В 4 классе мы перешли в новую школу. Старая, двухэтажная деревянная школа в нашем районе была признана аварийной и в сентябре мы справляли новоселье в новых просторных классах.
Выпорхнув из гнезда началки, мы получили не только новый кабинет, но и, в придачу к нему, нового классного руководителя. Относительно молодая, жизнерадостная Людмила Александровна, была полна новых демократических идей и методов воспитания.
Класс у нас был шебутной, все идеи возникающие в наших юных головах, как-то бросить карбид техничке в ведро с водой или натереть доску парафином - мы воплощали немедленно и с энтузиазмом. Особенно, отличались рвением мальчишки - играть в догонялки перемещаясь только по партам? Отличная идея! На уроке литературы возюкать пенопластом по стеклу, создавая аудиодорожку к стихотворению Пушкина "Буря мглою, небо кроет"? Креативненько!
Раза два в четверть, а то и чаще, у нас случались родительские собрания вместе с учениками, где мальчишки, выходя по одному к доске, обещали перед лицом класса и лицами родителей - быть примерными учениками, осознать свои ошибки и в корне пересмотреть свое поведение.
ЛюдмилСанна считала, что этакое показательное покаяние будет иметь положительный воспитательный эффект, и, мальчишки, в следующий раз, сто раз подумают о перспективе стоять вот так у доски, прежде, чем устраивать новые перфомансы.
Мне, на таких собраниях было, невыносимо душно и, казалось, будь я на месте них - лучше умереть, чем стоять вот так перед всеми.
"Не знаю, зачем я пенопласт в школу принес", - бубунил, глядя в пол Женька Свиридов, - "ябольшенебуду". "Обещай перед всем классом!" - возвышалась над ним ЛюдмилСанна. "Обещаю, что больше не буду так делать" - вжимал голову в плечи Женька.
И только Фролухин, бодро и жизнерадостно рапортовал: "Да я понятия не имел, что это столько огорчения принесет всем вам, Вам, ЛюдмилСанна, маме с папой, весь класс из-за меня страдает, я же вижу!" - Вадька не прятал взгляд - "конечно, я больше не буду так поступать, исправлюсь, буду думать, прежде чем делать!". В глазах у него плясали черти, но ЛюдмилСанна искренне верила, что ее методы проняли парня до печенок.
С неделю мальчишки были притихшими, а потом все начиналось по новой.
Зимой, изобретательная Людмила Александровна придумала новую воспитательную меру. Вместе с девочками из класса она решила навестить мальчишек дома и там, в домашней обстановке, пусть не она, а девочки расскажут родителям, чем хорош или плох их сын. Мне эта идея сразу не понравилась. Ну во-первых, я вообще не люблю ходить по гостям, а во-вторых ходить и кляузить на пацанов - так себе идея.
"Ты же в совете дружины!" - вскинулась на меня наш председатель совета отряда, Ирка Бородина - "Как это ты не пойдешь?! Ты обязана пойти, Савельева! Тем более ты к Фролухину прикреплена, как к отстающему!"
И в выходные мы, во главе с ЛюдмилСанной, поперлись по домам мальчишек.
Мама Рафика Ахметова - смуглая улыбчивая татарочка, обрадовалась нам, как родным, угощала пирожками с кыртом и слушала нас, ласково глядя на Рафика.
"Рафик хроший мальчик, спокойный", - вещала Ирка - "только ему инициативности не хватает, в хоре он только рот открывает, а в спектакле вообще отказался участвовать!". "И в школу он опаздывает постоянно", - вторила ей Наташка - "Рафику нужно организованнее быть, вот я же не опаздываю, хотя живу от вас через два дома".
Мама Рафика улыбалась и кивала головой - "Будильник ему буду заводить на полчаса пораньше, сама-то я в ночную часто работаю, ты уж Рафик, постарайся, не подводи ребят".
Часам к пяти мы добрались до дома Фролухина, он жил дальше всех, на Лесной. Жил он в частном доме, как и многие из нас, но их жилище поразило меня простотой и удивительной атмосферой спокойствия и тепла. Стены были без модных тогда обоев, просто обшитые деревом, в доме было много картин и книг. У Вадьки была своя комната - небольшая, но уютная, на столе - лампа под зеленым абажуром, мягкий ковер и идеальный порядок во всем.
Мы расселись, кто куда и, по очереди, начали рассказывать про Фролухина, какой он хулиган и балбес и пятно на репутации нашего класса.
Мама Вадьки, Галина Васильевна, сидела устало опустив плечи, Вадька, уткнувшись взглядом в зашторенное окно, бесшумно шкрябал пальцем по столу.
"Твоя очередь, Савельева" - зашипела на меня Наташка - Вадька метнул на меня быстрый взгляд и снова уткнулся в штору.
А я вдруг вспомнила, как во втором классе мы сдавали лыжный кросс - два километра по лесополосе, недалеко от школы. В тот день был адский холод, но кросс был приурочен ко дню советской армии, и отменить его означало, что школа не смогла воспитать достойную смену. Или что-то в этом роде. Я потеряла варежку и от холода настолько оцепенела, что еле ползла по этой проклятой лыжне. Одноклассники шли на второй круг, когда я была еще в середине первого. Мимо пронесся Фролухин - он летел первый, как всегда, за ним пролетели остальные. От холода и отчаяния я опустилась на снег и заревела. И тут, чьи-то лыжи остановились возле меня.
"Держи варежку" - Вадька протягивал мне свою рукавицу - "вставай, если не будешь двигаться - замерзнешь, давай потихоньку пойдем. Ты руками-то маши сильнее, согреешься".
Так мы с Вадькой прошли этот круг, я по лыжне и он рядом. Увидев, в каком я состоянии, на второй меня, конечно, не послали. Кросс выиграл Игорь Петровский, который на втором круге шел прямо за Фролухиным.
Я вынырнула из того зимнего дня, посмотрела на Галину Васильевну и сказала - "Ваш Вадька мне жизнь спас, во втором классе, все мимо прошли, а Вадька нет и варежку мне свою отдал... Он читает много и знает много, просто вы все его в хулиганы записали и вообще..." - я увидела, как у Галины Васильевны из глаз потекли слезы и у меня вдруг нестерпимо перехватило горло, я схватила свое пальто, кое-как натянула бурки, выскочила на улицу и понеслась в сторону дома.
Минуты через три меня догнал Вадька - "Ничему тебя жизнь не учит", - пробурчал он натягивая на меня шапку, забытую у них дома и протягивая варежки - "пошли, а то опять присядешь в сугробе отдохнуть".
Мягкий снег падал с неба, хорошо, что Фролухин шел по тропинке сзади и не видел, как я реву.