкой мысленно произнес: «Сатана, если ты мне дашь сегодня женщину, то я отдам тебе свою душу». По приезде познакомился с девчонкой, которая была на год меня моложе, …и действительно случилось так, что я стал у нее первым мужчиной, и она у меня – первой женщиной. Увлекшись Ириной, – так звали ту девчонку, – я вскоре совсем забыл о своем мысленном обещании. Но однажды меня неожиданно словно пронзила мысль: «А вот помнишь, обещал…» Я не стал возражать и, не долго думая, сел у себя в комнате за письменный стол и начал составлять договор. В голове возник примерный план, как нужно писать: «Я, такой-то, такой-то отдаю свою бессмертную душу на определенных условиях…» Условия определил для себя можно сказать традиционные: деньги, женщины, разного рода информация, поскольку, как я полагал, информация – это власть над людьми.
Однако вскоре после этого последовала первая попытка самоубийства. Наступила апатия. Жизнь показалась ненужной и неинтересной. Смерть воспринималась как лучшее… Там тишина и покой. Такая ассоциация шла потом у меня на протяжении многих лет.
С Ириной мы встречались около года. После того, как расстались, начал употреблять наркотики. В школе учился все хуже и хуже, хотя до десятого класса был отличником и даже «висел» на Доске Почета. Многие учителя пророчили мне большое будущее… В итоге пришлось перейти на вечернее обучение. В это время я устроился на работу продавцом книг в одном из центральных магазинов г. Брянска. С прилавка продавал книги, а из под прилавка коноплю…Работал прямо под видеокамерой. Почему меня не арестовали, до сих пор остается загадкой. Когда уволился, в магазине начались обыски. За мной, очевидно, следили… После увольнения перестал торговать зельем, и тут меня внезапно постигло глубокое разочарование. Все те, с кем я общался, от кого получал «товар» и кому продавал, быстро охладели ко мне и даже перестали замечать меня. Этого я пережить не смог. Я почему-то считал, что нужен всем этим людям как хороший парень, а им, оказалось, нужна была только конопля. Разочаровавшись в людях и совершенно отчаявшись, решил свести все счеты с жизнью и четвертого декабря 1993 г., как раз на Введение во храм Пресвятой Богородицы, прыгнул вниз головой с шестого этажа на обледенелый асфальт. В воздухе меня перевернуло, и я довольно удачно приземлился мягким местом. Главное – остался жив. Всю зиму пролежал в больнице. Отделался переломами обеих ног и тазобедренной кости, а затем несколько месяцев учился ходить. После выздоровления утроился на машиностроительный завод, работал на станке с числовым программным управлением, хотел даже поступать в педагогический университет… Однако тяга к смертоносному зелью взяла свое: начал пробовать разные наркотики, научился готовить некоторые из них самостоятельно, в частности так называемый «винт», воздействие которого на человека сильнее и опаснее, чем, например, при употреблении героина. Уволился с работы, оставил мысли об учебе и полностью посвятил себя миру наркотического кайфа. Самым моим любимым продуктом был красный мухомор. После его употребления дважды был на гране смерти. Дело в том, что при передозировке может лопнуть печень или остановиться сердце, отказывают почки.
Когда родители обратили внимание на мое, так называемое, неблагополучие, было уже поздно. Их попытки вернуть мою жизнь в нормальное русло закончились безрезультатно. Из дома я ушел и жил на разных квартирах, изготовляя для хозяев и для себя наркотические средства в основном из аптечных препаратов. Работал, как говорят в такой среде, «химиком». Попутно научился делать яды и взрывчатку. Пригодились в некоторой мере школьные знания.
Когда я сейчас захожу иногда в аптеки, у меня сразу возникает искушение. Совершенно свободно, без рецепта продается немало препаратов, из которых довольно легко можно сделать синтетические аналоги героина, метамфитомина, восстановленный фенамин и т. п.
В то время я решил заняться и своим «духовным образованием». Приобретал книги соответствующей направленности. Ездил даже за некоторыми из них в Москву. Стал изучать разные оккультные «науки», начиная с простейших китайских практик, карт таро и заканчивая некромантией и теургией… Начал посещать организацию, члены которой называли себя «люцифериане». Как я потом узнал, подобные организации имеются и в других городах. Они проводят совместные инициации, съезды и пр. Вообще, многие города у нас в России сильно заражены различной оккультной отравой, в частности и мой родной город.
