– Садитесь, пожалуйста!
Юрий исподлобья глянул на поднявшуюся с места девушку.
– Спасибо, не нужно, – буркнул он, отвернулся и подошел к окну автобуса вплотную. Теперь даже самые ответственные пассажиры должны были понять, что он и на ногах чувствовал себя превосходно. Темные с проседью волосы выбились из-под шапки, и Юрий раздраженно заправил их обратно. Он мог вытерпеть безразличие, но не снисхождение.
Осознание старости обрушилось на Юрия неделю назад. Он опаздывал на занятие со студентами. Из уютной аудитории на первом этаже университета лекцию перенесли в кабинет под самой крышей. Юрий, не раздумывая, бодро направился вверх по лестнице с истертыми от времени ступеньками. К четвертому этажу он едва мог дышать, так что пришлось остановиться. Пока Юрий стоял, навалившись на перила, и напряженно втягивал носом воздух, в голове крутилась одна беспокойная мысль.
– Я же ещё молодой, – бормотал он, прижимая ладонь к колотящемуся в груди сердцу.
Вскоре самочувствие наладилось, но Юрий всё думал о беспощадном времени, исподтишка превращающем его тело в рухлядь. Он стал прислушиваться к собственному дыханию и пульсу и уже к вечеру обнаружил, как легко они сбиваются при малейшей нагрузке.
– Мужчины после сорока лет в группе риска по сердечнососудистым, – заявила жена, когда Юрий рассказал ей о случившемся. – Чувствуешь что-то не то – покажись врачу!
Она, как это часто бывало, не угадала ход его мыслей и предложила не то решение, которое он про себя уже утвердил. Юрий только отмахивался, в глубине души жалея, что поделился переживаниями.
Он решил тренироваться. Теперь путь от дома до работы и обратно он проходил пешком, гулял по вечерам в парке, где наблюдал за вышедшей на пробежку молодежью и говорил себе: «Ещё немного привыкну стоять на ногах и тоже начну».
В воскресенье Юрий поднялся рано утром. Он задумал совершить пеший поход по «Сибиряку», природному парку вблизи города, который примыкал к большому таежному заповеднику. Последний раз Юрий был в «Сибиряке» лет десять назад, на встрече однокурсников. Во времена учебы в университете они всей группой ходили в походы каждый месяц. Юрий отлично помнил крутые подъемы, опасные спуски и паутину множества троп. Но сейчас он чувствовал себя уверенно: даже жена поддержала его идею, только попросила на прощание, чтобы он себя берег.
На остановке «Турбаза» Юрий вышел из автобуса вместе с несколькими молодыми людьми, тоже направившимися к парку. Весело галдящие ребята быстро ушли вперед, и Юрию пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пытаться их догнать и двигаться в своём ритме. «Все в порядке», – сказал он себе, – «нужно беречь силы».
Через несколько часов самая оживленная, центральная область «Сибиряка» осталась позади. В выходной день полюбоваться красотами зимней тайги выбралось несметное число горожан. У высоких скал-башен, главной достопримечательности парка, собралась толпа скалолазов. Маленькие дети карабкались по камням с завидной ловкостью, не отставали и взрослые. На вершине самой высокой скалы парка – Первой башни – какие-то смельчаки устанавливали флаг. Ветер приносил к подножию отголоски их голосов и снежную пыль, стряхнутую ими со скалы.
Юрий уже не раз останавливался, чтобы отдохнуть, но усталость взяла свое. Чем дольше он был на ногах, тем быстрее нападала одышка, а сердце билось так, что гудело в голове.
После очередного привала Юрий сдался: он решил идти обратно, по другому пути, который вывел бы его к канатной дороге. По ней он быстро и с комфортом спустился бы прямиком к автобусной остановке.
Люди встречались всё реже. Наступали сумерки, и сгущающиеся тени словно прогоняли из леса засидевшихся гостей. Тропинка под ногами становилась всё тоньше и извилистее. «Не может быть, чтобы я сбился с пути», – говорил себе Юрий, – «я ведь шёл по указателям». Вокруг стремительно темнело. Забыв об усталости, Юрий перешел почти на бег, лихорадочно пытаясь разглядеть впереди свет фонарей вокруг канатной дороги.
Тропинка закончилась. Юрий замер, прислушиваясь к быстрым ударам сердца. Бесконечные сосны и скалы по-прежнему окружали его. Пресекая подступающую панику, Юрий хлестко ударил себя ладонью по щеке.
Первая трезвая мысль не заставила себя ждать. Он полез в рюкзак за мобильником. Облегчение тут же сменилось разочарованием: в этом месте не было связи. «Нужно просто найти подходящее для звонка место», – сказал себе Юрий и вспомнил, что недавно проходил мимо холма с небольшой открытой площадкой и скалой на вершине. Он решил вернуться туда, по дороге выкрикивая призывы на помощь.
