.- Рота, равняйсь! Отставить! – проорал кто-то. – Рота, по команде равняйсь, надо замереть, прижать руки и повернуть башню направо, ясно вам? – сказал незнакомый, ужасно самоуверенный на вид тип, с лычками старшего сержанта на плечах.
- Если хотите жрать, - продолжил он, - будете делать всё правильно. Рота, равняйсь! Смирно! На месте, бегом-марш!
Вся рота побежала на месте. «Долбаная рота безумцев», - подумал я, глядя на своих скачущих собратьев. Сам я стоял на месте, не зная, скакать ли мне со всеми, или стоять на месте втихаря, надеясь, что меня не заметят. «Это же чистый идиотизм, вся эта скачка на месте!»- думал я.
В этот момент сильный удар в печень разрешил мои сомнения.
- Тебе что, не бежится?! На месте бегом марш, су.а невменяемая!!
Скажу, что в душе моей творилось полное безобразие, быть клоуном не хотелось, но вид скачущей роты и удар в печень, заставили меня прыгать вместе со всеми. Было абсолютно ясно, что в драку я сейчас не полезу. Обида и ненависть захлестнули меня полностью. Стиснув зубы, я побежал.
- В направлении столовой, первый взвод направляющий! – проорал старший сержант, - бегом-марш! – и рота понеслась в сторону видневшейся неподалёку столовой.
Прибежали, построились. Забежали в столовую, где уже знакомый мне командир второго отделения, показал место на котором я всегда буду есть. Снова старший сержант проорал:
- Да смирно, ублюдки! Эй, младшие, разрулите этим стадам баранов! – и я увидел, как жилистый младший сержант, с лицом озверевшей обезьяны, пошёл между столов, ударяя с размаху, что есть силы, по головам моих «братьев». Это подействовало, все встали по стойке «смирно». Я тоже встал. Старший сержант, занявший место за столом посередине столовой, смотрел на нас всех молча, с видом кажущегося безразличия. Когда воцарилась тишина он спокойно, но громко произнёс:
- Вот, такая тишина должна быть всегда! Без напоминаний. Рота – садись!
Рота уселась. Старший сержант, всё так же спокойно произнёс:
- Рота, встать! Вы слишком шумно садитесь. Рота, садись!
Все уселись ещё раз. По окаменевшим лицам «братьев» я понял, что сидеть лучше тихо и не шевелясь.
- Приступить к приёму пищи!
Ели все тихо, но очень быстро. Рядом со мной за столом сидели трое ребят, двое крупных, спортивного вида и один полный с неприятным лицом. Перед каждым стояла тарелка гречневой каши с молоком и стакан. Ещё на столе имелся большой алюминиевый чайник с кофе, четыре яйца в тарелке и четыре куска масла. Парень, сидевший впереди, еле слышно прошептал мне:
- Ешь…
Но я не хотел есть. Взял чайник, налил кофе в пластмассовый стакан, где лежали четыре куска сахара, захотел намазать масло на хлеб, взял нож. Сидевший впереди малый снова прошипел:
- Не ножом – ложкой намазывай… Ложкой… - потому, как он выпучил глаза, я понял, что намазывать лучше ложкой, положил нож, намазал ложкой масло на кусок белого хлеба, взял яйцо и стал пить кофе. Делал я это неспеша, потому меня слегка порадовало послышавшееся извещение старшего сержанта:
- До конца приёма пищи осталось две минуты! - «две минуты, вполне достаточно, успею доесть»,- подумал я.
- Осталась минута, - снова раздался голос старшего сержанта, хотя не прошло и пяти секунд. «Странно»,- подумал я.