Чем больше я соприкасался с богоборческим миром, тем меньше мне хотелось жить. Я был уже словно запрограммирован на суицид, постоянно совершая опасные эксперименты со своим здоровьем и жизнью, каждый из которых – будь это 50 таблеток фенолиптина, восемь кубов «винта» или несколько градусников ртути – это всегда был опыт: выживу или нет. Выживал, стремительно терял здоровье, особенно после употребления ртути. Страшно теперь вспоминать, но после ртути начинают пульсировать зрачки, и внутри будто появляется раскаленная спираль, наподобие электрической…После передозировки «винта» по несколько часов находился в обморочном состоянии; терпел неимоверную боль, когда выворачивало буквально все суставы…Внутривенно ввел себе 45 кубиков воздуха в три приема, хотя у меня врожденный дефект сердечного клапана. После последней попытки перед глазами, словно на огромном табло, начала мигать цифра 45.
По городу гулял с распоротыми венами. За мной тянулись две кровавые ленты. В это время весело здоровался с прохожими, бил по-дружески по плечам знакомых…Затем оказывался в реанимации. Несколько раз лежал в больнице, будучи в состоянии сильнейшего психического и физического истощения. Но после лечения снова возвращался «на круги своя».
Надо сказать, что, находясь постоянно под кайфом, наркоманы почти забывают об обычной пище и постепенно превращаются в ходячие тени.
Моя воля и разум все более и более деградировали. Я начал смешивать наркотики и употреблять при этом спиртное. Менялись друзья. Кто-то умирал, с кем-то ссорился и расставался. Из тех ребят, с кем начинал колоться, на сегодняшний день в живых почти никого не осталось. За тринадцать лет (с 1992 по 2005 г.) ― это десятки загубленных молодых жизней…Для меня остается непостижимой тайной, почему Господь сохранил мою жизнь при всех этих страшных перипетиях.
На мой взгляд, избавиться от наркозависимости можно в двух случаях: либо каким-то образом бросить это занятие, что часто весьма проблематично, либо попасть в тюрьму. Некоторые наркоманы, осознавая гибельность своего положения, вместо употребления наркотиков начинают усиленно пить спиртное. Но это тоже путь в никуда. На моей памяти имеется страшная история. Один мой такой знакомый, который был под следствием, допился до того, что убил у себя на квартире следователя, расчленил труп и положил в ванной. Сообщницей в злодеянии была его жена. После совершения преступления супруги за бутылку самогона пускали к себе «друзей» варить мак. Происходило это примерно в течение недели. На ужасающие запахи никто из приходящих не обращал внимания. Чтобы скрыть следы преступления, супруги-подельники выкопали семнадцать ям…
Это пример очень характерен. На лицо полнейшая деградация личности.
Однако вернусь к своей истории. Когда наступил 2000 год, суицидные мысли все боле и более овладевали моей душой. Я часто тогда говорил самому себе, что пора, брат, домой, т. е. в могилу. Моей заветной мечтой было набрать побольше мухоморов …и отправиться в мир иной. Такой путь мне представлялся наиболее безболезненным. Но к моему большому огорчению лето было жаркое и сухое, и грибов я не нашел. Прозвище у меня было созвучно фамилии Алейников ― Алень. Когда я начал размышлять, как же поступить, меня будто осенило: «Что ты, Алень, панты колотишь, купи горсть героина и поставь себе золотой куб». На языке наркоманов это означает принять смертельную дозу. И тут подвернулся удобный случай. Будучи уже достаточно опытным, я собрал вокруг себя группу ребят, которые мне доверяли, и однажды нам удалось обмануть неких торговцев и овладеть чемоданом марихуаны. Я тут же предложил его продать и на вырученные деньги купить героина, чистосердечно поведав своим сообщникам, что решил свести счеты с жизнью, и что, мол, им достанется основной куш. Никто из них не стал возражать против моего решения. «Дела» наши пошли довольно успешно, и для осуществления моего плана уже оставалось сторговать незначительную сумму. Но тут произошло событие, которое стало началом моего душевного и телесного спасения.