Подъем на вершину дался с огромным трудом. Выброс адреналина, благодаря которому Юрий на время забыл об усталости, сошел на нет. Добравшись до площадки, он еле мог стоять, так что порывы ветра сбивали с ног. Из последних сил Юрий рванул к скале, чтобы прислониться к ней и отдохнуть.
Что-то мешало дышать. Сняв перчатку, Юрий не задумываясь вытер скопившуюся над верхней губой жидкость.
Наконец он подошел к камню и оперся на него рукой, переводя дух. Ладонь сразу же привлекла внимание: на ней появились черные пятна. Юрий наклонился, чтобы получше их разглядеть. Привкус железа во рту помог сообразить, что на руке была кровь. Должно быть, она пошла из носа при подъеме.
Прислонившись спиной к скале, Юрий сгреб немного снега и приложил к носу. Когда кровь перестала течь, он вытер лицо припасенными в рюкзаке салфетками.
Отвлекшись от поиска пути и мрачных мыслей, Юрий успел отдышаться и успокоиться. На холме телефон всё-таки поймал сигнал сети, поэтому Юрий поспешил позвонить жене и как можно спокойнее описал свое бедственное положение. Судя по дрожи в голосе, она была готова разрыдаться. Пообещав позвонить спасателям, Юрий завершил разговор и набрал другой номер. Девушка-оператор записала данные и попросила оставаться на месте до прибытия спасательной группы.
Полдела было сделано, но тут Юрий почувствовал, что начинает мерзнуть. На территории парка запрещалось разводить костры, однако лучше заплатить штраф и согреться, а также облегчить спасателям поиски, чем замерзнуть насмерть законопослушным гражданином – так рассудил Юрий. Поблизости лежало сухое дерево. Он собрал, сколько смог, веток и палок, из части сделал настил, а оставшееся уложил сверху. Ветер как раз затих – разжечь костёр удалось быстро.
Пламя потрескивало и плясало перед глазами. Тело само собой расслабилось, мысли потекли куда свободнее, и Юрий даже повеселел. Он сжег скопившийся в карманах мусор – автобусные билетики и грязные салфетки, перекусил остатками еды и опустошил термос с чаем.
От тепла захотелось спать. Первые минуты Юрий сопротивлялся: поднялся на ноги и сходил за новыми ветками. Но стоило снова присесть, он сам не заметил, как задремал.
Когда Юрий окончательно погрузился в сон, отблески затухающего костра осветили черный бок стоящего на холме камня. Капли крови, размазанные по нему рукой Юрия, вспыхнули белыми искрами и исчезли, будто испарились. Из камня тонкими струйками сочился бесцветный туман, сливался с дымом от тлеющих углей и обволакивал холм, а вместе с ним – спящего.
***
Юрий открыл глаза и вскочил на ноги, вспомнив, где и когда засыпал. Уже рассвело, и он удивился, что смог проспать на холоде так долго. Вокруг по-прежнему высились древние сосны, чернел одинокий камень. Небо затянула сплошная серая пелена, и через нее, как через полотно, натянутое на верхушки деревьев, тускло просвечивало солнце. Окрестности окутал плотный туман, так что казалось, будто в мире не было ничего, кроме холма, камня и десятка сосен.
Собираясь протереть глаза, Юрий поднес к лицу руки – и тут же замер в изумлении. С ладоней сошла привычная сетка морщин и шрамов, вздувшиеся вены скрылись под кожей, а желтоватые ногти приобрели розовый оттенок. Юрий осторожно коснулся лица. На этот раз он чуть не подскочил на месте: кожа разгладилась, тонкие морщинки остались лишь в уголках глаз и в носогубных складках. Макушку покрывала густая шевелюра. Юрий выдернул пару волосков – полностью черные, ни намека на седину.
– Похоже, я ещё сплю, – произнес Юрий, – или уже умер?
– Ты жив, человек. Пока что.
Юрий вздрогнул от неожиданности, услышав ответ, и обернулся. Из пустоты молочного тумана проступили фигуры. Сначала видны были только очертания, но за несколько секунд образы обрели яркость и плоть.
Перед Юрием стояли существа, похожие на людей, но с полузвериными лицами, крупными ушами, покрытыми шерстью, и выглядывающими из-за спины хвостами. В отдалении на камне сидел мужчина. Черный плащ из косматой, словно изодранной материи скрывал его тело, и Юрий видел только узкое бледное лицо с крупным носом.
