Нюсь и Балю. - Село Лукьяновка. - Легенды Пидана. - Вариант идеального восхождения. - Местные «знатоки». - Лесная дорога. - Прямой ключ. - В поисках желанной тропы. - Профилактика клещевого энцефалита. - Неожиданная встреча. - «Ливадийская тропа». - У подножья Пидана. - Восхождение. - У «китайской стены». - Второе дыхание. - Экстрим по-дальневосточному. - Водные процедуры.
- Возвращение «на базу».
Эту симпатичную высокую девушку с длинной русой косой и огромными голубыми глазами зовут Нюсь. Нюсь очень доброе и романтичное Создание. В каждом изгибе Мироздания, каждой Его чёрточке и даже точке, она обязательно увидит что-нибудь прекрасное и захватывающее дух. И не только увидит, но и тут же щедро поделится, благо есть с кем. Видите, рядом с Нюсь бородатого парня, отчаянно изображающего из себя очень серьёзного молодого человека? Это Балю.
В данный момент Нюсь и Балю манерно позируют перед фотоаппаратом, установленном в режим «автосъёмки», на окраине села Лукьяновка, что в Шкотовском районе, в двух часах езды от Владивостока. За околицей месяц май. Пятница. Девять часов утра. Автомобиль «прилужаен» (от слова – «лужайка») у первой попавшейся избы с огромным амбарным замком на двери. Настроение у обоих приподнятое, так как впереди долгожданная встреча с горой Пидан, самой высокой горой юга Приморского края.
Но вовсе не высота в 1332 метра привела сюда двух неисправимых романтиков, а многочисленные сказы и легенды, связанные с этим местом. Одна из легенд рассказывает о «…летающем человеке, издающем женские крики». Обычно путешественники слышат их ночью и эти крики непохожи ни на один звук, издаваемый живущими в лесу животными. Наутро ещё никто и никогда не обнаруживал его следов. Да оно и понятно, человек-то в легенде летающий.
Пару недель назад любознательная Нюсь обнаружила в Интеренете, что гора Ливадийская (это современное название Пидана) во времена расцвета Бохайской Империи была местом запретным для посещения простыми людьми. Лишь жрецы в определённое время могли подниматься на её вершину. Там они приносили жертвы богам и разговаривали с ними. Жрецы и дали священной горе имя Пидан, что означает «Камни, насыпанные Богом».
Ну как после всего этого можно было усидеть на месте?
И вот мы уже в пути, два «законченных авантюриста», иначе нас и не назовёшь. Правда, поняли мы это лишь спустя 14 часов, в полночь, когда «никакие» вернулись во Владивосток. Оказывается, на так называемое нами «пидано-восхождение», туристы, краеведы и прочие любознательные тратят минимум три дня. В первый день они приезжают на электричке, либо на автобусе в Лукьяновку и совершают почти двадцатикилометровый переход к «подошве» Пидана. Там они разбивают бивак и ночуют. На следующий день, отдохнувшие и позавтракавшие любители внеградо-окружающей среды поднимаются на вершину горы, что занимает у них около трёх часов. Здесь они обедают, наслаждаясь прекрасными панорамными видами нерукотворных красот. В тот же день спускаются вниз к палаточному городку, ужинают и снова ночуют. На третий день лагерь сворачивается и наши путешественники, предварительно позавтракав, возвращаются в вышеназванную деревушку, откуда благополучно разъезжаются по домам. Идиллия.
Дорогой читатель! Мы намеренно сделали это «лирическое отступление» от основного повествования, дабы ты не помчался сломя голову совершать восхождение на Пидан, уподобившись нашему с Нюсь энтузиазму, а сначала прочел о наших приключениях до конца и немного подумал, прежде чем совершать какие-либо телодвижения в сторону Ливадийского хребта.
Но вернемся в Лукьяновку. Складывалось впечатление, что село вымерло. Вокруг непривычная для горожан тишина «до звона в ушах», шелест изумрудной весенней листвы, запах цветущей черёмухи, трели и щебет пернатых, редкие приглушённые петушиные выкрики и… полное отсутствие населения.
- Лю-у-у-ди! Где-е вы! Ау-у-у!
