В кабинете высокого начальника специальной службы, где уже несколько часов не прекращалось оперативное совещание следили за разворачивающимися событиями в режиме реального времени.
- С борта самолёт пришло сообщение о полученном требовании истребителя-перехватчика следовать на указанный аэродром в связи с подозрением о нарушении Конвенции по запрету химоружия и подозрении на захват самолёта террористами, - прочитал принесённое дежурным офицером сообщение хозяин кабинета и поднял глаза на присутствующих, приглашая высказываться.
- Очень не нравится упоминание террористической угрозы, - заметил руководитель операции, — Это может быть и фактор, усиливающий требование приземлиться на базе, а может быть и повод сбить самолёт, как угрозу тому же аэродрому. А что? Летит самолёт захваченный террористами в сторону нашего аэродрома. А там боеголовки с ядерными зарядами. И концы в воду. Мы выражаем соболезнования, но наш ядерный потенциал нам дороже.
- Ну, ты и страшилки, не к ночи сказано, рисуешь, - заметил хозяин кабинета и обратился к младшему по званию, - А ты тоже боишься?
Тот встал и, стараясь скрыть волнение, доложил:
- Я считаю сценарий описанный товарищем полковником, более чем вероятным.
После чего сел, глядя перед собой.
- Я тоже считаю, - вздохнув сказал начальник, - Просто две старых головы хорошо, а плюс ещё одна молодая, лучше.
В другом кабинете другой спецслужбы руководитель операции временно назначенный исполняющим обязанности директора, читал дежурному офицеру текст шифровки:
- Передать по закрытому каналу напрямую капитану Пирсу Смиту, минуя все остальные каналы связи в том числе и каналы связи с руководством базы. «Совершенно секретно. Личность капитана Кузнецова подтвердить не удалось. Ввиду наличия риска совершить террористический акт в отношении наших военных объектов, во избежание возможного взрыва ядерных боеприпасов, хранящихся на базе, требую самолёт, угрожающий самой базе, всем военным и гражданским специалистам находящимся на ней и членам их семей, уничтожить».
Руководитель операции прочитал текст и передал один экземпляр офицеру, а затем протянул второй экземпляр, на котором потребовал написать «Документ получен» и расписаться. Естественно делая это, офицер не обратил внимание, что в оставленном экземпляре вместо слов «ввиду» была фраза «при наличии».
«Когда человек говорит, что из двух зол он выбирает меньшее, он себе очень льстит. В повседневной жизни выбором человека всегда будет зло большее. Просто потому, что оно, большее зло, всегда является менее вероятным, и поэтому оно кажется меньшим злом, - говорил Палычу его учитель, - И получается, что между риском попасть под машину, но не опоздать на работу перебегая улицу на красный свет и риском на работу опоздать, дожидаясь зелёный свет с полным отсутствием иных рисков, мы выбираем первое».
Палыч хорошо запомнил слова своего инструктора, которые слышал ещё совсем молодым пилотом. В то, что, что его самолёт, выполняющий рейсовый полёт по международной трассе с пассажирами, которые являются гражданами десятка стран, может быть сбит, не верилось абсолютно. Но даже минимальная вероятность такого развития событий, учитывая последствия, должна учитываться. И Палыч должен был сделать всё от него зависящее чтобы избежать такого развития событий. И для начала он просто поставил себя на место этого неизвестного лётчика, который скорее всего имеет боевой опыт, а значит уничтожал наземные и воздушные цели противника. И готов выполнить поступивший приказ. И если поступит приказ уничтожить гражданский самолёт, то он, как солдат, выполнит и его.
«Солдат ребёнка не обидит — это не про выполнение или не выполнение приказа, - подумал Палыч, — Это про то, что солдат тоже человек. А раз так, то будем на это человеческое опираться».
- Иди в салон и включайте всё основное освещение в самолёте, - сказал командир, Галине занимавшей место второго пилота, - А ко мне пришли Николая.
- Так все спят, - смешалась Галина.
- Сейчас разбудим, - пообещал командир.
Николай вошёл, сразу и хотел сесть в кресло второго пилота, но Палыч жестом показал занять место наблюдателя.
- Сейчас тебе лучше находиться здесь. Связывайся со службой и спроси сколько у нас времени, - сказал Палыч, - Я сомневаюсь, что они планируют сбить нас, но исключать такой вариант нельзя. Они требуют развернуть в сторону их базы. Не выполняем указание - всё, мы террористы и можно нас сбивать. Выполняем, опять же самолёт взял курс в сторону военной базы, где может быть ядерное оружие…
- Есть ядерное оружие, - перебил командира Николай.
- Тем более. Словом куда не кинь… Ещё раз повторю вероятность такого сценария мизерна, но я должен учитывать, поскольку малая вероятность компенсируется очень большой опасностью.