Вперед шагнула женщина – степенно и властно. Ее длинные темные волосы, заплетенные в косы, украшали поблескивающие камни и перья. Наряд из огромной пёстрой шкуры зверя, названия которого Юрий не знал, был расшит цветными нитями.
– Человек! – произнесла женщина с нескрываемым презрением. Низкий грудной голос будто прозвучал не вовне, а внутри головы Юрия. – По какому праву ты воспользовался силой Черного камня?
– Добрый день, – вырвалось у Юрия, и он чуть не рассмеялся от того, как нелепо прозвучал этот ответ. – Я не понимаю, о чем речь.
– Не пытайся обмануть! – гневно воскликнула женщина, и ее красивое лицо исказила гримаса. – Черный камень за твоей спиной. Ты напоил его своей кровью.
Юрий обернулся к скале. Она оставалась черной, несмотря на то, что вокруг было светло. Снег на уступах и на вершине казался белоснежным.
– Видимо, кровь попала на камень вчера вечером, когда я оперся на него рукой. Это случайность, – начал Юрий, но женщина перебила его:
– А после ты сжег обрывок ткани и угостил кровью огонь и ветер!
Юрий пожал плечами. Он не мог принимать происходящее всерьез и решил, что это либо странный сон, либо галлюцинация. В любом случае оправдываться было ни к чему.
– И что теперь? – насмешливо спросил он.
– Я убью тебя за твою дерзость! – рыкнула женщина.
Прежде чем она сделала шаг к Юрию, кто-то из стоящих позади стремительно бросился вперед и встал перед ней – стройная невысокая девушка в серой накидке.
– Подожди, Хозяйка! – воскликнула она. – Он не понимает, что сделал и куда попал. Ведь так, человек?
– Думаю, мне всё это снится, – ответил Юрий.
– Ты почти прав, – донёсся сбоку хриплый голос мужчины в плаще. – Ты не в мире людей. Это мир духов. Людям здесь не место.
– Я перенесла его сюда, чтобы покарать. Он нарушил закон, – прорычала женщина. – Нельзя питаться силой Черного камня, не почтив мою власть! Я – Хозяйка этого края.
– Я же сказал, что понятия не имею, что это за камень, – развел руками Юрий. – Откуда мне знать весь этот бред?
– Тем возмутительнее, что Черный камень принял твою жертву! Ты даже не шаман!
– Среди его предков могучие шаманы, – прохрипел мужчина в плаще, – а камень изголодался по свежей крови.
– Это из-за Черного камня я снова молодой? – спросил Юрий, невольно коснувшись лица. Девушка в сером кивнула.
– Сейчас ты – только твоя душа, Ульвей [1]. Тело осталось прежним и ещё спит. Оно будет жить, пока ты жив здесь...
– Ненадолго, – кровожадно улыбнулась Хозяйка. – Хунь [2], отойди и дай мне наказать нарушителя!
– Нет, Хозяйка. Я прошу для него милости. Он оказался здесь случайно, без злого умысла. Отпусти его.
– Чтобы он вернулся к людям помолодевшим?! А потом к Черному камню повалили толпы жадных невежд? Среди ныне живущих людей не осталось больше знающих о наших законах. Они забыли нас! Они не уважают нас! Они считают самих себя хозяевами! И берут всё, что им захочется, без всякой платы и почтения!
– Успокойся, кайгусь [3], – прогремел голос мужчины в плаще. Он соскользнул с камня и пронесся над снегом, остановившись рядом с Хозяйкой. Та замолчала. Ее пылающие янтарные глаза неотрывно следили за Юрием.
– Я, Ворон, советую тебе поступить с человеком по совести. Так, как велят обычаи.
Хозяйка опустила голову.
– Ты как всегда мудр, – сказала она. – Слушай меня, человек. На рассвете следующего дня я сражусь с тобой в честном поединке. Если ты победишь меня, я клянусь, что отпущу тебя, и ты вернёшься доживать свой век в мире людей. Проиграешь – умрешь во всех мирах. Я нарекаю тебя Ульвеем и позволяю свободно ходить по моей земле до боя.
Закончив, Хозяйка растворилась в пелене тумана, а с ней исчезли и остальные духи. Ворон тяжело оттолкнулся от земли и взмыл к небу. Рядом с Ульвеем осталась только Хунь.
– Всё ещё думаешь, что это сон?
Ульвей пожал плечами.
– Какая-то дикая сказка. Такого в реальности не бывает.
Хунь хихикнула, прикрыв ладонью рот.
– В чём-то Хозяйка права. Вы, люди, действительно забыли о том, что такое реальность.
– Почему тогда ты споришь с ней?
– Она права не во всём.
– Из-за этого ты защитила меня?
– Да. Благодаря тебе у Хозяйки есть возможность изменить мнение... Или утвердиться в нём.
