Мой покойный ныне дедушка, отец моей мамы – фронтовик. Он рано умер – мне было всего 10, но я до сих пор помню его… Моя мама говорила, что он никогда не говорил про войну. Только плакал в День победы, а в обычные дни ничего не напоминало о том, что он прошел. Помню только его наградные карманные часы. Дедушка всегда носил их в кармане, закрепив цепочку булавкой. А чаще всего он носил в деревне старый пиджак или фуфайку. Парадную одежду носил крайне редко, лишь по случаю поездки в город или гостей. Боевых наград у него не было, так что на пиджаке они не красовались, как у некоторых ветеранов.
Главой семьи была моя бабушка, мама моей мамы. Она принимала решение о постройке дома и сама по большей части его строила. О покупке крупных вещей, продаже скота, или приглашении гостей. Деду всегда доставалось от нее, по каждой мелочи. Если в доме куда-то запропастился топор, или не пришли с пастбища заблудшие овцы, то виноват был непременно он. Дедушка и сам не стремился к власти, ни дома, ни на работе. Ему как-то доверили в колхозе какую-то руководящую должность, как фронтовику, видимо. Но он с треском провалил работу. Книги учета за него вела моя бабушка, давала ему советы. Но это не особо помогало. Пастухи под его руководством допустили потерю скота, а крайним оказался мой дед. Спасать его от неминуемого суда и строгого наказания пошла моя бабушка, и ей это удалось. Прошли уже сталинские времена, был конец 1970-х, невиновность дедушки смогли доказать. Тем более он все-таки пользовался уважением как фронтовик. Но о руководящих должностях потом он не думал, трудился до пенсии пастухом.
Своим детям, среди которых было четверо сыновой и одна дочь, никогда не говорил о войне. Он родился в 1927 г. и попал на вторую мировую в 1944 г. После учебы он стал связистом. А старшие внуки, мои двоюродные братья как-то раз успели послушать его рассказ о войне. Не знаю, когда и как это было. Он попал на границу с Китаем, видимо, после окончания Великой Отечественной войны в 1944 году новобранца отправили сразу на Забайкальский фронт. Когда он выполнял работу связиста, ему приходилось ползти через тела погибших. Где-то на привале он случайно встретился с односельчанином, постарше всего на два года. Они не могли вымолвить ни слова, лишь плакали, обнявшись. Юноша семнадцати лет, мой будущий дед тогда дал обещание, что никогда не поднимет ни на кого руку. Он вернулся из армии только в 1951, женился на моей бабушке.
Помню его доброту. Никогда не слышала, чтобы он ругался или поднимал голос на бабушку. Мама говорила, что он часто сажал их, маленьких на колени, и хлопал по спине. А с детьми и в 1950-1960-е довольно сурово обращались. Никогда он не обижал и скотину: про него говорили, его коснулся «дух живности». С удовольствием он ухаживал и ходил за скотом, видимо, работа пастуха ему нравилась. Навсегда запомнились его наставления: не обижать младших, с уважением относиться к старшим; не обижать животных, не рвать растения ради забавы, не рубить деревья без крайней необходимости. Пройдя через войну, мой дед сохранил в себе человечность. Как же мне его не хватает, как же не хватает доброты вокруг. Хочется, чтобы чтобы все вокруг стали хоть на чуточку добрее, научились обращаться с миром природы. Вернее, вспомнили бы о заветах предков.