Как только мне на глаза попалась одна работа Евгении Вороновой, я сразу же захотела увидеть и другие. И не ошиблась: и индивидуальный стиль, и яркий образ – все присутствует! Давайте вместе рассмотрим ее малышек и попытаемся понять, что же художница транслирует своими образами.
Найти своего героя для современного художника – дело, мне кажется, не менее сложное, чем выработать индивидуальный стиль. Узнаваемый. Такой, чтобы при взгляде на одну картину в памяти оживали другие. И имя художника сразу вспоминалось. Евгении Вороновой это удалось. Специфика образов ее девочек кроется в сочетании реального и фантазии, в сочетании настолько слаженном, что зрителю порой непросто отделить одно от другого. И еще – в очень мощном посыле, что предназначен всем нам, которые когда-то носили бантики.
Я списалась с Евгенией Вороновой, вот какую информацию она прислала о себе:
Родилась в 1976 в городе Свердловске. Окончила Уральскую государственную архитектурно-художественную академию. Художник, иллюстратор, дизайнер. Выставочная деятельность с 2000 года. Участник городских, областных и международных выставок и арт-проектов. Работы находятся в частных коллекциях в России, Великобритании, Дании, Мексике, США, ОАЭ, Норвегии, Японии. Живет и работает в Екатеринбурге.
Особенностью девочек (а она называет их именно так) нашей художницы является большая голова и маленькое туловище. Этакая утрированная особенность детского тела. Мне подумалось, что одним из прообразов малышек Евгении Вороновой могла быть бумажная кукла Маша, которая во времена нашего советского детства продавалась в картонной коробке размером с шоколадку. Помните такую? И еще у этой Маши были чудесные платьица из бумаги на бумажных клипсах. Загнул их на плечи картонной куклы – и вот он, новый образ! На просторах интернета нашла такую, какая была у меня в детстве.
Евгения Воронова изображает своих малышек преимущественно анфас. Редко можно увидеть легкий наклон головы, а профиль – еще реже. Губы бантиком, румяные щечки и… волевой подбородок. И… серьезный взгляд. Такой, какой бывает у сильной, зрелой личности. Синеглазки и кареглазки имеют схожий разрез глаз: внутренние уголки глаз расположены ниже, чем внешние. Прически скорее напоминают женские, чем детские.
А все потому, что малышки ведут себя одновременно и как маленькие, и как взрослые: любят сладкое и возятся с котятами и щенками, водят машину, катаются на лыжах и умеют шить. И багет грызут так, как грызли мы в детстве свежий хлеб. Им к лицу образы француженки и японки, они с легкостью перевоплощаются в рыцаря или наездницу. Эти малышки показывают нам, что мы можем быть разными, стать другими.
Вот как Евгения Воронова описывает свое творчество. Оно и вправду оказалось связано с игрой, как я и предполагала:
Мое творчество – игра, игра масляными красками на холсте, игра в переодевание, игра в перевоплощение. Это очень увлекательное занятие, раскрывающее женскую суть, я увлечена этим и позволяю себе быть ребенком, втягивая зрителя в наблюдение за процессом, трансформациями и ситуациями. Это очень интересно и не всегда доступно в обычной жизни. Я занимаюсь поисками женственности, пользуясь обаянием своих персонажей, продолжаю этот увлекательный процесс, вдохновляясь наблюдениями за своими детьми, опираясь на детские воспоминания и изучая психологию.
Знаете, несмотря на кажущуюся простоту образов, эти малышки несут очень важное послание для нас, женщин: жизнь наша может быть яркой и плодотворной, наполненной маленькими ежедневными радостями и большими достижениями. Мы в силах преодолеть рутину. Жизнь наша может быть ровно такой, какой мы сами захотим ее сделать. Все на самом деле в наших руках. И знаете, мы обязательно справимся!
Свой стиль нашла и Анастасия Зиновьева. Если вы еще не видели, посмотрите, какие замечательные портреты кошек в старинной одежде она рисует. Было интересно? Ставьте палец вверх и подписывайтесь на мой канал!