Хунь отвернулась, показывая, что разговор окончен. Она велела следовать за ней и направилась в гущу леса. Ульвей легко тронулся с места, наслаждаясь свободой своих движений, на бегу подпрыгивал и ударял руками по нижним ветвям сосен. Вновь обретённая молодость опьяняла его, и даже предчувствие битвы не могло омрачить этой радости.
Хунь привела Ульвея в сердце скрытой между холмами долины. Здесь возвышалось самое огромное дерево, какое только видел Ульвей – его верхние ветви терялись в небесной пелене.
– Там, в ветвях, мой дом, – пояснила Хунь. – Я люблю наблюдать оттуда за тем, что происходит в двух мирах.
– Ты тоже ненавидишь людей, как Хозяйка?
– Нет. У вас иная судьба, чем у зверей и лесов, и нельзя вас за это винить.
– Разве люди не вредят вам?
– Бывает, что вредят, бывает, что помогают. Хотела бы я, чтобы Хозяйка заметила это. Я верю, что вы не так плохи, как она привыкла думать.
Хунь ловко заскочила на нижнюю толстую ветку сосны и протянула руку Ульвею. Его движения становились все увереннее, и он смог подняться вслед за девушкой без всякой помощи. Хунь с тревогой наблюдала, как Ульвей, радостно смеясь, карабкается по стволу.
– Этот мир для тебя опасен, – сказала она. – Будь ты шаманом, ты был бы хоть вполовину защищен. Сейчас твой разум открыт, а душа уязвима.
– Ерунда. Что мне угрожает, кроме поединка с Хозяйкой? Я вновь молод и силен.
Хунь покачала головой.
– Даже пища в мире духов для тебя – яд. Съешь хоть одну ягодку и останешься здесь навсегда.
– Хорошо, не буду ничего есть, – со смехом воскликнул Ульвей. – Во мне сейчас столько силы, что еда и не нужна. А завтра я выиграю бой и освобожусь.
– Надеюсь, что так и будет.
На площадке между ветвями сосны, почти у самой верхушки, они остановились. Оттуда Ульвей мог разглядеть окрестности во всех деталях – завеса тумана отдернулась, а зрение обрело невиданную ясность.
– Ты уже придумал, как победить в бою? – спросила Хунь.
– А зачем? Мне показалось, что побороть женщину будет несложно.
– У Хозяйки много ипостасей. Для боя она превратится в медведицу. Голыми руками ты ее не одолеешь.
– А ты не подскажешь мне? Раз уж ты на моей стороне...
– Не забывайся, – произнесла Хунь таким тоном, что Ульвею на миг показалось, будто она готова его прогнать.
– Тогда дай мне поразмыслить, – пробормотал он и опустился на толстую ветвь.
Взор Ульвея без труда различал в лесу духов. У небольшой поляны, где остановились на привал призрачные, бесплотные в этом мире туристы, сновал низкорослый парнишка с полосатой спиной. Он проскальзывал между фигур, то и дело останавливаясь или наклоняясь – подбирал упавшие крохи пищи. В другой стороне тихо и злобно рычал дух в серой шкуре. Подошедшие слишком близко к звериной норе люди едва ли его слышали, но явно почувствовали угрозу и поспешили удалиться. Среди струй незамерзающего родника дремала, свернувшись кольцами, серебристая змея.
Вдали виднелся Чёрный камень. Среди заснеженных деревьев и холмов отчётливо выделялись его темные бока. Ульвей увидел спящего у камня старика. Совсем рядом по тропе прошла группа людей, но они обогнули холм, не обратив на лежащего никакого внимания. Магия Хозяйки надёжно укрывала его от посторонних глаз.
Юрий стал для Ульвея чужим – он ясно почувствовал это. Вся прошлая жизнь в тот миг показалась долгим, мучительным сном о приближающейся старости. Мысль о предстоящем возвращении вместо радости вызывала разочарование. После того, как Ульвей очутился в молодом, до сверхъестественности могучем теле, он не желал даже представлять себя в привычной жизни – дом, университет, дача... Как он мог терпеть собственную дряхлость и немощь? «Раз оставаться здесь нельзя, у меня только два пути», – решил Ульвей, – «вернуться назад молодым или умереть».
– Я буду драться с оружием. С копьем, например, – сказал он Хунь. – Это ведь не запрещено вашими обычаями?
– Хорошо, что тебе это небезразлично, – улыбнулась Хунь, – ты вправе использовать то, что пожелаешь. Позволь, я помогу найти дерево с самыми крепкими ветвями.
Девушка коротко свистнула, и среди сосновых ветвей показалась беличья мордочка. Ее обладательница прыгнула на плечо Хунь и положила той на ладонь крохотный кедровый орешек.