- Осталось десять секунд! Заканчиваем приём пищи! – заявил старший сержант. «Надо же…» - промелькнула мысль у меня в голове. Помню, меня очень удивило, как быстро все перестали есть, лишь только послышалась следующая команда:
- Кто не поел – руку поднять! По одному уборщику за столами встать!- тут же за каждым столом вскочило по одному солдату. За моим столом, словно ошпаренный подскочил тот парень, который всё время шёпотом мне подсказывал за завтраком. Подскочил и замер, как будто его только что изваяли из камня и все вокруг замерли. Однако в конце зала, в ответ на команду: «кто не поел – руку поднять»,- взметнулась одна рука.
- Посуду на мойку! - скомандовал старший сержант. Уборщики посуды сломя головы ринулись куда-то, я не разглядел куда, потому что это было у меня за спиной. Потом все так же быстро расселись на места. Уже когда рота встала, побежала к выходу, я увидел, как поднявшему руку парню младший сержант буквально запихивает в рот буханку белого хлеба.
После запомнившегося мне так отчётливо на всю жизнь завтрака, мы всем стадом построились, пробежались, снова построились перед казармой, вбежали на этаж, и там вновь построились. Отлично помню, как я встал напротив портрета Кутузова, уставившись на потолок. Краем уха я услышал чей-то шёпот сзади:
- Эй, ты, смирно встань…
Я, было, обернулся, но появившийся невесть откуда младший сержант уже подошёл ко мне:
- Ты вчера приехал?
- Да.
- Так точно, а не да, понял?
- Да.
- Да отмахни ты, я тебе сказал «так точно», а не «да», ты вникаешь?
- Так точно… - промямлил я с неохотой. Хотелось разбить ему лицо.
- В строю у нас стоят смирно, - продолжал младшой, - Антонов!
- Я! – ответил кто-то из взвода.
- Выйди из строя и покажи образцовую строевую стойку всем!
Из строя вышел малый, который сидел в столовой рядом со мной. Он прижал руки к бёдрам, весь вытянулся и, запрокинув голову куда-то себе за спину, совершенно неестественным и нереальным образом, замер, как какой-то полный кретин.
«Странно», - подумал я, - «почему-то никто не смеётся». Мне от этого представления стало смешно, что явно читалось на моём лице.
- Встать в строй, Антонов, молодец!
Антонов, выпалив, «Есть!» - встал в строй. Младшой, похожий лицом на лошадь, обратился ко мне:
- Твоя фамилия?
- Воробьёв.
- Воробьёв, ты мне не нравишься. Тебе смешно?
- Нет,- сказал я.
На самом деле мне было смешно.
- Никак нет, Воробьёв, понял?
Я немного замялся с ответом. Младшому это очень не понравилось.
- Я спрашиваю тебя, ты меня нормально понимаешь?!
- Так точно!- ответил я громко, решив, что лучше не нарываться на неприятности.
- Смирно встань! Жбан задери!
Я попробовал встать, как Антонов, лишь бы младшой от меня отвалил и нехотя задрал подбородок. Но моего нового командира явно не устраивало это самое «нехотя», он подошёл ко мне и мощным ударом в нижнюю челюсть задрал мою несчастную голову куда-то под небеса.
- Так и стоишь, Воробьёв, руки прижми!
Я прижал руки, но голову опустил: так стоять было просто невозможно. Не знаю, что предпринял бы младшой с лошадиным лицом в ответ на это, не раздайся в этот момент вопль издалека: «смирно!» Тотчас все младшие куда-то испарились, а перед строем продефилировал раскормленный капитан. Следом за ним шёл, уже знакомый мне по столовой, старший сержант. Капитан скрылся из виду, а старший сержант вышел на середину взлётки и встал перед строем. Выглядел он более, чем внушительно: подтянутый, спортивный, в сверкающих чёрных сапогах, с явно не армейской короткой стрижкой.
- Я – старший сержант Нехлюдов,- сказал он. – Вчера приехала Тула и Саратов. Сегодня вас всех будут учить всему. Напоминаю вам, что вы не люди, вы солдаты, Президентского Полка. Замкомвзвода, взвода в вашем распоряжении ...(продолжение следует)