- Вон, смотри, Алкин Димка всегда по двору ходит с рулоном изоленты и ....зачем она ему -непонятно. Он болезный какой-то..., - бабушка стояла за столом возле окна и нарезала из теста лапшу.
- Почему? - я встала у подоконника на цыпочки, чтобы увидеть болезного Димку с изолентой.
- Да ему лишь бы взорвать что-нибудь или покрышки жечь. Ума нет. Аллка работает с утра до ночи. Бывало придёт домой, а у подъезда уже милиция. Так и так, мол, ваш мальчик играл в войну и вырыл траншею у Виолетты Гавриловны в огороде между парниками. Вот заявление от соседки с посчитанным убытком. Ну Аллка его ремнём приложит, а что толку то...Тож не лечится. Тож только один выход - смирительная рубаха, - бабушка закончила стругать и вывалила лапшу в бульон. Кастрюля заскворчала, забрызгала белой пеной и по квартире пархнул аромат куриного супа.
Больше всего в своей детской жизни я боялась ментов, смирительной рубашки и дурдома. Этот страх поселился во мне после просмотра фильма «Джейн Эйр». Там была сумасшедшая героиня Берта, которая кричала по ночам.
Мне начал сниться Дима в белых лоскутах, умоляющий освободить ему руки и дать лопату, чтобы рыть траншеи. Моя бабушка сидела рядом на стуле, утирала Димкины слёзы и кормила его с ложки супом из домашней лапши.
Проснувшись в холодном поту, я решила, что должна немедленно подружиться с Димой, убедить его, что он невменько и что в его случае лучше не отсвечивать.
Были, конечно, опасения, что он не захочет меня слушать, но Дима захотел. Я сказала, что таких как он лечат смирительными рубашками и потом они кричат по ночам, как Берта...Дима потупил взгляд:
- А хочешь сделаем дымовуху?
- Это как?
- Из газет и селитры
Я подумала, что дымовуха не траншея, поэтому можно пробовать.
Селитру спёрли в сарае у Виолетты, мать ее, Гавриловны. Развели в воде, вымочили газеты, высушили их, свернули, склеили изолентой (ах, вот зачем изолента) и подожгли. Когда свёрток задымился, Димка убежал, а меня поймала Виолетта.
- Ну пойдём, расскажем твоей бабушке, чем ты тут занимаешься, - прошипела соседка и схватила меня за локоть. Я одёрнула руку и легла на землю. В планах было упасть, но правдоподобно падать я не умела, поэтому присела на корточки и аккуратно завалилась на бок. Тут же мой рот начал выкрикивать какие-то вещи, которые я вообще не планировала говорить. Я называла Виолетту Гавриловну ВИОЛОЙ ГАРИЛОВНОЙ и грузилась как неопытный уголовник по полной программе:
- Виола Гариловна, - картавила я,- послушайте, послушайте сюда....это дымовуха....вам от нее ничего.....у вас мы только селитру украли...но я верну. Завтра! Не надо к бабушке, Виола Гариловна!
Выслушав внимательно про спизженную селитру, Гариловна поставила меня на ноги и предупредила, что если я сейчас упаду, то она возьмёт лопату и будет катать меня по земле до самых бабушкиных дверей. И мы пошли. По пути я ещё раз пыталась убедить Виолу Гариловну, что завтра принесу селитру. Хотя знала, что не принесу. Потому что взять мне ее негде.
Дома я кричала бабушке в пылающее лицо, что я не болезная и это лечится. Лечится! Без всяких смерительных рубах!