– Вот, возьми, – обратилась Хунь к Ульвею. – Видишь, к северу от Черного камня сломалось дерево? Оно стояло долгие века, но время взяло своё. Покажи свою силу, оттащи с того места упавший ствол и выкорчуй пень. Затем посади на его место это семя.
Ульвей мрачно посмотрел на Хунь. В одиночку сдвинуть с места толстое дерево и тем более выдернуть из земли пень, прочно укоренившийся за долгие годы, было просто невозможно. Однако отказаться от подарка он не мог, потому забрал орешек и спрятал в карман.
– Если ты не справишься с мертвым стволом, нечего и надеяться победить Хозяйку, – будто прочитав мысли Ульвея, заявила Хунь. – Я не могу более помогать тебе. Теперь твоя судьба только в твоих руках. Сражайся, насколько хватит силы, и будь благороден, насколько хватит достоинства.
Хунь поднялась на ноги и быстро скрылась из виду, перескакивая с ветки на ветку легко, словно девочка, играющая в классики. Ульвей вздохнул и принялся спускаться.
Найти нужное дерево удалось не сразу: у земли молочный туман вновь обрёл власть над миром, заполнил окрестности, путая и сбивая чужака с толку. Ульвей долго плутал, прежде чем наткнулся на лежащий огромный ствол. Вблизи дерево выглядело еще крупнее, и Ульвей долго не решался прикоснуться к нему. Собравшись наконец с силами, он присел и обхватил ствол руками. Как он и боялся, дерево не удалось сдвинуть ни на волосок.
– Да это невозможно! – вспылив, воскликнул Ульвей.
– Для человека – да, – насмешливо отозвался хриплый голос. Ульвей обернулся и увидел Ворона, застывшего на камне между сосен. Он сидел, склонив голову на бок, и не мигая смотрел на Ульвея. Тонкие губы растянулись в усмешке.
– Ты здесь, чтобы посмеяться надо мной? – спросил Ульвей, не скрывая раздражения. Ему захотелось поднять с земли камень и швырнуть к незваного наблюдателя.
– Смотря что ты намерен мне показать, – ответил Ворон. – Пока что ты прав.
Ульвей едва сдержался, чтобы с досады не пнуть мертвое дерево.
– Не веришь в мои силы, птица?
Ворон сделал вид, что не услышал.
– Проклятье, – прошипел Ульвей и ещё раз накинулся на лежащий ствол. Несмотря на проснувшуюся злость, силы у него не прибавилось. Ворон молча наблюдал за бесплодными попытками, пока Ульвей не остановился, чтобы перевести дух.
– Хочешь, поспорим, человек? – прохрипел Ворон. Ульвей поднял на него мрачный взгляд. – Если ты справишься с деревом, я признаю твою силу и награжу.
– Чем же?
– Чего ты хочешь? Предлагай, но учти: нарушать волю Хозяйки я не властен.
Ульвей долго смотрел на Ворона. Сотни мыслей теснились в голове, и он никак не мог выбрать среди них главную.
– Я хочу, чтобы ты дал правдивый ответ на один мой вопрос.
Ворон улыбнулся так широко, что блеснули его длинные желтые зубы.
– Подходит! А если ты не справишься и признаешь неудачу – отдашь мне один глаз.
На этот раз Ульвей почти не раздумывал. «Я должен поднять эту деревяшку», – сказал он себе, – «и должен получить ответ».
– Идёт, – воскликнул он вслух. В ту секунду, когда слово сорвалось с его губ, по коже пронеслась ледяная волна, как от дуновения пронизывающего ветра. Ворон кивнул, подтверждая: спор в силе.
Ульвей не знал, сколько времени трудился над стволом – набрасывался, хватаясь за припорошенную снегом кору, упирался ногами, толкал, тянул, отступал передохнуть и бросался снова. Ворон терпеливо сидел на месте, иногда с резким, скрежещущим звуком прочищая горло. Ему оставалось лишь дождаться, пока человек упадёт без сил, и забрать то, что тот согласился ему отдать.
– Твоя доблестная защитница не зря велела сделать это, – вдруг сказал Ворон, когда Ульвей в сотый раз взялся за дерево, – и ты ни на шаг не приблизился к цели. Скучно смотреть.
– Так не смотри, – огрызнулся Ульвей, с трудом удерживаясь на ногах. Ворон тряхнул головой.
– Лучше я дам тебе подсказку. Забудь, что ты человек. Ты должен почувствовать, на что способен здесь.
– Когда за плечами целая жизнь, не так-то легко всё забыть, – проворчал Ульвей.
– Вряд ли этим ты убедишь кого-то сжалиться, – фыркнул Ворон, – а в особенности – тех, кого привлек запах свежей добычи.
