Противно затиликал будильник на телефоне. Пять тридцать. Лера сжалась. Она уже не спала. Ее усталый мозг так ненавидел этот звук, что просыпался заранее, чтобы не позволить будильнику ворваться в безопасный мир грез. Вы замечали, что любая мелодия, поставленная на ненавистное устройство, становится тошнотворно неприятной?
На душе было тоскливо. За окном - тоже. Конец октября, что может быть грустней. Лера спустила ноги с кровати, с трудом подавив желание залезть обратно под одеяло, и поежилась.
Ждала работа. Вчера начальница устроила девушке очередной разнос. День не сулил ничего хорошего.
Лера поплелась на кухню. Поставила на плиту замызганный чайник и села на табуретку, издавшую возмущенный скрип. На столе стояла только одна чашка, темный налет вырисовывал на внутренностях сосуда замысловатые узоры. Девушка пододвинула ее к себе и бросила внутрь чайный пакетик.
Об оконное стекло застучали капли, и стало еще холоднее. Засвистел чайник.
Лера налила себе чай. Горький напиток действовал пробуждающе и обнадеживающе. Проходил ночной морок и тоска. Как же хотелось остаться тут навсегда!
Лера натянула на себя куртку, взяла рюкзак и вышла из квартиры.
Во дворе в такую рань было пусто. Только на тропинке сидели два дворовых кота. Вероятно, их родителями были какие-нибудь мурка и мурзик. Единственная их особенность была в том, что они были абсолютно одинаковые, и позы тоже принимали одинаковые. Лера про себя называла их зеркальными котами и даже придумала, что если пройти между ними и загадать желание, то оно сбудется.
Коты сидели по краям дороги и смотрели в разные стороны, пушистые хвосты лежали на серых лапах. Девушка остановилась, зажмурилась и отчаянно пожелала: "Пусть я больше не попаду на эту работу! Больше никогда!". Выдохнула и поспешила дальше.
"Какая глупость!" - думала она. "Ты загадываешь желания котам. Похоже, что у тебя в жизни и, правда, все плохо."
Шаг и под Лерой с металлическим лязгом перевернулся канализационный люк.
Сквозь сомкнутые веки был виден свет. Руки ощущали траву. Мягкую и прохладную. Свежий воздух заполнял легкие. Девушка открыла глаза. Небо. Такое далекое, и в то же время такое близкое, что казалось можно погрузить пальцы в синеву. Она приподнялась. До самого горизонта простирались горы и долины. "Как бы хотелось все это нарисовать! Ничего красивее я в жизни не видела."
Боль. Острая боль. Спертый воздух и вонь. -"Девушка, вы меня слышите?!" - звал Леру хриплый мужской голос откуда-то сверху. -"Девушка!"
Очнулась она уже в больнице. За окном кружился снег. Небо было низким и серым. -"О, проснулась, болезная!" - сказала пожилая женщина с соседней койки. Девушка криво ей улыбнулась. Болело все тело. Она плохо помнила, что произошло, но не это сейчас было главным. Новое чувство не давало покоя.
На общей тумбочке среди мыла, влажных салфеток и бутылочек с антисептиком лежал альбом, и были разбросаны карандаши.
"Извините, пожалуйста," - окликнула Лера соседку, которая общалась с другой обитательницей палаты. -"Можно мне взять альбом и карандаши?" Женщина обернулась и широко улыбнулась: "Бери, это у меня внук приходил и забыл, он везде забывает свои альбомы. Бери."
Но девушка уже не слышала. Из-под карандаша появлялись горы и небо, в которое хотелось погрузить пальцы.
В окно светило утреннее солнце. Как хорошо дома! Лера встала и подошла к окну задернуть шторы. Зеркальные коты симметрично растянулись на припаркованной машине. Девушка улыбнулась и отправилась на кухню.
Весь стол занимали краски, кисти, карандаши и бумага, а на краю стояли сверкающий боками чайник и отмытая белая чашка.