В период с 1154 по 1189 год Англией правил король Генрих II Плантагенет. Был он одним из самых могущественных монархов своего времени, и владения его простирались от Пиренейских гор до высокогорий Шотландии. И на протяжении большей части своего правления рядом с ним стояла фигура его фаворита – купеческого сына по имени Томас Бекет. О его жизненном пути и пойдет этот рассказ.
Начать стоит с истории его рождения. Отец Томаса, лондонский купец по имени Гилберт Бекет, однажды отправился в паломничество в Палестину, где попал в плен к сарацинам. Гилберту повезло с тюремщиком: обращались с ним чуть ли не как с гостем, а дочь его пленителя так и вовсе влюбилась в пленника и даже пообещала бежать из дома вместе с ним и принять христианство, дабы он взял ее в жены. Купец воспользовался представившейся возможностью, однако, сбежав из плена, с собой прекрасную сарацинку не взял. Добравшись до Англии, он благополучно забыл ее.
Но вот она его не забыла. Она покинула отчий дом и отправилась через всю Европу, чтобы добраться до Лондона, зная по-английски всего два слова «Лондон» и «Гилберт». Отдав все свои драгоценности за проезд, она нашла-таки корабль, который отвез ее в Англию. Там она встретилась с возлюбленным, приняла крещение под именем Матильда и вышла за него замуж.
От этого необычайного союза в 1118 году и родился Томас Бекет. Мальчиком он был весьма неглупым и очень амбициозным – то есть, обладал качествами, которые ценятся в наше время и столь же ценились тогда. Воспитанием и образованием Томаса занимался, по тогдашней традиции, друг семьи, затем он учился в лондонском монастыре Мертон, после чего изучал юриспруденцию в Парижском и Болонском университетах. В 1142 году, вернувшись на родину, он стал служить архиепископу Кентерберийскому, благодаря которому и попал на глаза королю. С 1154 года Бекет занял пост канцлера при Генрихе II.
Став, по сути, вторым лицом в королевстве, Бекет дал волю своему тщеславию и честолюбию, выставляя напоказ свое богатство. Чего стоит одно только описание его визита в Париж в качестве посла к французскому королю. Ч. Диккенс описывает это так:
«О вступлении Томаса Бекета в город возвещало дивное пение двухсот пятидесяти мальчиков, шедших впереди процессии. За певчими следовали выжлятники с гончими псами на сворах. За выжлятниками ехали восемь фур, каждую из которых тащили пять лошадей, управляемых пятью форейторами. Две фуры были нагружены крепким элем для потчевания народа, четыре – золото-серебряной посудой и роскошными платьями посланника, две – одеждой его бесчисленных слуг. За фурами вышагивали двенадцать скакунов с двенадцатью мартышками на спинах. За скакунами вереницей шествовали воины с щитами, ведя под уздцы прекрасных боевых коней в роскошных сбруях. За воинами гарцевали сокольничие с соколами на закованных в железо запястьях. За сокольничими толпой двигались рыцари, дворяне и священники. А за ними появился сам канцлер в обсыпанном бриллиантами одеянии, искрящемся на солнце, и все кругом прыгали и визжали от восторга».
До поры до времени самого короля устраивал помпезный лоск, которым окружал себя его канцлер. Генрих считал (и небезосновательно), что подобная роскошь его посланника лишь прибавляет ему, королю, величия в глазах народа. Более того, король считал Томаса Бекета своей надежной опорой в государственных делах. И именно поэтому возложил на него миссию, которая в итоге и привела к трагическим последствиям для блистательного канцлера.
В 1162 году умер архиепископ Кентерберийский. И королю пришлось решать вопрос о том, кто займет его место. Надо сказать, что этот самый архиепископ, а вместе с ним и все английское духовенство были для Генриха словно рыбья кость в горле: отказываясь признавать верховенство светской власти над духовной, они подрывали власть короля на его землях и мешали поступлению в королевскую казну доходов.
Томас Бекет, будучи канцлером, всецело поддерживал монарха в его политической борьбе с церковью. Так, благодаря ему с церковного имущества стал взиматься налог в пользу государя. Именно поэтому Генрих II принял решение назначить архиепископом своего канцлера, думая, что это поможет решить церковный вопрос. Однако он жестоко просчитался.