То, как угрожающе прозвучали эти слова, заставило Ульвея отступить от дерева и оглянуться вокруг. Из глубин леса, смешиваясь с молочным туманом, по стволам сосен и по заснеженной земле со всех сторон ползла тень – всё ближе и быстрее. Стремительно стемнело. До слуха долетел скрежет, писк, шум множества шелестящих голосов, неразборчиво что-то твердящих. Ульвей повернулся к Ворону.
– Что происходит? Помоги мне! Я же должен сразиться с Хозяйкой! Мы договорились спорить! – закричал Ульвей, уже различая силуэты приближающихся тварей. Ворон покачал головой.
– Твоя бесславная гибель сойдет за поражение, и я получу своё, – прокаркал он. – В этом мире все меньше гостей. Многих из нас мучает голод.
Кольцо теней подобралось вплотную. Повсюду среди камней и деревьев кривлялись и истекали слюной бормочущие морды. В центр кольца вышел крупный зверь. Остальные затихли. Это был чёрный, лохматый монстр, гигантская помесь пумы и волка. Холодный взгляд его жёлтых глаз был направлен на жертву. В отличие от собратьев, вожак не издавал ни звука и только скалился зубастой пастью. Он неспеша приблизился, бесшумно переступая огромными лапами, и приготовился к прыжку.
Ульвей лихорадочно соображал, как спастись. Твари были повсюду – не убежать. Лезть на дерево – долго. Надеяться на защиту Хунь или Ворона – бессмысленно. Оставалось только одно – вступить в бой.
Чёрный зверь прыгнул. Ульвей ждал этого, но всё равно оказался не готов. В последний миг он, собрав оставшиеся силы, отскочил в сторону. Острые зубы щёлкнули там, где только что находилась шея Ульвея. Голодные духи возбужденно загоготали. Ульвей уходил от ударов, кружа между деревьями.
– Ты не сможешь убегать вечно, – прогремел голос Ворона, – дерись или умри!
Твари радостно заревели. Среди множества голосов Ульвей различил повторяющееся всё громче и громче «Трус! Трус! Трус!». Отступать было больше некуда: путь перегородило лежащее дерево. Зверю осталось сделать пару шагов и прикончить слабака. Он знал это, и кровожадная ухмылка исказила чудовищную морду.
– Пошёл прочь! – закричал Ульвей так громко, как только мог. Не задумываясь над тем, что делает, он схватился за ствол, поднял его, точно сломанную ветку, и с размаху обрушил на зверя. Духи разом затихли.
В повисшей тишине раздался отвратительный хруст и затем – протяжный вой.
Зверь лежал на земле с раздробленным хребтом. Из открытой раны струился густой черный дым, поднимаясь и быстро рассеиваясь в воздухе. Вскоре всё тело растворилось без остатка.
Отовсюду слышалась возня и шорох – разбегались испуганные духи. После столь быстрого и позорного поражения вожака ни один зверь не пожелал рисковать. Вместе с беглецами отступила и тень: сквозь серую пелену вновь светило солнце.
Ворон раскинул в стороны руки, готовясь взлететь, но Ульвей не позволил ему скрыться. Уверенным и точным движением он швырнул дерево, которое всё ещё держал в руках. Одна из обломанных ветвей пробила плащ Ворона и надежно пригвоздила его к земле.
– Ты молодец, человек, – процедил Ворон сквозь сжатые от боли – или гнева – челюсти. – Спрашивай.
Ульвей подошёл к плененному духу и присел рядом с его рукой, крепко прижатой к земле.
– Ответь, как мне остаться таким же молодым в своём мире?
Ворон помедлил, хмуря косматые брови, и Ульвей угрожающе тряхнул дерево.
– Чтобы вернуть молодость, нужна великая магическая сила, – проговорил дух. – Если у тебя ее нет, позаимствуй у самого могучего из нас. Таков мой правдивый ответ.
Ульвей кивнул. Ворон дернулся, спеша освободиться.
– Я выполнил условия спора. Отпусти меня! – закаркал он.
– Выполнил, – согласился Ульвей, – я тебе за это благодарен. Но спешить мне теперь некуда, так что позволь...
Он склонился над рукой Ворона и рывком вырвал из длинного кривого пальца чёрный коготь. Дух оглушительно завопил и дернулся с такой силой, что высвободился – пусть и ценой разорванного плаща. Ворон унесся прочь. Хриплое карканье ещё долго эхом раздавалось в лесу.
Ульвей спрятал трофейный коготь – острый и длинный, как кинжал, – и подобрал обрывок плаща. То, что сначала показалось ему лохмотьями, на самом деле было растрепанными перьями. Ульвей оторвал пару самых больших и прицепил к своей одежде.