- А свет зачем включаем? - поинтересовался странный бортпроводник, обладающий информацией, которая и капитану была недоступна.
- Иллюминация отвлечёт на совсем непродолжительное время наших преследователей. И потом, если тебе дан приказ уничтожить самолёт — это обычная задача. Имея боевой опыт, явно приходилось это делать не раз. А если сам увидел пассажиров, по которым придётся выпустить ракету, это немного иное дело.
После сказанного Палыч взял трубку для внутрикабинных объявлений и уже в неё объявил:
- Дамы и господа, прошу прощения, что прерываю ваш отдых, но не каждому в жизни приходится увидеть картину, которая предстанет вам, если вы посмотрите в иллюминаторы левого борта. Рядом с нами летит военный самолёт. Уверен, что он здесь чтобы обеспечить нашу безопасность.
Пирс Смит аж вздрогнул, когда тёмно-стальной силуэт самолёта на фоне чёрного неба вдруг вспыхнул яркой линией иллюминаторов вдоль всего фюзеляжа. Иллюминаторы сначала ярко светились бело-жёлтым светом, но постепенно стали немного темнеть, похоже любопытные пассажиры старались увидеть старинную картину: боевую машину всего в нескольких десятках метров от их самолёта. Капитан Смит не сомневался, что среди тех нескольких сотен пар глаз, что сейчас рассматривали его самолёт были десятки детских, а значит самых любопытных, глаз. Он помнил, как его семилетняя дочь требовала во всех их полётах пассажирами место у окна.
Но никаких эмоций Пирс Смит не испытывал по этому поводу. Пуля или снаряд не несёт ответственности за результат выстрела. Отвечает тот, кто нажал на спусковой курок, а нашем случает отдал приказ. А он, Пирс, и его ведомый просто пули, которые уже в патроннике и предохранитель снят. Тем более, если самолёт захвачен террористами, то тех, кто живым доберётся до аэродрома назначения нет. Они погибнут или от точного попадания ракет, что ещё находятся под крыльями самолётов-перехватчиков, или столкнувшись со складом, где хранятся ядерные боеголовки, погибнут вместе со всеми, кто сейчас находится на военной базе. И жена Пирса, и его дочь тоже погибнут в том кошмаре, что может создать этот самолёт.
Капитан Смит нажал тангенту внешней связи:
- Борт ноль один один два, промедление с выполнением моих команд буду рассматривать, как попытку совершение террористического акта со всеми исходящими из этого последствиями.
И русский борт заложил небольшой правый крен, разворачиваясь на заданный курс. И капитана Смит вздохнул облегчённо. Если самолёт выполняет указания перехватчика, то самолёт априори не представляет опасности. Значит все пассажиры, взрослые и дети, совсем скоро спокойно покинут это самолёт на их базе, где им обеспечат нормальные условия пока компетентные службы не обыщут самолёт. Как бы ни успокаивал себя военный человек, что он только выполняет приказ, но тот факт, что он не будет той пулей, которая прервёт сотни жизней, его обрадовал.
И в этот момент загорелась лампочка, оповещающая, что пришла информация по закрытому каналу. Именно по этому каналу могла поступать сверх важная информация, например применение ядерного оружия. Такого оружия в боекомплекте Смита и его ведомого не было. Но содержание сообщения заставило капитана опять посмотреть на летящий рядом самолёт, на иллюминаторы из которых на него смотрели сотни пар глаз, для которых скорее всего эта картина будет последней из тех, что они видели в своей жизни. Если бы в этом самолёте летела его дочь, то она бы точно сейчас смотрела в окно. Но его дочь сейчас дома спит. И для того чтобы сон её не был прерван, он капитан армии США обязан выполнить приказ, который появился на его мониторе:
«Совершенно секретно. Личность капитана Кузнецова подтвердить не удалось. Ввиду наличия риска совершить террористический акт в отношении наших военных объектов, во избежание возможного взрыва ядерных боеприпасов, хранящихся на базе, требую самолёт, угрожающий самой базе, всем военным и гражданским специалистам находящимся на ней и членам их семей, уничтожить».
«Всё логично, - думал капитан, - Хитрые однако террористы. Сначала они нехотя выполняют команду перехватчиков, которые ведут их на свой аэродром, а там при заходе на посадку выбирай любой склад или ангар, в который можно направить самолёт». И всё, не увидит следующий восход солнца его дочь, жена и все-все кого Пирс так хорошо узнал за те четыре года, что здесь служит.
Пирс дал команду своему ведомому следовать за ним и они красивым боевым разворотом, не пересекая курса следования перехваченного самолёта, уши вверх.
- На исходную позицию для атаки, - дал команду ведомому ведущий секции капитан Пирс Смит.