Духовное исцеление
Как-то мы сидели с товарищем около нашего дома и курили. Мой друг был в очень подавленном состоянии духа. Он всегда плохо отходил от синтетики, которую принимал накануне. Не помню, по какой причине, но у меня в руках почему-то оказалась опасная бритва. Он попросил ее и побежал с ней за угол дома. Я видел как он присел в привычной позе на одно колено. Так обычно поступают наркоманы, когда ногой пережимают себе вены, чтобы сделать укол. Оказалось, он вскрыл себе вены. Я подбежал, заломил ему руки и подоспевший еще один человек вырвал у него опаску. У Женьки – так звали моего друга – началась истерика. Всхлипывая, он отчаянно вопрошал, обращаясь ко мне: «Сделай что-нибудь. Сдай меня хотя бы в дурдом!» …
Рядом находился травмпункт; мы привели туда Женьку, и там ему оказали необходимую помощь.
Возвращаясь домой, я неожиданно вспомнил о монастыре, где лечат наркоманов, о котором говорила мне моя тетка. Дело в том, что один знакомый нашей семьи сильно запил и в состоянии алкогольного опьянения повесился. Мать этого человека подоспела вовремя, перерезала веревку и вызвала «скорую». Однако врачи, обследовав пострадавшего, сказали: «Медицина бессильна, отказали печень и почки. Жди, мать, только чуда». И чудо действительно произошло. Мать пострадавшего обратилось за советом к одной своей знакомой, которая возила паломников в Площанскую пустынь. Та сообщила ей телефон настоятеля и посоветовала заказать молебен…
После того, как отслужили молебен, пострадавший пришел в себя и встал, как будто с ним ничего и не происходило. Самое удивительное, что врачи потом никаких последствий не зарегистрировали. Услышав об этом случае, в Пустынь начали ездить многие наши знакомые. Там они узнали, что в обители лечат наркозависимых.
Когда моя тетка предложила мне туда поехать, я категорически отказался. «Чтобы мне ехать в православный монастырь, ― рассуждал я, ― этому никогда не бывать. Да к тому же священники-врачи ― это же ведь мои враги. Я же оккультист-сатанист…»
Известно, что у человека бывают мысли троякого рода: от бесов, от Бога и собственные. Когда я так рассуждал о монастыре, ко мне неожиданно пришла довольно странная мысль: «Ты ведь все равно собрался умирать. Какая тебе разница, когда ты умрешь – сейчас или через год? Почему ты не хочешь помочь другу? Грош цена всем твоим словам».
Тогда я решил навестить Женьку и рассказать ему о Пустыни. Посоветовавшись, мы решили ехать вместе. Был конец Успенского поста. В назначенный день, помню, ехать очень не хотелось, но и отступать было тоже не удобно. Уже перед воротами Пустыни мы выкурили три сигареты с коноплей и, шутливо переговариваясь, вошли на территорию обители.
Особенно запечатлелся в моей памяти человек в дырявом подряснике с косой, который выкашивал траву вдоль дорожек. Он первым попался нам на глаза. Я сразу подумал, что вот, здорово устроился, и работа неплохая. Случилось так, что в последствии этот подрясник достался мне, и я тоже косил траву.
Первым делом мы решили зайти в храм и там обо всем расспросить. Вокруг на клумбах и лужайках росло множество цветов. Глядя на них, невольно рождались непривычные для нас сравнения, ассоциации. Я, помню, шел и, игриво, полушутя рифмовал: «Дорога в храм, дорога в рай». Конечно, такая моя «поэзия» походила, скорее всего, на шутовство.
В храме мы купили крестики и начали расспрашивать монаха за свечным ящиком, к кому надо обратиться по нашему вопросу.
Его ответ нас очень удивил. Показывая взглядом на середину храма, он уверенно произнес: «Вон там ангел стоит. Идите сначала исповедайтесь у него. Он вам все скажет».
Мы с ухмылкой переглянулись, и я шутливо сказал Женьке: «Вот это да, нам тут еще и ангела покажут!»…
Надо сказать, что к поездке в Пустынь я подготовился «основательно»: набрал с собой множество оккультной литературы и с ног до головы обвешался амулетами. Решил, что в таком месте удобнее будет пополнять свои «знания» и заниматься разного рода колдовством.
Мы направили свои взоры на середину храма и вместо ангела увидели там иеромонаха, который принимал исповедь.
Весь наш кайф от конопли почему-то мгновенно пропал. Я решил подойти первым. Как выяснилось позднее, звали иеромонаха отец Афанасий (Карагазян). Когда я к нему подошел, меня посетила примерно такая мысль: «А ты приколись, расскажи, в чем считаешь себя виновным в отношении христианства и посмотри на его реакцию…» Я так и поступил. Начал рассказывать, что сатанист, наркоман…про суицид. Конечно, это была не исповедь и естественно не покаяние. Вместе с тем, тогда впервые в жизни я приступил к этому таинству.