Опасаясь потерять новообретённую мощь, Ульвей поспешил к пню, выдернул его из земли одной рукой и громко захохотал. Как только кедровое семя упало в яму, раздался громкий гул. Задрожала земля, и в следующий миг на свет появилось новое дерево. Спустя несколько секунд оно уже было выше всех окрестных сосен и стремительно увеличивалось в обхвате. Когда рост прекратился, Ульвей подпрыгнул так высоко, как не удавалось ещё ни одному человеку, и обломил длинную и прямую ветвь.
До наступления темноты он готовился к битве: с помощью когтя Ворона заточил копье, а затем развлекался, размахивая им и нанося удары. После того, как Ульвей последний раз провел когтем по дереву, тот рассыпался пылью. «Спасибо и на том, птица», – насмешливо воскликнул Ульвей, словно Ворон мог его услышать.
Когда солнечный диск покинул небосвод, Ульвея захватил сон. Хотя в мире духов тоже царила зима, он не чувствовал холода, даже опустившись на заснеженную землю. Ульвей лег на спину и любовался звёздным небом, таким ярким, какого ему еще не приходилось видеть, пока не уснул.
Тонкий убывающий месяц поднялся над лесом, источая слабое сияние. Ночь достигла расцвета. Темнота сгустилась настолько, что дневной молочный туман стал тёмно-сизым. На вершине Черного камня встретились две фигуры: одна ловким прыжком соскочила с ветви древней сосны, другая опустилась на скалу с неба. Оба явились, чтобы втайне от Ульвея наблюдать за ним, однако друг от друга прятаться не было смысла.
– Не слишком ли большую услугу ты ему оказала?
– Я только направила его. Он всё сделал сам, как и велят обычаи.
– Похоже, ты больше на его стороне, чем на нашей.
– Он вел себя достойно. Хозяйка должна это оценить, даже если он одержит победу.
– Как бы она не отвернулась от тебя навсегда...
– Я уверена, в её сердце, также как и в моём, ещё живет желание воссоединиться. Если она сочтёт доблесть человека достойной уважения, это помогло бы нам сблизиться.
Хунь соскочила с камня и скрылась в ночи. Ворон проводил ее взглядом.
– Чтобы кайгусь, Хозяйка лесов, обрела былую мощь... Мне по нраву, что вы в ссоре, ведь без твоей поддержки власть Хозяйки слабеет. А я не желаю во всем подчиняться ее воле. Нет, Хунь. Не бывать этому.
***
Первые лучи солнца окрасили лес в розовые тона. Ульвей поднялся на ноги хорошо отдохнувшим. Крепкий сон без сновидений длился до самого рассвета. Меж деревьев то и дело сновали тени, явившиеся наблюдать за схваткой. Никто из них не посмел тревожить Ульвея ночью.
Противники встретились у Чёрного камня. Жаждущие зрелища духи сомкнулись в плотный круг и замерли, затаились, боясь лишним движением нарушить таинство поединка. Среди звериных морд Ульвей различил лицо своей защитницы. Хунь встретилась с ним взглядом и едва заметно кивнула.
– Вижу, вчера ты испытал силу на Вороне, – с улыбкой сказала Хозяйка после того, как они с Ульвеем обменялись краткими приветствиями. – Пришел твой час, человек. Мои младшие братья вчера остались без ужина. Я помогу им наверстать упущенное.
Ватага черных тварей – самых звероподобных существ из всех собравшихся – одобрительно заревела. Хозяйка присела и уперлась в землю руками. Белое лицо вытянулось, исказилось и обернулось медвежьей мордой. Женское тело вздулось буграми, меняя пропорции, одежда стала плотной меховой шкурой. Пара секунд – перед противником стояла огромная медведица.
Ульвей поднял копье. Хозяйка оглушительно заревела и бросилась вперед. Ульвей увернулся, но медведица всё-таки дотянулась до него. Огромная лапа скользнула когтями по бедру и столкнулась с копьем, которое Ульвей не смог удержать. Оружие упало на землю чуть в стороне. Жгучая боль пронзила сознание и неожиданно отрезвила его. Стиснув зубы, Ульвей приготовился сделать свой ход.
После неудавшейся атаки Хозяйка остановилась, чтобы вновь развернуться к противнику. Ульвей поспешил воспользоваться этим: заскочил медведице на спину и плотно обхватил руками ее шею. Прилагая всю новообретенную силу, он принялся душить Хозяйку. Медведица брыкалась, пытаясь стряхнуть его с себя, но Ульвей держался крепко и не ослаблял хватку. Тогда Хозяйка кинулась на землю, чтобы подмять человека под себя и раздавить его. Разгадав ее намерение, Ульвей успел прыгнуть в сторону и подхватил с земли копье.