Первой на наш отчаянный зов откликнулась пожилая женщина с громадными ножницами в правой руке. В левой руке она держала поводок, с подозрительно косящей в нашу сторону домашней козой. В какой стороне находится священная гора, она нам так и не подсказала, а вот всякой «легендарной» жути к уже имеющемуся у нас багажу прибавила. В её рассказе летающее существо с человеческим голосом было косматым, женского рода и чем-то смахивало на её козу. Скорее всего, той самой косматостью, до которой хозяйка никак не могла добраться из-за нескончаемого потока наших вопросов.
Второй случайный «проводник» из местных довольно доступно описал маршрут, следуя которому мы с Нюсь потеряли пол часа, но зато узнали у пасечника, что идём мы совершенно в другую сторону и к совершенно другой горе. И что называется она Лысый Дед, и что с неё очень хорошо видно Пидан. Пришлось повернуть назад и начать всё с самого начала.
Ну, вот теперь, наконец, мы движемся в том самом нужном направлении, наслаждаясь прекрасным видом горы Литовка, наивно полагая, что это и есть, то, что нам надо. Прекрасная погода, буйная зелень, пение птиц, все это переполняет нас восторгом, и мы горланим на всю округу: «Ты никогда, пожалуйста, на белый свет не жалуйся, он переполнен тайнами не-а-бычайными!»
Заканчивается открытая всем ветрам, луговая часть пути и мы входим в лес. Господи, какое это чудо! Тополя в три обхвата, «малахитовые вазы» из различных видов папоротника, подсвеченные лучиками солнца, с трудом проникающими сквозь пышные кроны «сказочных богатырей», гирлянды разнокалиберных лиан и густой как мёд воздух, настоянный на дикоросах.
Незаметно пролетают полтора часа, и мы выходим на берег горного ключа, музыкально журчащего среди огромных валунов. Вода в нём кристально чистая и очень вкусная. Это не просто вода, а одна из самых полезных её разновидностей, «живая» - талая вода. Тем, кто ведёт здоровый образ жизни, нет смысла объяснять, что это такое, а остальной половине человечества мы рекомендуем на этот счет обратиться к книгам Ю. А. Андреева и, в частности, «Три кита здоровья».
Рядом с Прямым ключом, это мы уже потом подсмотрим его название на автомобильной карте, расположен бивак с запасом дров, бумагой для растопки и одноразовой зажигалкой. Приятно сознавать, что и сегодня некоторые непреложные в прошлом законы тайги живут и выполняются. Лесная дорога, по которой мы добрались до ключа, на этом заканчивается, но, к какой-либо очень высокой горе, с явно выраженной восходящей на неё тропой, мы так и не приблизились. Сквозь густую весеннюю листву деревьев проглядывается что-то высокое слева от бивака, и мы, недолго думая, отправляемся «налево». В итоге, потеряв целый час драгоценного времени, ни с чем возвращаемся назад к биваку. Внутренний голос настойчиво подсказывает, что начало тропы надо искать где-то здесь.
На протяжении всего нашего пути к горному источнику мы с Нюсь довольно часто снимали со своей одежды клещей. Ничего не поделаешь, месяц май – их законный месяц. Поэтому, прежде чем продолжить дальнейшие поиски, мы решили снять с себя всю одежду и осмотреть друг друга с ног до головы. Сказано - сделано и, надо сказать, вовремя. Нашли, в общей сложности, ещё около двадцати кровососов, но не учли один единственный нюанс. Есть довольно старая и уже многократно проверенная театральная аксиома: «как только в свете рампы появляется обнаженный человек, зрительный зал оживает и начинает заполняться людьми». Вот об этом мы как-то позабыли. И напрасно. Зритель не заставил себя долго ждать, и оперативно «нарисовался» прямо перед нами – «голышами» в виде группы туристов с детьми.
Они были с такими огромными рюкзаками, что наша парочка со своей жалкой экипировкой, включающей шесть бутербродов, бутылку минеральной воды, нож и фотоаппарат, по сравнению с ними выглядела просто несерьёзно. Одежда, в которую мы быстренько облачились, также, особо не выделялась походно-туристскими изысками истинных ценителей станкового рюкзака и камуфляжа. В ней мы больше походили на двух праздно расслабляющихся курортных отдыхающих, прогуливающихся к ближайшей кофейне.