Иеромонах внимательно выслушал меня, стал лицом к алтарю, помолился и спросил: «С утра курил?»
«Курил» – ответил я.
«Иди, причащайся»…
Над этими его словами я, впоследствии, задумывался неоднократно. Как он мог взять на себя такую ответственность? Почему так поступил?..
Когда я причастился, на душе стало неизъяснимо хорошо. Однако я нашел этому множество объяснений. Мол, природа, атмосфера и т. п. Моего же товарища до причастия иеромонах не допустил.
Далее нам предстояло решить самую трудную задачу – как остаться в монастыре.
Обычно перед поездкой в подобных случаях заранее звонят по телефону, договариваются, есть ли места. Мы же приехали, как говорится, нежданно-негаданно. Кто-то из живущих в обители сказал, что неизвестно, оставят нас или нет. И вот тогда впервые в жизни я решил помолиться. Став на колени перед Казанским чудотворным образом, от всей души начал просить Божию Матерь: «Прошу, оставь нас здесь. Нам нужно остаться».
И видимо моя молитва была услышана – нас оставили…
Помню, в первый же день я потерял свой крестик. Потом наш духовный наставник о. Диомид подарил мне другой крестик, который был у него в кельи, и с тех пор я его ношу.
В то время работа с наркоманами только еще начиналась, и не было отлаженной отработанной системы.
Вспоминаю первое свое послушание: пришел лесовоз дров, и нам нужно было его разгружать. Это были громоздкие, большей частью искривленные, стволы сосен.
Честно признаться, на первых порах на работу мы ходили с большим неудовольствием.
И вот в первый же день случилось серьезное искушение. В процессе разгрузки несколько бревен одновременно начали скатываться, я не успел отскочить, и одна большая сосна упала мне на спину. Затем ударилась о землю, подпрыгнула и еще раз проехала по мне. Все в ожидании замерли. Было совершенно очевидно, что, по меньшей мере, мне должно было сломать позвоночник. Дерево действительно было внушительных размеров. Но несомненно произошло чудо. Я приподнялся с земли и как ни в чем небывало продолжил работу. Отделался небольшими царапинами на спине. Надо мной после этого подшучивали, что, мол, после ядерной войны выживут крысы, тараканы … и наш Алень.
По началу наша жизнь мало чем отличалась от мирской. Мы жили, можно сказать, достаточно свободно. Покупали у местных деревенских самогон. Курили прямо в келье. (Деревня расположена по соседству за оградой, и до сих пор еще с советских времен несколько домов занимают часть территории Пустыни). При желании можно было и колоться. До границы с Украиной 30 км, и там повсюду выращивается мак. Но до этого мы, к счастью, не дошли.
Монастырь испытывал тогда немало трудностей, и были определенные ограничения в еде. Например, в обед к первому и второму блюду выдавалось только четыре куска хлеба, и этого нам явно не хватало.
Дело в том, что после оставления наркотиков появляется зверский аппетит, постоянно ходишь голодным и невозможно порой насытиться.
Проблему дополнительного питания мы решали самым простым способом. По ночам ходили в деревню, копали картошку, насыщались всем, что росло, в общем «бомбили» огороды…
Как я уже сообщал, за нами был закреплен духовник о. Диомид. С каждым из нас он периодически беседовал. Довольно быстро он нашел с нами общий язык, и мы ему вполне доверяли. Ненавязчиво он выявлял, в чем мы испытываем трудности, наши потребности, духовные запросы и старался по возможности помочь.
Я очень любил читать, и о. Диомид щедро снабжал меня различной литературой. Это были книги и духовного содержания, и отечественная классика. Нередко приглашал к себе в келью, угощал чаем с пряниками и конфетами, и мы с ним подолгу беседовали на различные темы. Не скрою, вначале именно по этой причине мне нравилось бывать у него. Так мы подружились. Стараясь не быть профаном в религиозных вопросах, да и просто для того, чтобы было о чем разговаривать за чашкой чая, я тщательно прочитывал многие духовные книги. Позднее начал увлекаться церковными песнопениями, в частности греческими…
Так постепенно я осознал, что становлюсь другим. Что-то гнилое и мерзкое словно выплескивалось из меня. Про оккультизм я уже не хотел даже и вспоминать. Иногда я в шутку говорил, что о. Диомид прикормил меня как рыбак рыбку.