Хозяйка хлестнула лапой по копью так быстро и сильно, что отклонила удар и чуть вновь не выбила оружие из рук Ульвея. Она накинулась на противника. Огромная пасть сомкнулась бы на его голове, если бы он не выставил перед собой копье, держа его широко расставленными руками. Секунду медведица сжимала древко в зубах. Раздался треск: копье сломалось на две неравные части. Ульвей изловчился и ускользнул от следующего рывка медведицы. Меньший обломок копья он отшвырнул в сторону и сжал в руках остаток, направив заточенный конец на Хозяйку.
Медведица тряхнула головой, выплевывая щепки, и повернулась к Ульвею. В ее янтарных глазах он увидел ликование. Уверенная в победе, Хозяйка бросилась на противника. За доли секунды до того, как удар когтистых лап достиг Ульвея, он припал к земле и нанес удар под ребра, в брюхо медведицы. Массивное тело по инерции летело вперёд, и толстая шкура не выдержала: обломок копья глубоко засел в плоти. Хозяйка рванулась в последней попытке дотянуться до Ульвея, но рана оказалась слишком тяжёлой. Медведица с ревом повалилась набок. На снег хлынула яркая, пылающая кровь. Оставшийся в ране обломок коротко сверкнул и исчез, растворившись.
Усталость и острая боль в разодранном бедре разом обрушились на Ульвея, и он, тяжело дыша, упал на колени. Бой был окончен. Воцарилась тишина.
Хозяйка вновь обернулась человеком. Она сидела на земле, зажимая рану рукой. Хотя ее лицо стало белее снега, Хозяйка была спокойна и смотрела на Ульвея иначе, чем раньше – без презрения.
– Ты победил меня, – признала она. – Поздравляю, человек. Получи же свою награду.
Ворон соскользнул с уступа на Чёрном камне, откуда наблюдал за схваткой. Перья хлестнули Ульвея по лицу, тень вихрем окружила тело, въелась в кожу – и в следующий миг молодость начала покидать его. Широкая спина усыхала, на руках проступал узор вен, лицо покрывалось морщинами, а волосы – сединой.
Ульвей застонал. С каждой секундой растворялась его сила. Яркой искрой в памяти вспыхнули слова Ворона: «Позаимствуй у самого могучего из нас». Взгляд остановился на луже пылающей крови – она оставалась на земле, не испаряясь и не впитываясь. Решение пришло мгновенно.
Наклонившись, Ульвей наполнил ладони. Кровь невыносимо жгла кожу. Хозяйка попыталась подняться, чтобы остановить его, но была слишком слаба. Вдали, в толпе, мелькнуло испуганное и печальное лицо Хунь. Она что-то крикнула, но Ульвей уже не слышал, не понимал – он проглотил всё, что смог удержать в руках.
Тысячи голосов и звуков – шелест, звон, гул – ворвались в разум, заглушая все мысли и чувства. Когда первая волна шума отхлынула, Ульвей обнаружил себя лежащим на земле с поджатыми ногами, зажимающим уши. Внешний мир показался ему лишенным всяких звуков, и только хохот Ворона раскатами грома проносился по воздуху.
«Я победил, значит, заслужил награду... Что-то не так... Что я сделал не так? Не чувствую тело... Моя голова... Проклятый Ворон... Это он всё подстроил... Что я натворил! Надо было домой... Домой... »
Новый вихрь шума смел последние обрывки мыслей. Силе, бурлящей в крови Хозяйки, стало слишком тесно. Разум Ульвея проиграл в этой схватке.
Фигуры человека больше не было: он вырос, потемнел, покрылся жесткими космами шерсти. Когда превращение завершилось навсегда, перед духами предстал их безумный собрат – огромный, чёрный, медведеподобный зверь. Он с рёвом бросился прочь.
В тот миг Юрий Андреевич Каченовский сделал свой последний вдох.
«Пропавший в «Сибиряке» турист найден мёртвым!
Вечером 5 февраля в диспетчерскую службу позвонил мужчина и сообщил, что потерялся. Спасатели обнаружили его тело 7 февраля рядом со скалой Медведь в буферной зоне заповедника. По предварительным данным, мужчина умер от обморожения».
[1]Ульвей (кет.) — душа человека в мифологии кетов.
[2]Хунь (кет.) — «дочь».
[3]Кайгусь (кет.) — мифологический персонаж, хозяйка промысловых животных, законодатель охотничьей этики, обрядовых и поведенческих предписаний.
Автор: Галия Маркова
Источник: http://litclubbs.ru/writers/1914-hohot-vorona.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#духим #мистика #сверхъестественное #ворон #хохот
