«О, молодые генералы своих судеб» - писала о героях 12 года Марина Цветаева. О молодости – чудесной поре, несмотря на угрожавшую поминутно смерть от шальной пули или ядра, в записках подпоручика 12-й легкой роты 1-й Западной армии Н. Е. Митаревского:
«Никогда, кажется, не спал я так приятно и никогда не был так здоров, как в двенадцатом году. Сухари, крупа, говядина и редька были нашей ежедневной пищей от самого Смоленска, а эта пища самая здоровая и необременительная; прочих роскошей мы не знали; чай пили очень редко. Редко имели свежий ржаной хлеб, а белый и того реже. Но без табаку не могли обойтись. Курили табак самый простой, малороссийский, и за тот с радостью платили маркитантам по восьмидесяти копеек ассигнациями, что по тогдашнему жалованью много для нас значило.
Молодость, беспрестанное движение на свежем воздухе, веселое общество, душевное спокойствие, какая-то особенная снисходительность высшего начальства к нам, молодым офицерам, что переходило и на низших начальников - все это располагало нас к приятному настроению. В нашем корпусе все, от начальника дивизии генерала Капцевича и начальника артиллерии генерала Костенецкого до корпусного командира генерала Дохтурова, были люди благородные и добрейшие.
…При отступлении от Смоленска, не помню на каком переходе, был чрезвычайно жаркий день и пыль страшная: нельзя было смотреть без жалости на солдат и офицеров - так лица их были обезображены потом и пылью. Далеко уже за полдень приказано было армии остановиться для отдыха, где кто шел. Пехота составила ружья, а мы свернули с дороги и остановились, не отпрягая лошадей, около небольшой рощи.
Впереди была речка и на ней мостик. Человек пять из нас сбросили шпаги и что было лишнего на лафеты и побежали к речке купаться. Бежали кто кого перегонит. Я подтолкнул кого-то и чуть не сшиб его с ног, а один офицер, считавшийся между нами порядочным шалуном, вскочил па плечи другому офицеру. В это время случайно взглянули мы направо и увидали, что в кустах сидят и смотрят на нас: наш дивизионный генерал Капцевич, дивизионный 24-й дивизии, старик Лихачев, и другие генералы с порядочною свитою адъютантов. Разумеется, мы сконфузились, сняли фуражки и ждали выговора. Лихачев, посмотрев на нас, ласково спросил: «Что, господа, верно купаться?» — «Точно так, ваше превосходительство». Престарелый генерал взволнованным голосом сказал: «С Богом, с Богом, господа!» — а у самого слезы показались на глазах. Вероятно, он подумал о счастливой молодости, которая, несмотря ни на что, не унывает.
Да, бывало промокнешь, прозябнешь, недоешь и недоспишь, но все было нипочем. До настоящего времени я с наслаждением вспоминаю о двенадцатом годе как о времени счастливом. Мало беспокоились о том, что не сегодня, так завтра убьют или ранят, хотя этого и каждый день ожидали».
(«Нашествие неприятеля на Россию. Рассказы об Отечественной войне 1812 года», Москва, 1878 г.).
****