Однажды – это было где-то в середине октября 2000 года, как раз на кануне Покрова – я пришел от о. Диомида часа в два ночи. Решил покурить и лечь спать. Стоя на пороге, стал разминать сигарету. Теплая тихая осенняя ночь и бескрайнее звездное небо навевали на душу покой и умиление. Бабье лето в тот год необычайно затянулось. И тут произошло нечто, что преобразило и изменило всю мою дальнейшую жизнь. В православии есть такое понятие «рождение (обновление) внутреннего человека». Нечто подобное произошло и со мной. Это было почти мгновенное чудо. Неожиданно моя душа наполнилась чувством такой неземной безграничной радости и умиления, что выразить это словами невозможно. Я понял, почувствовал, что Бог есть, Он рядом и что Он меня любит…
Вот есть Бог и я, и больше ничего не надо…
До этого я читал в Евангелии о преображении Иисуса Христа на Фаворе. Возможно, это и был мой маленький площанский Фавор. Ни любовь к женщине, ни наркотические ощущения…ни радость ребенка по отношению к матери… То что я тогда ощутил, ни с чем невозможно сравнить.
После этого я дал церковный зарок (обет) перед чудотворной иконой и бросил курить. Три дня боролся с собой, а потом эту страсть у меня словно отрезало…Тогда же принял очень важное решение. Поразмыслив, я как бы сказал самому себе: «Андрюха, если бы ты сюда не приехал, давно лежал бы в земле»…И я твердо решил проситься в число братий. На свой день рождения, когда мне было 25, подал прошение зачислить меня в братию монастыря. Тогдашний владыка архиепископ Мелхиседек удовлетворил мою просьбу. На зимнюю Иверскую я был облачен в подрясник, стал послушником, и переведен в братский корпус.
Жил в монастыре чуть больше трех лет. Выполнял разные послушания. Был и привратником, и садовником. Заведовал различной утварью – от мешков до шкафов. Около двух лет проработал на кухне. В общем, голодным не был. В монастыре считается, что три самых трудных послушания – это скотный двор, алтарь и кухня.
Несмотря на отдельные трудности, жизнь в обители мне нравилась. Видимо, Господь благословил, чтобы в монастыре мне было хорошо.
Служение ближним
По прошествии трех лет, когда я несколько духовно возмужал, после долгих мучительных размышлений неожиданно сделал неутешительный для себя вывод, что «монастырь не тяну». Душа моя почему-то рвалась в мир. И я не смог себя пересилить, переубедить. Считаю теперь, что это мое личное фиаско. Впрочем, это только мое мнение. Может быть, так распорядился промысел Божий.
Сейчас у меня есть любимая жена – Лариса. Однако, честно признаться, мне очень не хватает братского общения. Конечно, монастырская жизнь оставила во мне глубокий след. Теперь моя жена не нарадуется: я охотно мою посуду, готовлю,…без лишних разговоров выполняю ее просьбы.
В монастыре много запретов, нужно отсекать свою волю…Но как бы в компенсацию этих запретов (многих «нет» и «нельзя») дается такая душевная радость и самодостаточность, которая неизмеримо превосходит обычные мирские душевные потребности, удовлетворяемые, например, чтением газет, просмотром телевизора, общением с коллегами по работе и т. д.
На первых порах после монастыря особенно приходилось трудно. Нужно было психологически перестроиться. В 2003 г., как мне помниться, на Введение во храм…, я устроился работать в автомойку. В зимнее время мыть машины – довольно неприятное занятие. Однако более всего угнетала и поражала окружающая обстановка. Находясь в обители, я совершенно отвык от мирской жизни. Было как-то дико и непривычно слышать вместо братских приветствий постоянную матерную брань, переносить ежедневное троллейбусное хамство,…смотреть на разукрашенных курящих женщин…Порой сам над собой посмеивался: «Одичал!»
Во время непогоды, когда, например, шел сильный снег и отсутствовала работа, рабочие обычно слушали музыку и играли в карты. Я же, как неприкаянный, натаптывал круги внутри и вокруг автомойки. Директор – женщина лет 50-ти – с жалостью смотрела на меня из окна и решала: выйду ли я на следующий день на работу или нет. (Она однажды мне в этом призналась; у нее с сыном тоже была своя подобная история.) Однако я выходил… Проработал там несколько месяцев.
