УТОПИИ И АНТИУТОПИИ - книги этих жанров должен почитать каждый!

Что мы знаем о таких интереснейших жанрах литературы, как утопия и антиутопия?
Утопия — это детальное описание воображаемой культуры, которая предоставляет читателю картину альтернативной реальности для критики собственной современности с интеллектуальных и эмоциональных позиций. Если автор и/или читатели воспринимают описываемую реальность как существенно превосходящую объективную действительность, — это утопия; если описываемая реальность мрачна и значительно уступает объективной, — это антиутопия.

Всем известно и такое произведение утопического жанра как «Что делать?» Николая Чернышевского. В этом романе героине приснилось идеальное общество будущего, основанное на общественной собственности и социальной справедливости. Этот роман был очень популярен среди представителей либеральных и революционных кругов в Российской империи; потом активно насаждался в советский период, был обязателен для изучения в школе. Название этого произведения стало нарицательным, обыгрывалось в поговорках и шутках. Три вопроса извечно волновали представителей русской интеллигенции: «Что делать?», «Кто виноват?» и «Кому на Руси жить хорошо?».

Утопия как одна из своеобразных форм общественного сознания традиционно воплощала в себе такие черты, как осмысливание социального идеала, критика существующего строя, а также попытки предвосхитить будущее общества. Большинство утопий описывают общества социалистического толка. Настоящие, позитивные утопии в массе своей перестали создаваться в первой половине ХХ века. Одним из немногочисленных исключений является всем известная серия романов Николая Носова про Незнайку: «Приключения Незнайки и его друзей» (1954); «Незнайка в Солнечном городе» (1958); «Незнайка на Луне» (1965). Как видите, вторая часть трилогии своим названием прямо отсылает к классической утопии Томаззо Кампанеллы «Город Солнца».
В настоящее время более распространен жанр антиутопии, негативной утопии, рисующие мрачные картины будущего человечества. Большинство антиутопий предупреждают об опасности увлечения социалистическими экспериментами. Как правило, в таких произведениях социалистические идеалы всеобщего равенства доведены до абсурда, человек полностью покорен государственной машиной, обобществление тотальное, люди живут в коммунах, понятий семьи, личной жизни не существует. В каждом произведении своя специфика.

В романе «Мы» Евгения Замятина (1921) жители будущего обозначаются номерами, одинаково одеваются и ведут чрезвычайно регламентированную жизнь. Живут в домах с прозрачными стенами. Вот таким образом мужчина описывает свою прогулку с девушкой: «Проспект полон: в такую погоду послеобеденный личный час мы обычно тратим на дополнительную прогулку. Как всегда, музыкальный завод всеми своими трубами пел Марш Единого Государства. Мерными рядами, по четыре, восторженно отбивая такт, шли нумера — сотни, тысячи нумеров, в голубоватых юнифах [униформе], с золотыми бляхами на груди — государственный нумер каждого и каждой. И я — мы, четверо, — одна из бесчисленных волн в этом могучем потоке. Слева от меня О-90 (если бы это писал один из моих волосатых предков лет тысячу назад, — он, вероятно, назвал бы ее этим смешным словом «моя»); справа — два каких-то незнакомых нумера, женский и мужской».

Классика жанра антиутопии — роман «1984» Джорджа Оруэла (1949). В романе описано супер-тоталитарное государство, которое вторгается даже в частную жизнь посредством «телеэкранов», осуществляющих контроль над внутренним пространством жилища, и которые нельзя выключать даже по ночам. Много внимания в романе уделено вопросам идеологии и особенностям мышления людей в несвободном обществе.

Несколько другую картину рисует нам Олдос Хаксли в своем романе «О дивный новый мир» (1932), который также относится к жанру антиутопии. Только это не социалистический «рай», а мрачные перспективы развития капиталистического общества, со всеми его пороками: благоденствие немногих за счет порабощения большинства, наркомания, безнравственность, низкий уровень культуры. Место религии в этом мире заняла идеология «фордизм», и в суе поминают не господа бога, а Г. Форда. Кроме того, «О дивный новый мир» основан на евгенике. Эмбрионы выращиваются искусственно, дети воспитываются в детских домах. Человеку с момента зачатия путем генной инженерии и внушения придают желаемые черты. Общество строго поделено на касты.
В предисловии к своей книге автор вызывает опасение, что его прогнозы действительно могут сбыться. По его мнению, мир неумолимо скатывается в новый тоталитаризм. «Разумеется, новый тоталитаризм вовсе не обязан походить на старый. Управление с помощью дубинок и расстрелов, искусственно созданного голода, массового заключения в тюрьмы и массовых депортаций является не просто бесчеловечным (никто теперь особо не заботится о человечности), но и явно неэффективным, а в наш век передовой техники неэффективность, непроизводительность — это грех перед Святым Духом. В тоталитарном государстве, по-настоящему эффективном, всемогущая когорта политических боссов и подчиненная им армия администраторов будут править населением, состоящим из рабов, которых не надобно принуждать, ибо они любят свое рабство. Задача воспитания в них этой любви возложена в нынешних тоталитарных государствах на министерства пропаганды, на редакторов газет и на школьных учителей. Но методы их все еще грубы и ненаучны».

Не лучшие перспективы имеет мир, власть в котором захватили религиозные фундаменталисты. Об этом антиутопия Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» (1985). Причем там описан не агрессивный мусульманский мир, а близкое нам, кажущееся миролюбивым, христианство, доведенное до абсурда, до буквального толкования библии и исполнения ее предписаний.

Теперь вспомним более близкие к нам антиутопии, например, роман «Кысь» (2004), автор Татьяна Толстая. Москва после атомной войны там описана. Люди частично мутировали, общество — тоталитарное. При этом, как у Грибоедова, «Дома новы, но предрассудки стары». Захватывающий сюжет, прекрасный слог Т. Толстой, свойственная ей отточенность фраз, искрометный юмор, — вот причины, по которым мы всем советуем прочесть (или перечесть) это удивительное произведение.

«Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нравраспалять. От него, от соседа, будто исходит что, беспокой тяжелый али тревожность. Иной раз вступит дума: вот зачем он, сосед, такой, а не другой? Чего он?», — эти слова неизменно находят живой отклик в сердцах наших, досыта нажившихся в коммуналках, людей.

Вспомним также рассказ Виктора Пелевина «День бульдозериста» (1991), который по своему сюжету относится к антиутопиям. В рассказе изображена доведенная до абсурда советская действительность. Люди частично мутировали из-за чрезмерного распространения вредных производств и пьянства. Детские площадки там предназначены для распития спиртного, место детей — на помойках. В качестве нецензурных ругательств в этом мире используют официальные клише советской пропаганды; слово «май» и его производные несет ту же смысловую нагрузку, как и слово из трех букв нашей действительности. Например, отец наказывает сына за то, что сын употребил выражение «майский жук».

На этом всё. Больше читайте, больше думайте и не позволяйте мрачным прогнозам сбыться!