Как стать святым — 2 (окончание)
В Швеции Олав Толстый как-то не задержался и сразу подался в Гардарики. Видимо, кхалиси хаканиси Ингигерд его таки не забыла — «Сага об Эймунде» прямо говорит, что они были тайными любовниками в Хольмгарде (Новуграде), когда он мигрировал туда после низложения. Ну а хакан Ярицлейв, похоже, был первым (а первым ли?) среди правителей Руси рогоносцем. Кстати, в некотором смысле это не совсем басни — среди секты «свидетелей гаплогрупп» гуляет давний «казус» про то, что у потомков Мономаха в ДНК-е «северное гаплогруппо», а у потомков его кузена Олега Святославича Черниговского — «славянское». И объяснить сие они захотели гипотезою, что Святослав Ярославич — на самом деле Ярославич, а его брат Всеволод — на самом деле Олавович… Ну что с них взять, с секты — безбожные еретЕГи.
В общем, жили они все дружно — шведскою семьею. Пока не дошла весть о смерти ярла Хакона — принес ее окольничий Бьёрн, предавший было своего господина-конунга за «многоденег», но после гибели ярла покаявшийся и притекший в Хольмгард к Толстому с новостями и повинной. Также соратник сдал хозяину всех, кто его предал и открыто поддержал коллаборационистский прижим — Скьяльга и Аслака Эрлингсонов, Торира Собаку, Эйнара Брюхотряса, Харека с Тьотты и Кальва Арнисона (см. предыдущие серии). «Ярицлейв конунг и его жена Ингигерд предлагали Олаву конунгу остаться у них и стать правителем страны, которая, называется Вульгария. Она составляет часть Гардарики, и народ в ней некрещеный. Олав конунг стал обдумывать это предложение. Но когда он рассказал о нем своим людям, те стали его отговаривать от того, чтобы он остался в Гардарики, и убеждали его вернуться в Норвегию в свои владения».
Вряд ли речь шла о Болгарии — хакану русов она не подчинялась, имела своих царей и давным-давно была крещена. Видимо, разговор шел за Волжскую Булгарию, на которую русы давно зарились, а принятие ею в Х веке ислама вполне могли рассматривать как «йазычество паганское». Но увы — первым в мире президентом Татарстана (и крестителем татар в православие) Олав II не стал, ибо «у конунга была также мысль сложить с себя звание конунга и поехать в Йорсалир [Иерусалим] или другие святые места и принять обет послушания. Но чаще всего он думал о том, нельзя ли как-нибудь вернуть свои владения в Норвегии». И Г-дь Б-г таки просветил его — как-то ночью во сне явился к Толстому тезка Трюгвиссон и сурово послал на родину: «Слава конунга в том, чтобы побеждать своих недругов, и славная для него смерть — пасть вместе со своими людьми в битве». Слушать человека, который правил всего пять лет и погиб, заколбашенный недругами в засаде из-за того, что достал своим христьянством всю Норвегию, было довольно опрометчиво, но Олав II на самом деле «и раньше хотел этого больше всего, и он видел, что его люди ждут такого решения».
«Сразу после йоля конунг стал собираться в путь. У него было тогда около двух сотен людей. Ярицлейв конунг снабдил их всех лошадьми и всем необходимым снаряжением. Когда конунг собрался, он отправился в путь. Ярицлейв конунг и его жена Ингигерд проводили его с большими почестями. Своего сына Магнуса он оставил у Ярицлейва конунга». В Швеции, куда он прибыл, к нему присоединилась жена Астрид со своею дружиною — как урожденной свейке, ей комфортнее было эмигрировать на родину. А его враги тем временем тоже готовились — Харек с Тьотты и Торир Собака собрали большое войско, а второй еще и сделал себе 12 заговоренных рубашек из оленьей кожи, которые не брало никакое оружие. Эйнар Брюхотряс поплыл в Англию и потребовал, чтобы конунг Кнуд I сделал его ярлом — как обещал два года назад, когда валили Олава II. Но датчанин вильнул хвостом — «тогда всё было по-другому», теперь я обещался сделать ярлом своего сына Свена, а ты будешь… лендрманн, самый лендрманнистый в Нореге! Брюхотряс «подумал, что не стоит ему особенно торопить своих людей собираться в обратный путь, так как если ему придется сражаться с Олавом конунгом, то от этого у него не прибавится владений... Он приплыл в Норвегию, когда все важнейшие события, произошедшие тем летом, были уже позади».
Харальд Сигурдсон, единоутробный брат Олава, привел с собой 600 норвегов, согласных биться за конунга. А вот Анунд Якоб с темы соскочил, говоря, что «свеи не очень-то хотят биться с норвегами», и дал всего 400 человек «и взять с собой всех тех людей, которые захотят последовать за тобой». Зато Даг, сын конунга Хринга, правнука Харальда Прекрасноволосого, привел 1200 человек. Однако Толстый проявил упрямое христьянство головного мозга, отказываясь брать в войско йазычнегов, не хотевших хреститься, и даже атеистов («У нас у всех нет другой веры, кроме той, что мы верим в самих себя, в свою силу и удачу», — заявил ему некий Торир Кукушка). Кстати, шах и мат тем, кто уверен, что в древние времена не было атеистов… В общем и целом Олав II собрал примерно 3000 человек и двинулся с ними на Трандхейм.
Путь ему заступила рать Харека из Тьотты, Торира Собаки и Кальва Арнисона (которого и выбрали на тинге предводителем). Поскольку «Круг Земной» описывает ее как «несметную», принято считать, что бонды собрали 10 000 человек. Едва ли не самое первое в истории Норвегии сражение на суше случилось 29 июля (так указано в саге) или же 31 августа (ибо написано, что в тот день случилось солнечное затмение) 1030 года у Стикластадира. Пообище вышло суровым и кровопролитным — Харальда Сигурдсона ранили, конунг ранил Торира Собаку, его самого уязвил Торстейн Корабельный Мастер, затем Собака смог ударить Толстого в живот, а добил его Кальв Арнисон. После этого сторонники Олава II обратились в бегство. Так закончилась жизнь и карьера будущего святого покровителя Норвегии...
(Продолжение следОВАет)