В тот период в Брянске при участии РПЦ была создана организация «Надежда есть!» для помощи наркозависимым и их семьям, которую курировал о. Диомид. Арендовали для этих целей небольшое заводское помещение. В организации тогда работали: психолог – Надежда Николаевна Жигаленкова и несколько девушек-корреспондентов – духовных дочерей о. Диомида. Юридической регистрации как таковой не было. По просьбе о. Диомида я стал приезжать туда вечерами для работы с наркозависимыми. К этому времени поступил учиться в филиал Московского психолого-социального института на факультет психологии и перешел работать на пищекомбинат.
По решению правящего архиерея владыки Феофилакта в 2005 г. мы зарегистрировались как Брянская региональная общественная организация «Благо». Штат сотрудников увеличился. Вскоре на пищекомбинате я попал под сокращение и стал уже штатным сотрудником нашей организации.
В настоящее время у нас двое постоянных членов. Помимо меня, на постоянной основе работает психолог. Другие сотрудники являются совместителями.
Поведаю вкратце о наших трудах.
Работаем уже около двух лет. Система и методы нашей работы достаточно апробированы и дают хорошие результаты. Вместе с тем, постоянно повышаем квалификацию, расширяем фронт работ. Сейчас тесно сотрудничаем с УИИ (Уголовно исполнительной инспекцией). Я веду там агитацию с условно осужденными наркоманами и ВИЧ инфицированными. Говоря официальным языком, являюсь тренером на группе по работе с названным контингентом. Первичный прием и формирование групп проводим также в Брянском СПИД-центре и областном наркодиспансере.
Постоянно организуем обучающие семинары-тренинги для журналистов, школьных психологов, педагогов, других специалистов, работающих по этой проблеме.
Очень важной считаем первичную профилактику в школах, поскольку наркомания все время «молодеет». Поддерживаем связь со многими учебными заведениями. Регулярно организуем встречи с учениками и студентами. Я часто не скрываю своего прошлого. И, конечно, резонанс от таких бесед имеется. Меня нередко останавливают на улицах и просят поговорить еще и еще…Работы очень много. К нам направляют пациентов из наркодиспансеров, звонят родители…Мне приходится заниматься службой доверия. Телефон доверия работает у нас пока три дня в неделю.
Есть у нас еще группы так называемых созависимых, с которыми занимается наш психолог Надежда Николаевна. Это родители наркозависимых, их жены или мужья, сестры, братья, но чаще всего – матери. Им тоже нужна реабилитация. Все они становятся в той или иной мере душевнобольными, как и их попавшие в наркологическую зависимость родственники. У этой работы есть своя специфика. Если избавить членов семьи от созависимости, т. е. выработать у них правильное отношение к их родственнику, попавшему в такую беду, особенно, чтобы не было потворства, результат не замедлит сказаться. Часто необходимо очень жесткое отношение к наркозависимому: либо укол, ночлег – где придется и полуголодное существование, либо домашний очаг и любовь ближних…Очень жесткая форма начальной реабилитации, но весьма действенная.
По нашему мнению, самое важное для созависимых – не смешивать свою личность с личностью наркозависимого родственника. Проще говоря, не нужно губить своей жизни, например, из-за своего больного ребенка. Необходимо на время как бы душевно удалиться от него, или дистанцироваться. Важно поставить зависимого в такие условия, чтобы ему пришлось что-то менять в своей жизни самому, а близкие могли бы только помогать, но не более. Это очень специфичный момент. В этом спасение для всех.
Родители часто потворствуют своим погибающим детям: оплачивают их долги, покупают дорогостоящие лекарства и т. п., а чадо все дальше и дальше идет в погибель. Некоторые от отчаяния бросают работу и нисходят до уровня побирушек и бомжей.
Важность нашей работы очевидна. Однако ни государственные структуры, ни отечественный бизнес нас пока не поддерживают, хотя мы работаем, как я уже сообщал, почти два года. Материально, честно говоря, немножко тяжеловато. Но надеемся, что со временем положение измениться.
Поддержку находим пока лишь по линии РПЦ. Особенно мы благодарны сотрудникам круглого стола при Московском Патриархате – Маргарите Борисовне и Ольге Борисовне Нелюбовым. Они постоянно приглашают нас на обучающие семинары-тренинги, помогают находить зарубежные гранты и т. д.
2005 г.