Группа туристов во главе с «Бывалым», ничуть не смущаясь нашего с Нюсь нудистского вида, в считанные секунды сориентировалась на местности и умчалась вслед за своим энергичным лидером. Мы подкрепились парой бутербродов, заменили «цивилизованную» тёплую минеральную воду, привезенную из города, на «дикую» ледяную талую из горного ручья и в припрыжку бросились за ними.
«Ливадийская тропа» постоянно шла вдоль Прямого ключа, и нашему взору ежесекундно открывались все новые и новые красоты Приморской тайги. Поражали своим возрастом и размерами кедры, липы, тополя и березы, радовали глаз нерукотворные «сады камней», постоянно обновляющиеся с каждым поворотом и изгибом горного ручья, небольшие водопады и разнообразные пичуги ласкали слух давно позабытыми волшебными звуками.
На наше счастье, ребята не успели уйти слишком далеко. Видимо, мамы с детьми подняли бунт, и папам пришлось на некоторое время расстаться со своими громадными рюкзаками. Метров через пятьсот мы наткнулись на их импровизированный бивак.
Ха-ха-ха! Практически все его обитатели были голыми! Да, профилактика клещевого энцефалита – вещь довольно заразная. Мы с Нюсь, ничуть не смущаясь (дурной пример заразителен) расспросили обнажённого «Бывалого» о том, что нас ждет впереди и, выяснив, что часа через четыре «эта тропинка по любому приведет» нас на Пидан, двинулись дальше.
В течение следующего часа горная тропа неизменно повторяла изгибы Прямого ключа, а мы, с моей верной спутницей, одни и те же восклицания удивления и восторга. И вот, наконец, подножье Ливадийской. Оно отмечено еще одним биваком, но более добротным, чем тот, что был у начала тропы. Этот выделялся своим приспособлением для ночлега - деревянным настилом из листвяка. Те из вас, кто когда-нибудь ночевал в палатке, установленной на голых камнях, оценят это сооружение по достоинству.
Вот с этого самого места и начинается наше истинное восхождение на священный Пидан, которое, в итоге, заняло ровно два часа.
Тропа, вдруг, резко и круто пошла вверх и чуть вправо. Красот, в связи с этим, вокруг не поубавилось, но замечать мы их стали гораздо реже. Одно дело, когда ты прогулочным шагом идешь по едва заметно поднимающейся вверх тропинке и, совсем другое, когда карабкаешься по крутому склону горы, хватаясь руками за могучие питонообразные изгибы корней вековых деревьев.
Вдоль тропы всё чаще и чаще стали появляться громадные валуны и причудливо изломанные скальные образования, поросшие мхом. Некоторые из них размером с многоэтажный дом. В короткие секунды отдыха мы с Нюсь присваивали им различные имена. Вот этот похож на громадную голову удава. Будешь называться Каа. Тот, что разлегся посреди тропы, смахивает на египетского Сфинкса. А вот еще один Сфинкс, только в два раза меньше.
- Ой, Балю, глянь какая милая черепашка! Давай, я на нее присяду, а ты меня сфотографируешь во-о-о-н с того камня. Должно красиво получиться.
Я прекрасно понимаю, что Нюсь просто очень сильно устала и ей хочется отдохнуть, но если мы «на одном дыхании» не поднимемся на вершину, то мы туда не поднимемся и до следующего утра.
- Давай, на обратном пути, если кадры останутся. Основные красоты еще впереди, а пленки у нас…
- … давай, на обратном, - устало соглашается Нюсь и мы продолжаем наше восхождение.
Не будем описывать, насколько тяжело нам давался этот подъем и, как мы давали друг другу клятвенные обещания, что с завтрашнего дня каждое утро у нас будет начинаться с получасовой пробежки и зарядки. Предлагаем каждому восходящему оценить это собственноножно и собственнотельно, исходя из персональной общефизической подготовки.
Журчание горного ключа становилась все тише и тише и, наконец, исчезло совсем. Певчие птицы попадались все реже и реже. Стал доминировать своеобразный шум ветра в кронах деревьев, который мы поначалу приняли за гул автострады. И вдруг, как-то неожиданно, закончился «серьёзный лес». Мы стояли у «китайской стены», сложенной из громадных каменных блоков, тянущейся до самой вершины горы. Нам ничего другого не оставалось сделать, как только влезть на неё.
