У каждого народа есть тайны, которые он хранит за семью печатями, запреты предков, которые соблюдаются до сих пор. Одну из таких тайн мне довелось узнать, будучи в долгосрочной командировке в тундре.
Было это в самом конце 80-х. Меня, в составе небольшой строительной бригады, послали в долгосрочную командировку в один северный городок. Расположившись в строительной времянке, которую нам выделили для жилья, одевшись потеплее, поскольку дело шло к закату, я отправился к озеру. Про это чудесное место мне, заядлому рыбаку, рассказал, местный мужичок, водитель пазика, который и привёз нас в эту глушь. Ребята из бригады всегда посмеивались надо мной, зная, что я из-за своей страсти к рыбной ловле всегда вожу с собой спиннинг. Где бы мы ни были, а бывать приходилось в разных городах и весях нашей огромной страны, я всегда находил в округе озерцо, речушку, прудик, чтобы порыбачить.
Вот и сейчас я шёл к заветному озерцу с благостным выражением лица.
Устроившись на бережке поудобнее, я забросил удочку и стал ждать поклёвки. Вдруг вечернюю тишину нарушил звук, похожий на выстрел. Мне на голову упала ветка с дерева, под которым я облюбовал себе местечко на берегу. Покрутив в руках кусок ветки с пожухлой в предвкушении осени листвой и найдя этому естественной объяснение, поначалу я не связал два эти обстоятельства воедино. Подумал, что, мол, птица, испугавшись резкого звука, взлетела, и ветка сломалась под её весом и полетела вниз, мне на голову. Я продолжал сидеть, наслаждаясь вновь наступившей тишиной. Но моё удовольствие снова было нарушено пронзительным звуком, и теперь я не сомневался, что это был выстрел.
Я стал крутить головой и увидел на противоположном берегу озера человека. Это был местный. Одет он был непривычно для нас. На дворе конец августа, а он в длинном, как мне тогда показалось, халате, подпоясанном ремнём или ещё чем. Широкие штаны его, похожие на шаровары, были заправлены в сапоги. И причёска какая-то чудная, неродная. Он вышел из береговых зарослей, как на бой выходит воин. Так мне тогда показалось. Никаких сомнений в серьёзности намерений местного стрелка не оставляло двуствольное ружьё, которое он держал в руках.
С минуту мы смотрели друг на друга: я удивлённо и настороженно, он подозрительно и воинственно. Первым молчание нарушил абориген, чувствовавший своё превосходство перед безоружным оппонентом:
- Эй ты, чужак! Уходи отсюда! Это моё озеро!
И чтобы я не сомневался в твёрдости его руки и меткости его глаза, он в третий раз отстрелил ветку с дерева прямо над моей головой.
Это было очень веским аргументом, чтобы немедленно молча покинуть это опасное место.
Вернувшись назад без улова, я стал предметом насмешек для ребят, которые приехали в эти места раньше нас. Они знали, что я вернусь с пустыми руками, да ещё и напуганный. Многие из них это проходили – не один я тут был любителем рыбной ловли. Среди приезжих строителей были и местные работники, жители этих мест, знающие приметы, законы, запреты этого сурового края. Они-то мне и рассказали, что этот мужичок с ружьём – хранитель озера. Все из его племени давно ушли из этих заповедных лесов, обжились в городках, посёлках вокруг нефтяных вышек и шахт. И только он свято исполнял свой долг, возложенный на него старым шаманом его племени: охранять озеро, не подпускать к нему чужаков, так как они не соблюдают обычаев и могут осквернить землю предков. Это может разгневать дух озера, а в его власти наслать на племя голод и мор.
Я не из трусливых, но инстинкт самосохранения никто не отменял, так что на озеро больше ни ногой. Чем больше я жил здесь, тем больше узнавал местные традиции, запреты, которые основывались на мудрости и опыте этого народа. Меня удивляло беззаветное служение этого хранителя озера своему племени, которого уже больше нет.
Последний раз мы услышали о этом храбром стрелке в конце сентября, когда один из вновь прибывших братьев наших строителей захотел порыбачить. Его, так же как и меня, никто не остановил в тот роковой, последний день его жизни. Я видел, как он шёл навеселе с привезённой с собой удочкой на озеро. Они с друзьями только отметили приезд и новоселье одновременно, и поэтому останавливать его было бессмысленно, ему теперь было море по колено.
Выстрел не замедлил себя ждать. Потом второй, потом третий. Мы, привыкшие уже к трём традиционным выстрелам хранителя озера, никак не ожидали услышать четвёртый.
Это было время ужина, и все строители были в столовой. После четвертого выстрела многие, особенно из давнишних, повскакивали с мест и побежали на берег озера.
На берегу с удочкой в руках навзничь лежал молодой строитель, приехавший в этот суровый край возводить новую буровую и заработать себе на кооператив. А заработал…
Стрелка долго искали, да так и не нашли. Он на своей земле, а мы, как ни крути, на ней чужаки. Он хранит её традиции, законы, запреты. А мы пришли взять из её недр самое ценное, разорить и бросить. И кому-то из нас пришлось за это ответить.
А заповедные леса навсегда спрятали от посторонних глаз хранителя озера. Что с ним стало потом, я не знаю. Говорят, больше его в этих краях никто не видел.
*******************************************************************************
Наверняка в нашей большой многонациональной стране в памяти каждого народа есть традиции, связанные с суевериями, мистикой. Если вы знаете какие-нибудь из них, расскажите, пожалуйста. Нам будет интересно о них узнать.