Моя мама работает учительницей в детской школе искусств. Поэтому несколько раз в году наш дом напоминает цветущий сад: всюду возвышаются торжественные хризантемы, нежные розы, изысканные гладиолусы.
— Как в склепе, — смеется мама
Но это она так шутит. На самом деле каждый букет это для неё не просто букет. Это такое признание, причём и от ребенка и от родителя: «Знаете, вы не бесполезны. Нам действительно нравится с вами заниматься!» И ей, уставшей от неприподъемной нагрузки по 9-10 уроков в день такое, конечно, приятно.
Сама мама в день учителя преображается и будто молодеет на десяток лет. Она приносит домой цветы охапками, как переменчивая красотка, уставшая от внимания досаждающих ей кавалеров, и начинается веселая суета: мы с папой ищем, в какую вазу поставить очередной «веник», слушаем её указания, какие цветы подрезать, чтобы они подольше стояли, какие опустить в ванную.
В принципе, мама с одинаковой любовью принимает все цветы от простых колокольчиков до царственных роз.
Но были одни цветы, которые она ненавидела. Лилии. И дело было не в каком-то щемящем воспоминании, связанном с этим цветком. Ей не дарил лилии никакой загадочный Он, бывший ее тайной любовью до встречи с моим папой. Она также ничего не имела против их внешнего вида: кому не нравятся их веселые изящные стебли,
бутоны, напоминающие короны?
Но запах! Кому-то он нравится, а вот у моей мамы от этого запаха кружится, а позже очень сильно болит голова. Что делать с огромными и, вероятно, дорогими букетами желтых красавиц — ей всегда не понятно.
В тот день учителя каждый ученик принес ей какой-нибудь букетик. Лилий не было. Даже троечник Вовка Смирнов, от которого она всегда ожидала какой-то пакости, подарил невинные гладилусы.
К концу дня мама расслабилась и даже начала получать удовольствие от происходящего. Занятия шли легко: детки в честь праздника были лапочками. Мама улыбалась, шутила, ставила пятерки и угощала учеников конфетами.
И только мелькнула мысль: «Фух, вроде без жертв!» То бишь без лилий! Вошла её любимая ученица Анечка.
Возможно, это неправильно, но у каждого преподавателя есть ученик, к которому он особенно прикипает душой. Его не просто притащили за руку родители, он тянется к знаниям, как цветочек к солнышку. И пусть пока не все получается, пусть ритм сбивается на второй странице, пусть рука не берёт все акоррды. Но ему нравится музыка. И это слышно.
Такие детки — отдушина и радость для педагогов. Так вот, для моей мамы таким ребёнком была Анечка, светленькая непоседливая девочка с трогательными ямочками на щечках.
— Здравствуйте Татьяна Ефимовна, — раздался её голосок в дверях.
— Здравствуй, Анечка, — мама приготовилась выдать одну из своих самых чарующих улыбок.
И вдруг увидела букет в её руках. Огромный! Желтые, изящные, похожие на солнечные короны... Лилии!
Эти цветы! От кого от кого, от Анечки мама такой подлости не ожидала.
— О, какой букетик! Спасибо! Я в вазу поставлю, а ты присаживайся, — постаравшись ничем себя не выдать, широко улыбнулась мама. И начала урок. Может быть, ничего? Ну, запах неприятный, но когда на втором этаже делали ремонт, пахло и не так. Разобрали левую руку в этюде. Повторили прелюдию (Анечка молодец, все выучила)
Мама плохо себя почувствовала на сонате. Она прямо ощущала, как к её вискам тихонько подкрадывается желтая, как эти цветы, ноющая боль.
Лилии стояли на тумбочке и жутко воняли. «Чтоб вас!» — подумала она, кинув косой взгляд в сторону букета. И не могла не отметить, что он красив. Ничего не скажешь. Очень красив! «Стоять бы этим лилиям на какой-нибудь празднике, где все им рады,» — пришло в голову. В её виски уже вонзались огненные шипы.
— Тамара Ефимовна. Что с вами?
— Ничего, — постаралась удержать улыбку. Повторили все те места в пьесах, что сразу не получались. Проиграли с метрономом. Мама старалась не дергать левой частью головы, пульсируюшей в приступе дичайшей мигрени.
Доиграли сонату. Прогнали от начала до конца.
— Неплохо, — выдавила мама, хотя Анечка играла как минимум на «великолепно».
Стали разбирать вальс.
— У меня бабушка пришла на десять минут раньше, — с присущей ей тактичностью заметила девочка, показав маме пискнувший телефон.
— Иди, — благодарно кивнула ей учительница.
***
«Хоть бы их передарить.» Да в большинстве классах уже погас свет. Никого не было. Это было последнее занятие у мамы, в тот день никто не работал позднее неё.
«Что же мне с вами делать?» — уныло думала мама, глядя на шикарный желто-оранжевый букет. Ответ напрашивался сам собой. Возле школы был контейнер, до верху наполненный ненужными никому цветами. Даже не завядшими, праздничными, не утратившими свою короткую красоту.
Мама ненавидела выкидывать даже отцветшие букеты, это был самый печальный момент, связанный с праздниками. А эти Лилии. Они ведь были садовыми! Их кто-то все лето выращивал, чтобы ей принести.
Она вспомнила свою маму, как она копается в огороде с цветами. Бабушка даже разговаривает с ними иногда, бормочет что-то нежное, пока думает, что никто не видит, склонившись над их головками.
Мама ещё раз взглянула на лилии. Они были так распахнуты солнышку, что ей показалось — они улыбаются. «Этот букет как будто бы думает, что он салют,» — мелькнула мысль и мама почувствовав новый приступ нечеловеческой боли.
Вышла она из класса, смотрит: уборщица, баба Клава. Хмурая, строгая, держащая в строгости не только детей, но и учителей, что порой забывали сменку. Вечно сгорбленная и уставшая.
— Скажите, а Вы любите лилии? — спросила мама,
— О, да, — и в её старых глазах мелькнуло старое воспоминание. Такие есть у каждой женщины, кем бы она не была, уборщицей, учительницей, или миллионершей. То воспоминание, связанное с лилиями, которого не было у мамы, было у этой женщины! Может, молодой Кларе дарил их какой-то поклонник. Может, вручили в честь какого-то торжества. Но что-то там было. Мама поняла это как женщина, взглянув в её выцвесшие от старости глаза.
И, пока уборщица не успела опомниться, вручила ей этот букет. Огромный, торжественный и очень веселый.
— Это мне? — не поверила она.
— Вам Клара Васильевна, вам, — весело сказала мама, — с праздником!
И, пока домой шла с другими цветами, развеялась и мигрень прошла. А как пришла, все говорила нам: «Почему я не делала так раньше! Почему никто так не делал?!»
В тот день праздник был не только у учителей. Но и у одной внезапно помолодевшей уборщицы, которой никогда до этого никто не дарил в этой школе цветы.
Конец. Автор: Власова Александра, все еще сильно болею, натыкиваю на телефоне вот такие вот маленькие зарисовки.