Господи, какая красота открывалась вокруг. К нам снова вернулась способность радоваться жизни. Открылось второе дыхание. Сбылась мечта, мы на Пидане! О Боже, какая же это громадина! Как ничтожно и мелко всё то, чем мы занимаемся в этой жизни. Вот оно настоящее. Это, действительно, то самое место, где можно разговаривать с богами. В суете, смраде и грохоте города нет абсолютно никакой возможности даже приблизиться к пониманию Истины. Здесь спадает пелена, здесь прозреваешь и возвращаешься к мыслям о смысле жизни и собственном предназначении.
Вся вершина священной горы усыпана разнокалиберными валунами. Той растительности, что буйствует при восхождении, здесь нет. Вокруг «стены», да и на ней самой, имеется березово-хвойный подлесок, но преобладает все же, «каменное население», среди которого довольно уютно чувствуют себя цветущий багульник и разлапистый, пахучий можжевельник. Красиво! Очень красиво!
Приближался вечер, а нам еще предстоял спуск, обратная дорога в Лукьяновку и возвращение во Владивосток. А если учесть, что на ногах мы с шести утра, то это совсем немало для одного дня.
В 16.45, убедившись в наличии мобильной связи на вершине Ливадийской и, успокоив родных, мы начинаем спуск с горы и… через пятьдесят минут оказываемся у её подножья, прямо перед носом «Бывалого», который на поверку оказывается вовсе не бывалым.
Ребята сошли с ума! В шесть часов вечера с детьми, мамами и громадными рюкзаками они собираются начать подъём на Пидан и там заночевать! Единственное, что мы смогли для них сделать, это обменяться пластиковыми бутылками, так как наша была на пол литра больше и пожелать им Удачи. На вершине воды нет. Там каждый глоток дороже дорогого. Ближайший источник здесь и это «последняя вода» для восходящих.
Утолив жажду, мы движемся дальше. Надо спешить, так как впереди ещё долгая дорога. Но, где-то через пол часа, мы вдруг понимаем, что наши силы на исходе. Необходимо срочно что-то предпринять, иначе мы останемся здесь навсегда. В лагуне небольшого, но очень симпатичного водопадика мы с Нюсь решаем искупаться. На дворе, практически, лето, но у противоположного берега Прямого ключа, помимо валунов, лежат огромные глыбы льда. Это не просто горный ручей, а естественная морозильная камера. Вот отсюда и талая вода.
Взбодрились мы на славу, и, тем не менее, последние километры нашей «авантюры» были подобны пытке. Всё тело болело так, как будто мы целые сутки занимались погрузкой или разгрузкой чего-то очень тяжелого, причем, в процессе работы нам не давали спать, держали на голодном пайке и били палками по коленям и пояснице. Всё тело превратилось в одну пульсирующую субстанцию, которая сама по себе тащилась в сторону Лукьяновки. Голова переполнена впечатлениями, организм передозирован чистейше-свежайшим воздухом. Все буквы алфавита выплеснуты по дороге «туда».
Нюсь и Балю больше не жители планеты Земля. Это два инопланетянина, потерявшие свою летающую тарелку, и, теперь только ножками, ножками. А эти отросточки такие хилые и слабые, а, гравитация такая гравитационная …
- Теперь я понимаю смысл выражения «смертельная усталость», - это была единственная фраза, произнесенная Нюсь, в течение всего заключительного этапа нашей «большой прогулки».
В девять вечера мы, наконец, находим нашу японскую «тарелку» и к полуночи она доставляет нас «на базу». Какое счастье, что рано утром, покидая родные пенаты, мы впопыхах не убрали постель. Наших сил хватило лишь на то, чтобы подняться на четвёртый этаж, в последний раз поискать друг на дружке заплутавших клещиков, принять душ и провалиться, поверьте на слово, в не менее прекрасный мир – Мир Сновидений, но на этот раз без снов.
Владимир СИДЕНКО
Рисунки Елены СЕМЁНОВОЙ